Демиург

– Да нет никакого Шторма, черт бы тебя побрал!
– отрезал он.
– Послушай. Я не враг тебе. Более того, в сложившейся ситуации - единственный друг. Я, наверное, хреново объясняю, но ты уж постарайся понять, о чем я говорю. Те штуки у них на лицах, которые ты видел, альтервизоры. Как у меня, только полнопрофильные, - старик указал на маску у себя на лице.
– У тебя была такая же. И из-за нее ты видел мир... по-другому. И Шторм, и эта твоя Сайгория, или где ты там жил?
– они только в твоей голове, понимаешь?
– он встряхнул меня за плечи и спросил настойчивей: - Ты понимаешь меня или нет?

Смысл его слов был все так же далек от меня, но я решил, что лучше будет согласиться, и неуверенно кивнул.

– Уже лучше. Так вот, твоя штуковина... сломалась. Ты вывалился из системы, - он вытер рукою пот со щетинистого подбородка.
– Мне, конечно, охренеть как жаль, что это случилось именно с тобой, малый, но, пока не поздно, я должен понять, что пошло не так, иначе существует совсем ненулевая вероятность, что подобное случиться с кем-нибудь еще. Улавливаешь? Поверь мне, будет совсем не круто, если однажды кто-то окажется в твоем положении, а я не буду об этом знать.

– Мне нужно домой, - рыдал я.
– Пожалуйста.

– Прикинь, я как раз решал этот вопрос, когда решил на мир посмотреть. Скажу тебе, ты мне и задаром не сдался в моей квартире, но раз уж я занялся тобой, то и выпровожу, как полагается. Так мы вернемся, чтоб я закончил начатое или ты себе новое жилье облюбовал здесь, в мусорном контейнере?

– Обещай, - потребовал я.
– Обещай, что отправишь меня домой.

– Обещаю, парень. Теперь мы можем идти?

Едва ли я поверил его словам. Но в подвешенном состоянии, когда я ни в чем не мог быть уверен, мне хотелось обрести какую-нибудь почву под ногами, пускай и рыхлую, как обещания тюремщика, объявившего себя моим другом.

Он помог мне подняться и, поддерживая под руку, повел со двора.

– Почему они носят эти маски, - спросил я, - если с ними они ничего не видят?

– Они видят только то, что хотят.

– Зачем?

Старик не ответил мне. Мы остановились в центре двора у столика.

– Видишь тех уродов?
– промолвил он негромко.

Я взглянул вперед и между угрюмыми домами, в освещенном фонарем переулке, увидел двух мужчин, одетых в строгие темно-синие костюмы. Заинтересованные нашим присутствием, они двинулись к нам. Их шляпы показались мне смутно знакомыми, однако я не придал этому особого значения. Что мне вообще может быть здесь знакомо?

Я коротко кивнул.

– Пока я буду говорить, стой молча и, по возможности, не рыпайся. Усек?

Мой спутник сделал шаг к ним навстречу, попутно перебирая пальцами кнопки у виска.

– Доброй ночи, гражданин, - поздоровался мужчина в синей одежде, тучный, с широким лицом и маленькими прищуренными глазками за полупрозрачной пластиной. Его речь, как по мне, звучала чересчур важно, напыщенно.
– Патрульные семь-пять-шесть и четыре-ноль-четыре. Известно ли вам, что находиться одному в секторе повышенного риска не рекомендуется, а в позднее время не рекомендуется категорически?

"Одному? Ах, ну конечно, маски..."

– Ночи вам, офицер, - ответил старик.
– Моя вина, признаю.

– Ваше имя Аристарх Хайтен...

– Хейтенгауэр.

– Хейтенгауэр, - повторил человек в синем.
– Нам необходимо знать, по какой причине вы находитесь в данном секторе, и по своей ли воле.

– Я домой спешил, офицер, решил срезать по дворам. А тут - вот, закрыто.

– Что у вас за спиной, гражданин?

– Медведь, - старик схватил меня и выставил перед собой.
– Медвежонок... игрушка. Сыну купил на день рождения.

– Не могу его идентифицировать, - сообщил второй, габаритами не сильно отличавшийся от первого.

– На заказ сделано. Это ручная работа, - неровно ответил мой названный друг, все нажимая на кнопки. Что за странный ритуал?
– Для сына хочется чего-нибудь оригинального, а фабричные игрушки... сами знаете.

Несколько секунд все хранили молчание.

– У вас нет сына, - после короткой паузы сказал второй.

Мой спутник рассмеялся.

– Вы меня раскрыли, офицер. Да, пока нет. Мы с женой ждем малыша, мальчика, через три недели. Она дома ужин мне приготовила, а я вот тут застрял.

Двое переглянулись.

– Мы проведем вас к дому, - сказал тот, который круглее.

– Да не стоит так волноваться, офицеры, я знаю дорогу. В детстве часто тут бегал с... другими ребятами. А у вас, наверное, куча неотложной работы. Поважней, чем меня провожать.

– Вам повезло, что мы оказались рядом, - насупил брови второй.
– Всякое может случиться. Больше не заходите в зоны повышенного риска, гражданин.

– Спасибо, обязательно последую вашему совету.

– И не забудьте зарегистрировать предмет, - сурово приказал первый, уже уходя.
– В канцелярии и без того неразберихи хватает.

– Непременно зарегистрирую, - процедил старик сквозь зубы.
– Дармоеды гребаные.

Пока мужчины в синих одеждах, перекатываясь с ноги на ногу, не скрылись за поворотом, я стоял неподвижно. Роль игрушки в этот кукольном спектакле мне, кажется, удалась, хотя и смысл ее я едва ли улавливал. Внезапно для себя я обнаружил некий прилив веселья, совершенно неуместный в моем положении.

– От этого чертова намордника одни проблемы, - мой спутник сорвал с лица маску.
– Гребаная сеть. Пойдем, я еще пожрать хочу сегодня, - хлопнул он меня по плечу.

Навязчивая улыбка не сходила с моих губ, сколь упорно я не пытался от нее избавиться. На выходе из двора я поймал на себе косой взгляд.

– Что?
– спросил седой лицедей.

– Вас и вправду так зовут?
– отчего-то названное имя показалось мне более чем забавным.

– Естественно, нет.

Он косо усмехнулся. Проделанный им трюк, похоже, ему и самому понравился.

– И жены у вас никакой нету.

– Да ладно?
– наигранно удивился он.
– Какие разоблачения меня еще ждут?

Продолжив цепочку размышлений, я несколько остепенился. Новые открытия не показались мне такими уж забавными.

– Это были надзорные?
– спросил я, осознавая, что, возможно, упустил свой последний шанс избавиться от общества этого человека.

– Не слышал еще, чтоб их так обзывали, ха! Но да, эти милые господа призваны стеречь ебаный порядок в мире, где его больше не нарушают. А жиреют они, видно, от скуки.

– Вы им солгали, - сказал я, отстранившись на шаг.

– Тебя что-то смущает?