Демон-хранитель

Явился бледный Малфой, а Джеймс положил на лоб будущего зомби в специально вырезанное отверстие ярко-красный кристалл.

– Это матрица поведения, - пояснил некромант.
– Ее зачаровывал мастер Гессер, мне пока такое не по силам. Красный цвет означает боевое предназначение будущего подъятого.

– Может, какой-нибудь зеленый камушек есть?
– слабым голосом спросил Люциус.
– Северус его в сад Принц-мэнора выпустил бы, цветы поливать.

– Зеленый – это носильщики, посыльные, курьеры и прочее, - отозвался Джеймс, стоя на одном из лучей с прикрытыми глазами.

– Не хотел бы такого посыльного с цветами в день рождения увидеть, - Люциуса передернуло.

– А мне можно поучаствовать в поднятии?
– полюбопытствовал Северус и добавил: - Пожалуйста, pueri dominum*.

Все трое с удивлением посмотрели на него.

– А что?
– невозмутимо парировал Снейп.
– Поттер умеет то, чего не умею я. Звание Мастера ему еще не присвоили, но… В общем, Джеймс, я… признаю, что ты… - слова давались ему нелегко, - вырос. И в профессиональном плане, и в личностном.

Джеймс серьезно посмотрел на него и склонил голову:

– Спасибо, Ваше Высочество. Я рад, что… несмотря на мое отвратительное поведение по отношению к вам в прошлом, вы нашли в себе силы…

– Видишь ли, Поттер, - чуть насмешливо перебил его Северус, - одно дело – богатенький выскочка, у которого в голове нет ничего, кроме квиддича и планов по осуществлению пакостей. И совсем другое – начинающий некромант. Хладнокровный, сдержанный, толковый, подробно и доходчиво объясняющий, не подверженный брезгливости. Балти может гордиться тобой. Выжить в таком месте, за короткое время добиться значительных успехов… - он сделал многозначительную паузу.

– Спасибо, принц, - даже немного смутился Джеймс.
– Для меня очень важно знать, что вы не одержимы жаждой мщения, несмотря на то, что я в полной вашей власти.

– Прошлое – прошлому, - спокойно заявил Северус.
– Так, и что теперь?
– сменил он тему. Выяснение отношений никогда не было его сильной стороной.

Джеймс с облегчением выдохнул и снова стал собранным и хладнокровным.

– Теперь встаньте на шестой луч и, когда я скажу «transformatur in viventes mortuae**», постарайтесь выпустить больше магии – чем больше силы вложено, тем лучше и дольше служит зомби.

– Это не опасно?
– нахмурился Балтазар.
– ЭТО не явится за Северусом в Хогвартс, причитая «мой добрый, хороший хозяин!» и разрывая на куски каждого, кто криво на этого самого хозяина взглянет?

– Ну, что вы, мессир, - позволил себе улыбнуться Джей.
– Я замкну мертвеца на себя, так что проблем не будет.

– Это было бы… - начал Северус, удерживая слово «круто», готовое сорваться с языка, - непередаваемо. Представляю лицо доброго директора, если бы наше творение явилось в Большой зал во время завтрака.

Люциус усмехнулся, ему стало немного лучше от осознания, что над такими вещами можно шутить.

– Этого не будет, - скупо улыбнулся Джей.
– Тем более, из Академии не так-то просто выбраться. И мастер Гессер строго следит за отработанным материалом. Становитесь, принц. Готовы? Начинаем.

Он закрыл глаза, и стал нараспев произносить:

– Не случится со мной ничего дурного в этой стране, в Великом Чертоге Двух Истин, ибо я знаю имена сорока двух богов, пребывающих в нём, сопутников великого бога***.

Слова древнего языка лились привычно и плавно, линии многолучевой звезды постепенно наливались каким-то потусторонним голубоватым светом, особенно ярким в районе запястий, щиколоток, солнечного сплетения и лба будущего зомби. Северус напряженно вслушивался в текст, который без труда понимал, и все ждал тех самых слов, о которых говорил Джеймс.

Вдруг произошло что-то непонятное. Воздух вздрогнул, стал могильно-холодным, а из глаз принявшего сидячее положение трупа выглянула Вечность. Он смотрела прямо на Северуса, ища что-то в его душе, и юноше было страшно оттого, что ничего нельзя было утаить, даже отвернуться не получалось. Тьма, затопившая зрачки того, кто когда-то был человеком, клубилась в них, как чернила в стакане с водой, готовая вот-вот выплеснуться и затопить мир. Сердце будто на мгновение сжал ледяной кулак, но юноша, взяв себя в руки, уже спокойней встретил взгляд мертвых глаз.

Что-то неуловимо изменилось, когда Джеймс напряженным, звенящим голосом произнес:

– Transformatur in viventes mortuae!

Тьма, усмехнувшись напоследок, исчезла, а выплеснувшаяся из Северуса магия впиталась в магическую фигуру и плавно перетекла в тело, находящееся в фокусе. Принц с удивлением увидел, что оно по-прежнему неподвижно лежит, как в самом начале ритуала. Ну, вернее, лежало, потому что стоило отзвучать последнему слогу, как зомби тяжело, будто нехотя, пошевелился, заворочался и попытался подняться.

С пятой попытки ему это удалось, и, встав, существо прошипело:

– Хозяин!
– глядя прямо на Северуса.

– Этого я и боялся, - проворчал Балтазар.

Голос слышался будто издалека, а юноша, глубоко вздохнув, ответил:

– Слушайся Джеймса. Это приказ.

– Приказ хозяина – слушаться, - тупо повторил зомби, поворачиваясь к Джеймсу.

Люциус оставался в сознании из последних сил, удерживаемый за плечо ладонью Балтазара, не дававшей отключиться от жестокой действительности.

– Что здесь происходит?
– раздался от двери низкий голос.

– Мастер, - Джеймс привычно опустился на одно колено и замер с опущенной головой.

Вошедший был закутан в черный плащ с капюшоном, низко надвинутым на глаза. Он казался высоким и, пожалуй, худым. Тонкая бледная кисть сбросила с головы тяжелую ткань, и присутствующие смогли рассмотреть лицо таинственного Гессера. Оно было удивительно бледным и невыразительным, но вот глаза… темные, прожигающие насквозь, не имеющие белка. Расу этого существа определить тоже было довольно затруднительно: миндалевидные глаза с вытянутыми к вискам уголками и чуть заостренные уши говорили об эльфийской крови, но вот весьма приличные клыки, черные коготки на руках и странные красные волосы убеждали в том, что не все так просто.