Демоны внутри. Тёмный трон

Велиал комментировать наше поведение никак, к счастью, не стал, поэтому, как только за нами закрылась дверь, мы едва не расхохотались во весь голос с Марбасом, сползая по стене. Седит смотрел на нас как на двух идиотов, но всё же на его лице промелькнула тень улыбки. Смеяться над ситуацией в полную меру мы позволили себе только этажом ниже, потому что побоялись, что терпение Велиала может неожиданно закончиться.

Когда сил на смех уже не осталось и мы как следует отдышалась, я наконец решила подтвердить свои догадки на тему того, кто на самом деле Мара, и почему она так липнет к Велиалу несмотря ни на что. Наёмник охотно и красочно поведал мне, что она в прошлом была фавориткой короля, удачно заняв место Набериуса, когда он и Велиал начали друг от друга отдаляться. В жарких объятиях падшей тот нашёл подобие успокоения, но на деле всегда держал на некотором расстоянии от себя, пользуясь её любовью и телом по мере необходимости. Мара тоже навряд ли когда-то любила Велиала, попросту стараясь создать для себя максимальный комфорт и обладать хоть какой властью. К счастью, Велиал прекрасно понимал её истинные цели и никогда не позволял той вести себя как ей вздумается. Да и Мара дурой не была, стараясь действовать в тени Трона. Но как только Велиал пропал без вести пять сотен лет назад, той и след простыл, и где её носило всё это время — одному её отцу известно. Скорее всего, пряталась где-то в Гайе, воспользовавшись старыми связями, которые успела наладить, грея постель Верховному правителю.

— Сожрёт тебя с потрохами и не подавится, — закончил Марбас, сидя на перилах балкона, куря сигарету и глядя на вечерний Пандемониум. — Поэтому ты или молчишь и играешь по её правилам, и она тебя умело имеет во все щели, или тебе придётся самой её сожрать. Если не уверена, что она тебе по зубам, то лучше помалкивай и терпи.

Мы с Седитом проявили больше воспитанности и разместились в уютных кованых креслах с мягкими подушками, предназначавшихся для размеренного времяпрепровождения и распития чая после обеда.

— Чем она мне может быть опасна? — поинтересовалась я, попивая принесенный прислугой горячий напиток на основе вина и специй, сильно напоминающий глинтвейн, но куда мягче и приятнее на вкус.

— Бездна знает эту суку, — честно признался Марбас. — Но нет на свете опаснее и страшнее существа, чем то, которое, вкусив власть и все блага, потом теряет всё это. Думаю, Велиал оставит её при себе в качестве любовницы, раз ты ему не даёшь, — я едва не спихнула на этих словах наёмника с перил вниз. — И всё той же фаворитки, несмотря на все твои возмущения. Но она упустила свой шанс и королевой ей не стать. Смерть Набериуса спутала ей все карты, а исчезновение Велиала и возвращение уже в твоём тёплом обществе сделало её игру бессмысленной, и у неё путь к трону лишь один. Угадаешь, какой? — хмыкнув, наёмник обернулся на меня. В сумерках его красные глаза из-под черной челки завораживали, особенно когда речь шла о всяких политических и соответственно грязных и кровавых делишках.

— Избавиться от меня, — кивнула я, замечая и удивляясь между тем, с каким безразличием я думаю и озвучиваю такие вещи. Подумаешь, убить меня вздумает, эка невидаль! — Опасная для Велиала игра, учитывая, что он вряд ли скажет ей всю правду. Не похоже, что он ей доверяет.

— Будь уверена, не скажет, — согласился с моими словами Седит, потягивая что-то из глиняной чашки. Судя по запаху, это был какой-то горький травяной отвар. Вероятно лечебный, ведь он до сих пор не выздоровел до конца. — Появление этой сумасшедшей при дворе принесет королю больше головной боли, чем ублажения.

— К слову об ублажении короля, — тихо пробормотала я, улавливая какие-то посторонние ощущения на коже и в районе желудка, подозрительно смахивающие на возбуждение. — Во дворце есть место, где можно никому не попадаться на глаза достаточно долгое время и при этом быть в безопасности?

Марбас, явно прочитав на моём лице, что со мной происходит, издевательски улыбнулся, но всё же ответил:

— Катакомбы, полагаю. Там много тупиков, а все входы туда тщательно охраняются. По ним если и шастает кто, то только грызуны, насекомые, вроде мокриц и многоножек, да ответственные за коммуникации, обслуга. Разве что очень хорошая слышимость, — на этих словах он улыбнулся ещё шире, обнажая клыки. — Я понял, к чему ты клонишь, Казадор, и мне тебя искренне жаль. Может, подарить тебе парочку игрушек?

