Дело с ящеркой

Отец тоже был тут, почти в самом центре трибуны, и миссис Маккол вместе с ним. И Мэдисон, Эрика и Бойд — рядом выше, с довольно испуганными лицами. Не хватало только Лидии и Элиссон, и если первое одновременно огорчало и вызывало облегчение — одной заботой меньше, — то второе навевало страшные подозрения.

— Финсток должен был меня выпустить, — продолжал кипятиться Скотт. — Я один из лучших игроков, неужели ему не дорога честь команды?

Стайлз еще придумывал ответ, когда между ним и Скоттом вклинилась голова тренера.

— Стилински, марш на поле, — скомандовал он.

Что?

— Почему он?.. — вскинулся было Скотт, но Финсток уже пихнул Стайлза под лопатку, прошипел: «Давай, живо!» — и исчез.

Стайлз поднялся, положил на скамью мобильник, который прихватил из раздевалки (потому что Дерек три раза заставил его это пообещать), и шагнул на поле. Бросил взгляд на трибуны: отец победно вскинул вверх кулак и заулыбался так, словно Стайлз только что получил письмо из какого-нибудь престижного университета, причем сразу с предложением забрать диплом. Стайлз слабо улыбнулся в ответ и пожалел, что нельзя посвятить отца в подробности предстоящего вечера. Возможно, тогда бы он не улыбался. Возможно, тогда бы он отослал Стайлза к престарелой двоюродной тетушке в Юту.

А возможно, и нет.

Первый тайм прошел ни шатко ни валко — если не считать, что Стайлзу еще никогда не приходилось так часто падать. Теперь он не хуже заправского сомелье мог отличить на вкус траву у ворот от травы в середине поля, и это знание его ничуть не радовало. Когда прозвучал сигнал на перерыв, Стайлз с огромным облегчением рванул на скамью, мимоходом успев заметить, что отец уже не вскидывает никаких кулаков, а сидит с мрачным видом. Миссис Маккол что-то говорила ему, наверное, что-то утешающее. Интересно, а чего отец ожидал, что Стайлз всех раскидает, как кегли? Ну, для этого у него маловато шерсти. И глаза не желтые. А еще неподалеку от них на трибуне сидела Лидия. Вот черт!

Не успел Стайлз отдышаться и просмаковать облегчение, когда Финсток велел ему после перерыва оставаться на месте, как рядом свалился Айзек и сунул ему в руку телефон.

— Тебе сообщение, — прошипел он, делая страшные глаза.

Стайлз разблокировал экран.

«Джерард Арджент пригрозил Скотту, что если до конца игры тот не выдаст ему мое логово, то Джексон кого-нибудь убьет, на трибунах или на поле. Утопит в крови всех, кого он любит».

Стайлз покосился на табло, хотя и без того знал, что осталось всего тридцать секунд. Слишком мало, чтобы Скотт смог что-то решить — он всегда медленно думал, — зато вполне достаточно, чтобы натворить глупостей.

— Стайлз! Эй, Стайлз! — позвал его Скотт со скамейки запасных. — Вы с Айзеком должны помочь мне выйти на поле.

Мда, похоже, тот не понял, что дедулю Арджента слышал не только он, но и все оборотни в округе. Что лишь подтверждало предыдущую мысль Стайлза. И что на это ответить? Стоит ли вообще пускать Скотта в игру, позволить ему оказаться возле Джексона?

Мобильник пиликнул. Стайлз опустил глаза.

«Пусть выходит».

Ну, раз Дерек так уверен…

— Как нам тебе помочь? — громко прошептал Стайлз. — Шантажировать Финстока мне точно нечем.

— Кажется, у меня есть идея, — медленно проговорил Айзек и заговорщицки подмигнул.

Что ж, его способ решения проблемы был… небанальным. Смотреть на то, как Айзек вырубает игроков одного за другим, было даже приятно — если абстрагироваться от того, что это члены их же собственной команды. А потом Айзек столкнулся с Джексоном и упал.

