Дело Пеньковского. Документальное расследование

Прокурор: Какой был обусловлен пароль?

Пеньковский: Я должен был прогуливаться по набережной с папиросой во рту, а в руке держать книгу или пакет, завернутые в белую бумагу. Очевидно, описание моего внешнего вида должно было быть известно тому, кто придет на связь. Ко мне должен подойти человек в расстегнутом пальто, также с папиросой во рту, который скажет: «Мистер Алекс, я от ваших двух друзей, которые шлют вам свой большой, большой привет». Подчеркивание дважды «большой, большой» и «от ваших двух друзей» было условленностью.

Председательствующий: На каком языке должен происходить разговор?

Пеньковский: На английском.

Прокурор: Была ли договоренность в Париже об установлении связи в Москве с кем-либо из американских дипломатов?

Пеньковский: Нет, в Париже мне об этом ничего не говорилось. Я узнал об этом из инструктивного письма, полученного от Гревилла Винна в июле 1962 года, и по тем фотокарточкам, которые мне тогда же были показаны Гревиллом Винном.

Прокурор: А когда вы узнали имя «Джонсон»?

Пеньковский: Имя «Джонсон» я узнал из того самого письма, которое получил 2 июля 1962 года через Гревилла Винна, в день его приезда в Москву.

Прокурор: Как обусловливалась возможность вашей встречи и опознания «Джонсона»?

Пеньковский: Мне было сообщено, что «Джонсон» прибыл в Москву недавно, как будто, если память не изменяет, на должность второго секретаря американского посольства по вопросам или культуры, или сельского хозяйства (я сейчас точно не помню). В письме было сказано, что я должен ознакомиться с личностью «Джонсона» по его фотокарточкам, которые мне покажет Гревилл Винн, и что впоследствии я смогу с ним встречаться на официальных дипломатических приемах, куда меня будут приглашать.

Прокурор: Кроме фотокарточек какие были установлены условности опознания вами «Джонсона»?

Пеньковский: Я прошу прощения. В Париже был разговор, что в последующем, если будет выходить на меня новое лицо для поддержания связи, то у него должна быть защепка на галстуке, инкрустированная красными камешками.

Прокурор: Следовательно, в Париже об этом был разговор?

Пеньковский: Да. Я прошу прощения, я забыл о содержании этого разговора, но он был общего характера, без связи с «Джонсоном» или кем-либо другим.

Прокурор: «Джонсон» – это настоящая фамилия?

Пеньковский: Нет, его настоящая фамилия – Карлсон.

Прокурор: А когда вы об этом узнали?

Пеньковский: Я об этом узнал в последующем, когда с ним познакомился.

Прокурор: Какие задания вы получили от разведчиков в Париже?

Пеньковский: В Париже я получил задание продолжать фотографирование технических материалов в Комитете, причем стараться фотографировать материалы послевоенного периода, последних лет и в отношении наиболее развитых в промышленном отношении капиталистических стран.

Прокурор: Какое еще задание вы получили в Париже?

Пеньковский: Я получил задание быть готовым к получению инструкций по радиопередаче, внимательно их изучить на базе той практической подготовки, какую я получил во время пребывания в Париже, и быть готовым к получению самой техники.

Прокурор: Получили ли вы задание па расширение своих знакомств с военнослужащими Советской Армии и Военно-Морского Флота?

Пеньковский: Да, мне было предложено расширить круг таких знакомств.

Прокурор: Для какой цели?

Пеньковский: Для получения от них различной военной информации, которую мне нужно было запоминать и передавать разведчикам.

Прокурор: Еще какое задание вы получили?

Пеньковский: Получил подтверждение поддерживать связь с Анной. Это было связано с тем, что г-н Гревилл Винн длительный период не приедет в Москву. Так оно и вышло.

Прокурор: Интересовались ли иностранные разведки какими-либо документами военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота?

Пеньковский: Иностранные разведчики спрашивали, какие у меня возможности доступа к документам военнослужащих. Я сказал, что я могу попросить у товарищей под каким-либо предлогом удостоверение личности, просто в порядке любознательности. Ужиная с одним офицером (фамилию его я не помню), я попросил у него удостоверение личности и затем описал его в донесении.

Прокурор: Какими техническими средствами снабдили вас разведчики в Париже?

Пеньковский: В Париже мне разведчики дали большего размера копировку для тайнописи, поскольку формат первых был маленький и ими неудобно было пользоваться; получил я и фотопленку к аппарату «Минокс».

Прокурор: А радиопередатчик получали?

Пеньковский: Нет, радиопередатчика я не получал, я изучал устройство двух передатчиков и инструкцию к ним – подробную, большую.

Прокурор: А должны были получить все это?

Пеньковский: Должен был получить.

Прокурор: Каким образом?

Пеньковский: Мне сказали, что я это смогу получить в Москве через связников – или через Анну, или через Гревилла Винна.

Прокурор: Расскажите, какие у вас были в Париже с разведчиками разговоры о тайниках, кроме тайника № 1.

Пеньковский: О тайнике № 1, который мне был предложен в Париже, были очень подробные разговоры, и мне были заданы контрольные вопросы, видимо для проверки: как я усвоил место его нахождения, устройство, в каком виде должен быть материал, как ставить сигналы, как звонить, какие будут ответы по телефонам, по которым я должен был звонить, какое время наиболее удобно для закладки тайника (называли утро), то есть давался очень подробный инструктаж.

Конец ознакомительного фрагмента.