— Давай ты заткнёшься, — предложила я в ответ, надеясь, что Велиал отреагирует на моё раздражение. Так и произошло. Понятия не имею, что там они вытворяли, но король быстро взял себя в руки, и я вздохнула с облегчением.

— Долго придерживаться такой диеты он не будет, как ты не бесись, — скептически заметил Седит, глотая отвар и морщась так, словно вкус у него просто невероятно мерзкий. Это выглядело так, что я сама невольно ощутила во рту нечто такое же и тряхнула головой.

— Сочувствую, Каздор, но если что, мы к твоим услугам, — наёмник расхохотался в голос и едва не улетел вниз, когда ему в голову прилетела запущенная мной подушка. Это заставило его заткнуться, но и то ненадолго, пока он крутил в руке подушку, думая, что с ней теперь делать. — Красивая ты, Казадор. Красивая, но ужасно тупая, — наконец объявил он. — У удовольствия есть много граней, иначе бы не существовало извращенцев: кому-то доставляет удовольствие тыкать в бабу членом, а кому-то ножом.

— Даже думать не хочу о том, что нравится тебе, — отозвалась я, пытаясь устроится удобнее, потому что подушку мне не вернули.

— Мои понятия удовольствия такие же многогранные, как моя личность, — гордо объявил Марбас, и Седит в ответ на это лишь устало вздохнул, видимо эта особенность командира его в некоторой степени уже утомила за годы их знакомства. — И я тебе очень советую найти все свои фетиши, слабости и просто плотские желания и развлекаться на полную катушку. Хочешь бухать — бухай как проклятая. Кончаешь от одной мысли о том, что кому-то можно выпустить кишки — пойди и убей.

Я едва не засмеялась, слушая всё это. Марбас в какой-то степени был прав: его картина мира и картина мира таких же, как он, бессмертных, бесстрашных, была проста и отлажена за сотни тысяч лет — получай удовольствие от всего, чего можешь. Человеческое тело и разум такого бы попросту не вынесли, но для этих существ, которые силой мысли сращивают себе кости обратно и восстанавливают печень по щелчку пальцев, другого способа жить давно не было. Насытившись простым, рано или поздно перестаешь испытывать какие-либо эмоции, за исключением, пожалуй, раздражения. И когда список простого подойдёт к концу, есть только два пути: остаться приверженцем морали или же, наплевав на неё, продолжать получать хоть какое-то удовольствие при каждом удобном для себя случае.

— Я думаю, ты не обрадуешься, если я решу убить тебя. Думаю, это определённо принесло бы мне истинное наслаждение, — улыбнулась я, подпирая голову рукой, не сводя взгляда с Марбаса.

Тот улыбнулся в ответ, понимая, что сейчас я, несмотря на моё выражение лица, не шучу:

— Если тебе когда-нибудь захочется поиграть в подобные игры с применением ножа, ты знаешь, где меня найти, солнышко. Но мы сейчас вроде как пытаемся обойти тему секса, поэтому давай придумаем, как можно максимально скрыть ваш с Велиалом резонанс от тех, кто не будет готов к подобному зрелищу. Учитывая наличие под боком Мары, очень скоро правда всплывёт на поверхность.

— А если её к Асмодею отправить? — предложил Седит. — И их вдвоём куда-нибудь. Пока всё утрясётся.

— Даже и не знаю, чьи сношаловки будут эпичнее: Велиала с Марой, или Казадор с Асмодеем — я бы с удовольствием посмотрел на оба варианта развития событий, но что-то мне подсказывает, что лучше не доводить до такой крайности.

Рядом с нами из тени появился Кло, молча подошёл к Марбасу и протянул ему какой-то свернутый в трубочку лист, после чего тут же пропал из виду. Глава Братства задумчиво пробежался взглядом по листку, после чего скомкал его и добродушно кинул в Седита. Тот молча перехватил его рядом со своей головой, развернул и тоже прочёл, после чего нахмурился и покосился на меня, словно я была виновата в чём-то, что было написано в послании.

— Что там? — поинтересовалась я.

— Всё отлично! — заверил меня Марбас.

— Всё плохо! — одновременно с ним произнёс Седит, и они обменялись раздражёнными взглядами. Глава братства тут же продемонстрировал своему заместителю язык, тот скомкал доклад обратно и швырнул его в Марбаса.

Я пожала плечами, стараясь продемонстрировать не смирение с их загадочными делишками, а безразличие: не очень-то и интересно. Этих двоих такое поведение с моей стороны более чем устроило, и тема была тут же закрыта. Во всяком случае, в моем присутствии.