Демиург

– Находится ли в принадлежащем вам помещении Кристоф Боленских, или же известно ли вам место его пребывания?

Мой друг открыл замок и тихо промолвил:

– Я... Кристоф Боленских.

* * *

На плите свистел чайник, выпуская из носика струю пара. Вода кипела уже давно. Десять минут? Полчаса? Час? Неважно. Я не спешил выключать плиту, заворожено глядя на тающий белый туман. За окном стоит жара, а я все пью горячий чай. Чашка за чашкой. Чашка за чашкой. Почему?

Почему он так поступил? Почему из всех возможных вариантов он выбрал именно этот? Было ли бы все иначе, скажи я ему о своем решении раньше? Принял ли бы он иное решение, будь у него больше времени на раздумья? Но и другое мучило меня. Больше всего на свете он ценил свой разум, и вдруг с такой легкостью от него отказался. Променял его на мою жизнь. Мою никчемную жизнь. С момента, когда захлопнулась дверь, я не прекращал задаваться вопросом: "Почему?"

Часы в комнате снова прекратили тикать. Кажется, теперь я смогу услышать эту проклятую тишину, где бы я ни был. Может, все же стоит настроить их на правильное время?

– Даю вам последний шанс, - сказал на прощание мой друг.
– Только один, других уже не будет.

В который раз повторяя эти слова, я только сейчас стал понимать, что он не отрекся от своего сокровища.

– Ты лучше меня знаешь, что делать.

Он передал его мне.

И вот передо мной встал непростой выбор - видеть мир таким, как он есть, или же таким, каким я хочу его видеть.

Но как распорядится мне этим выбором? Как правильней будет поступить, каким путем пойти?
– мой взгляд упал на лежащий у плиты моновизор, оставленный здесь со вчерашнего утра.
– Что я могу сделать? Что я хотел бы сделать?
– тонкая пластина отдала металлической прохладой в руке.

И что должен?