День дурака
Шрифт:
– Паломники мы, - ответил старший. Лэйси неприятно удивило, как быстро он «отмер»… Ну да ладно, и не таких шустрых встречали – и тех закапывали.
Одет он был в серый плащ, изрядно потрепанный, что говорило не в его пользу, по горам мужик ходить не умел. Сапоги из мягкой кожи не говорили – кричали о том же. Небось, вся команда – почти босые. У Лэйси и ее маленького отряда были такие же, но подбитые кожей виверны, а вместо плащей легкие короткие куртки. Дождь – так дождь, не глина, не размокнут. А отсыреет этот кусок полотна, да морозцем его прихватит – либо обколачивай на ходу (на горной
Эти выжили. Может быть, и впрямь мирные паломники? А что в кольчуге, да с мечом, да с боевым арбалетом и солидным запасом стрел… Ну так паломничество – дорога, а в дороге лучше поберечься.
– Паломники? – спросила Лэйси, - что-то я не помню здесь ни одного храма.
– Храма нет, - согласился парень, Лэйси вдруг отчетливо увидела, что он молод, как бы не моложе ее, а морщины на лице и тьма в глазах от крайней усталости и тревоги. И сердце храброй девушки в первый раз сжало предчувствие беды. – Мы ходили поклониться Вечным Королям.
– Росумэ, - Лэйси едва удержалась, чтобы не сплюнуть. Но в Арсе считалось дурным тоном глумиться над чувствами верующих, какую бы ересь они не несли, да и скудоумных старались не обижать. Благой Тар и таких примет… Навешает, конечно, для воспитания правильного мировоззрения. А конкретно этим, похоже, уже навешал, да так, что на двух ослах не увезти. И Лэйси, вспомнив этикет и кое-что из теологии, светски улыбнулась.
– Как Гора, уважаемые? Плакала?
Парня передернуло.
– Гора ранена, госпожа.
– Ранена? – мгновенно подобралась Лэйси.
Парень мотнул головой назад, приглашая Лэйси приблизиться и взглянуть. Она думала ровно полстука сердца, а потом вскинула руку к плечу. Следующая за ней Аней мгновенно заняла ее место и натянула лук – стрела смотрела паломнику точно в горло.
Тот спокойно, словно так и надо, замер… и даже кольчужный ворот расстегнул, показывая, что вверяет свою жизнь благородной госпоже и ее эскорту.
Прижимаясь к скале. Лэйси ловко обогнула выступ. За ним, на тропе, замер маленький караван: два человека в таких же серых плащах, драных сапогах и в кольчугах, за которые сапог можно стачать пар сорок. И еще один ослик, тоже не порожний. К нему был основательно прикручен человек, на сей раз в полном сознании и абсолютно целый, зато разоруженный и даже разутый. Правильно, по горам босиком далеко не убежишь…
– Кто?
Пленник зыркнул на нее и промолчал.
– Герой, - кивнула Лэйси и, уже оборачиваясь, через плечо бросила, - на могилке-то что выбить, мученик? Помер под пыткой и даже имени не сказал?
Упрямые губы разомкнулись.
– У меня есть имя…
– Уже легче. Не люблю безымянных могил. Есть в них что-то… неправильное, - Лэйси усмехнулась и скомандовала:
– Вы, паломники… Разворачивайте ослов и двигайте вверх по склону до первой развилки. Там наш лагерь, - пояснила она, - там есть все: и лекарь, и дыба. И веревок подходящих в достатке.
– Неужели и Дающий подходящей квалификации найдется? – поддержал шутку командир (или главарь?) паломников.
– Сами справимся, - ответила Лэйси
и добавила, глядя прямо в светло-серые глаза нового знакомого, - не в первый раз, и даст Тар, не в последний.– Я уже понял, что мы в надежных руках, госпожа, - на полном серьезе заверил паломник. Только глаза подозрительно щурились, словно он изо всех сил пытался сдержать смех.
Временно задержанные двинулись в обратный путь и в обратном-же порядке, Патруль – за ними.
Лэйси внимательно смотрела на спину светлоглазого паломника И то, что она видела, ей сильно не нравилось. Парень ощутимо расслабился. Так, словно… Словно несколько дней подряд нес тяжелый груз и вот как раз сейчас удачно перевалил его на чужие плечи.
И Лэйси даже догадывалась, на чьи.
Вот ведь… серота хитропопая, Его Милости на вас нет. У господина барона и не такая пакость становится полезными членами общества. Подарить что ли?
– Эй, паломник? – вполголоса спросила Лэйси, - а куда вы направлялись, такие нарядные?
– В Раскин, - выдал сероглазый, чуть обернувшись. Аней немедленно ткнула его в ребро, призывая к порядку: на такой тропе если и вертеть башкой, то только по делу!
– Через лагерь Медведя с его воином, связанным как гусь на продажу? – поразилась Лэйси, - и как же вы собирались его пройти?
– Безымянные могут, - бросила Аней, сообразив, что это не треп, а допрос под видом трепа.
– А как же этот?
– Этому, благородная госпожа, мы предложили честный выбор: Имя или жизнь.
– Неужели он выбрал Имя? – заломила бровь Лэйси.
– Он обещал подумать…
Так, за разговорами, незаметно дошли до тропы, уводящей с крутого, опасного склона в небольшую долину, где блестело под солнцем дивно голубой водой озеро Ракиона, и гляделась в него ореховая роща.
Некоторое время спустя… Очень непродолжительное время, Лэйси вышла под мелкий, моросящий дождь, который встретил их в долине и тихо, с чувством, выругалась, помянув не только Тварь Неназываемую, но и всех ее родственников дальних и ближних.
Аней бесшумно появилась рядом.
– Голубя?
– Трех. И гонца. На всякий случай.
– Гонца посылать очень опасно. Нас и так мало… Посылать нужно двоих, одному сейчас в горах верная гибель. Слабых девочек не пошлешь, не дойдут. А сильных… Вчетвером останемся. Появятся здесь люди Медведя – ничего не сможем, только поляжем все.
– Если появятся серьезные силы, так и так ничего не сможем, - честно признала Лэйси, - но если Шели узнает, может быть пришлет подкрепление. То, что здесь происходит, очень важно.
– Почему? – решилась спросить Аней. Никогда не спрашивала, а тут вдруг решилась. Ей давно было интересно, зачем в такое тяжелое для Арса время их, элитных бойцов, снимали с обороны города и отправляли сюда, к Твари Неназываемой под хвост… Можно было бы заподозрить опалу, но в Патруль назначали лучших. Всегда только лучших.
– Сама толком не знаю, Ней, - отозвалась Лэйси, которую сегодня пробило на откровенность, - знаю только, что Его Милость сам тут по молодости сидел. И Даянире сидела. И Шели. И никогда ничего не менялось, приказ был только один: «Если Гора заплачет, ее слезы должны в горе и остаться».