Умом Стайлз понимал, что, скорее всего, Джексон просто его оцарапал, а не убил, но трудно мыслить рационально, когда сердце подпрыгнуло так резко, что, кажется, застряло в горле.

— Канима отравила Айзека, — выдавил он из себя хриплый шепот.

Тренькнул телефон.

«Я видел. С Айзеком все будет в порядке».

Стайлз сглотнул и кивнул сам себе.

Игру, конечно, остановили, Айзека, как и прочих, уложили на носилки и унесли с поля, и вот тогда-то наконец Финсток выпустил Скотта. А заодно и самого Стайлза — видимо, решил, что все равно терять нечего.

Стайлз не успел даже толком осмотреться, когда в глаза ему бросилась знакомая фигура, склонившаяся над носилками Айзека. Какого черта там делает Джерард Арджент? Тем временем последний выпрямился и махнул двум державшим носилки мужчинам, чтобы те несли их раздевалку. Внутри взметнулась паника: вот, вот оно! То, чем Арджент угрожал Скотту!

Уже не рассуждая, Стайлз подлетел к Скотту и пихнул его в плечо, разворачивая.

— Они схватили Айзека! Ардженты!

К чести своей, Скотт переспрашивать не стал: он сощурился, отшвырнул клюшку и ринулся за носилками.

А Стайлз остался стоять посреди поля, совершенно не представляя, что ему делать. Телефон лежал на скамье, Дерек был за границей стадиона, остальные тоже далековато… а Джексон — вон он стоит, ухмыляется. Что делать?

Стайлз в отчаянии бросил взгляд на табло. Пятнадцать секунд до конца.

И тут что-то словно щелкнуло.

Надо доиграть.

Он не видел, кто перекинул ему мяч, но это уже не имело значения. Зрение сузилось до тоннельного, и все, что теперь стояло перед Стайлзом, это ворота. Он даже не знал, насколько они далеко. Он просто побежал.

Трибуны взревели многоголовым и многоголосым чудищем, и до Стайлза дошло: он забил гол. Кажется, это значит, что они выиграли.

Внезапно Стайлз ощутил на себе взгляд. Словно ковш холодной воды за шиворот. Нет, не воды, какой-то более вязкой субстанции, липкой, как клей. Он повернул голову — и Джексон стоял прямо напротив и смотрел на него в упор. А потом выронил шлем и задрожал. Стайлз, как завороженный, пялился в вертикальные зрачки, уже не пытаясь, впрочем, разглядеть за ними человека.

Где-то в этот момент вырубились одновременной все прожекторы. Кто-то закричал, люди зашумели и засуетились. Стайлз думал было рвануть к Дереку, но не знал, где тот сейчас. К волчатам или отцу — слишком опасно, особенно если канима увяжется за ним. Оставалась лишь раздевалка: возможно, Скотту понадобится помощь.

Вот тогда-то вокруг стало совсем темно, а потом кто-то треснул его по голове.

========== Часть 8 ==========

В какой-то момент ромбики ограждения приблизились и растворились, и Дерек как на ладони увидел Стайлза и Джексона. Джексон был спиной к нему, и непонятно было, что с ним творится, — зато Дерек видел глаза Стайлза. Глаза человека, который смотрит в лицо своей смерти.

Дерек не помнил, когда ромбики оказались позади него, не слышал удивленный возглас Питера, но тот следовал за ним — и впервые за долгое время у Дерека появилось ощущение, что его прикрывают. Слабое, больное ощущение, несравнимое с тем, что оставалось с ним долгие годы, до пожара и всего остального, но оно было. И Дерек уже ни на что не отвлекался.

Погас свет, закричали люди, но Дереку это все не мешало: он по-прежнему видел спину Джексона, пробившиеся сквозь кожу чешуйки на его руках — и глаза Стайлза. И он бежал.