Демоны зимних ночей
Шрифт:
– Я так и думала, – продолжала Маргарита. – Но монастырь, в котором мы служим господу, находится в Великом княжестве Бертранском! И наша мать настоятельница пребывает в добром здравии!
Комиссар улыбнулся и произнес:
– Вы уверены, сестра? Я хорошо знаю все монастыри княжества, их не так уж много, и мне кажется, что среди них нет...
– Вы ошибаетесь, – перебила его Маргарита, – наш монастырь известен не каждому, но, поверьте, он существует на самом деле! А сейчас нам пора, не так ли, сестра?
Она толкнула локтем в бок застывшую Мими, и та наконец пришла в себя и подтвердила:
– Да,
– Вы уже покидаете нас? – протянул Дежьен. – Как жаль, сестры, что насущные дела лишают нас вашего общества! Или вы собрались обратно в Бертран? В таком случае передавайте пламенный привет вашей матери настоятельнице! В ближайшее время я навещу вас!
– Будем рады, комиссар, – выпалила Маргарита и вылетела из трапезной.
– Он нас подозревает! – завопила Мими, когда они кубарем скатились по лестнице. – Проклятый сыщик, чтобы его черт побрал!
Почтенные монахини в ужасе смотрели на богохульствующую «сестру». Мими дрожала, было заметно, что эта история не прошла для нее даром.
– Я еду обратно в Париж, – заявила она Маргарите. – Здесь нам делать нечего! Оставаться после случившегося в монастыре – чистое самоубийство! Этот комиссар – хитрый парень, он не позволит нам ни на шаг приблизиться к золотому кресту!
– А я думаю, что еще рано сдаваться, – возразила Маргарита.
Мими завизжала:
– Ты хочешь, чтобы нас взяли под стражу? Да он в два счета выяснит, что никакие мы не монахини, наверняка сейчас комиссар звонит в Бертран, чтобы узнать, есть там монастырь Святой Женевьевы или нет, и когда он узнает, что такого нет...
– Такой есть, – ответила Маргарита. Ее начала раздражать истерика Мими. – Я выросла в княжестве, не забывай об этом!
Разошедшаяся Мими завопила:
– Ну и что из этого! Мы не сможем украсть крест, ты это понимаешь! Можешь оставаться, если хочешь, а я следующим же поездом отправляюсь в Париж! И вообще скажу мадам Цирцее, что твое упрямство и глупость едва не провалили все!
– Как знаешь, – ответила смиренно Маргарита. – Когда я привезу в Париж крест, Цирцея не станет тебя и слушать!
Фыркнув, Мими удалилась. Она Марго не поверила – при сложившихся обстоятельствах о похищении драгоценного креста не могло быть и речи. Если в монастыре находится сам комиссар Феликс Дежьен, ни один из мошенников, даже самый ловкий, не в состоянии осуществить задуманное.
Маргарита сняла номер в гостинице, расположенной в близлежащей деревушке. Каким же образом она украдет крест? Или Мими права, и не остается ничего другого, как признать поражение и вернуться ни с чем к мадам Цирцее?
Французская газета «Le Jour», 6 июля 1924 года:
ОЛИМПИАДА НАЧАЛАСЬ!
«Вчера в Париже прошла торжественная церемония открытия VII летних Олимпийских игр. В международных состязаниях принимает участие рекордное количество спортсменов – 3075!»
На следующее утро под видом паломницы Маргарита отправилась в монастырь. Золотой крест сиял на алтаре: около него застыли два дюжих полицейских, а комиссар Дежьен сам внимательно изучал лица всех, кто желал пройти в церковь. Марго повезло –
Дежьен не узнал ее, ведь она приложила все усилия, чтобы походить на небогатую пожилую даму из провинции.Но крест! Похитить его невозможно! Даже если в монастырь вломится банда грабителей, вооруженных до зубов, они не смогут одержать победу над двумя десятками полицейских, которые охраняют монастырь. Маргарита ощутила досаду: она не позволит Феликсу Дежьену расстроить ее планы.
Вернувшись в гостиницу, она заказала разговор с монастырем Воскресшего Лазаря. Когда ее соединили, она попросила к телефону заместителя комиссара.
– У меня имеется информация, что две мошенницы, которые вчера пытались выдать себя за монахинь, отбыли на поезде в Брюссель, – грубым голосом произнесла Маргарита. – Если комиссар хочет их задержать, ему надо поторопиться!
Звонок возымел действие – через десять минут автомобиль, в котором находились Феликс Дежьен и его заместитель, покинул пределы монастыря. Маргарита выждала для верности полчаса и снова позвонила в монастырь.
– Это комиссар Дежьен! – не терпящим возражений грубым голосом заявила она. – Мы вот-вот схватим мошенниц, однако существует опасность того, что их сообщницы попытаются похитить крест. Поэтому под мою личную ответственность реликвия будет транспортирована в банк!
Сразу после звонка перед монастырем затормозил таксомотор, из которого выпрыгнул молодцеватый бельгийский полицейский. Его сопровождал невысокий банковский служащий. Их провели к матери настоятельнице, которая вручила им крест.
– Сестра, не сомневайтесь, комиссар Дежьен приложит все усилия для того, чтобы реликвия не попала в руки бандитов, – сказал представитель банка. Он распахнул вместительный чемодан, в который бережно уложили золотой крест.
По пути на вокзал Маргарита заплатила крестьянам, согласившимся сыграть роль полицейских, по триста франков и ближайшим поездом отбыла в Париж. Когда она достигла французской столицы, все газеты сообщали о дерзком преступлении, предотвратить которое не смог даже сам комиссар Дежьен: пока он напрасно мчался в Брюссель, чтобы задержать мошенниц, те, прикрываясь его именем, скрылись в неизвестном направлении с монастырской реликвией.
Мадам Цирцея была чрезвычайно довольна Маргаритой.
– Девочка, ты радуешь меня все больше и больше, – сказала она, когда Марго вручила ей золотой крест. – Мими уверяла меня, что тебя арестуют, но я знала: ты осталась, чтобы привезти мне крест!
Успех в деле с крестом сделал Марго чрезвычайно популярной среди воспитанниц пансиона. Те, кто раньше был на стороне Мими, напрашивались ей в подруги. Голландка была вне себя, старая вражда вспыхнула с новой силой.
Когда Мими попыталась ударить Маргариту, та перехватила ее руку и спокойно сказала:
– Если ты еще раз попытаешься сделать это, тебе несдобровать. Запомни, твое время прошло!
Клотильда в восторге докладывала:
– Мими сегодня ревела в подушку, она никак не может смириться с тем, что ты лишила ее власти, Марго!
– Мне ее жаль, – ответила та. – Но она сама виновата в том, что произошло!
Маргарита внимательно следила за карьерой комиссара Дежьена и собирала вырезки из газет, в которых сообщалось о молодом полицейском. Мадам Цирцея все чаще и чаще упоминала его имя.