День империи

Тихо потрескивали сучья в костре и от этого маленького огонька, вырвавшего из темноты небольшое пространство для четверых человек, исходило приятное тепло и уют. Ужинали не спеша. Бонапарт рассказывал какие то истории и пошлые анекдоты, Годзилла простодушно смеялся, а Безымянный и Син Тай просто молча ели, думая каждый о своём.

Когда с куском мяса было покончено и все разошлись, принц горцев, по прежнему, продолжал оставаться на своём месте и неподвижно смотреть куда то сквозь плотный, ночной мрак. Безымянный присел рядом с ним на песок, но тот, словно даже и не заметил его и лишь только где-то через минут десять, наконец, тихо проговорил своим спокойный и тихим голосом, в котором вдруг впервые появились такие заметные нотки печали и щемящей тоски:

– Завтра, когда солнце поднимется над горизонтом, отсюда будут видны горы. Это мой дом и на всём свете нет ничего более прекрасного чем их величественная, первозданная красота. Каждую ночь я закрывал глаза и видел перед собой эти уходящие в небо, высокие, снежные вершины. Никому не дано понять как несчастлив я был без той необыкновенной свободы, которую можно почувствовать только на моей родине. Три года я уже не был здесь. Три года я скитался по чужбине, вдали от своей страны и своего гордого и воинственного народа. Как ни отвратительно мне это было делать, но я специально сдался в плен Полосатому, чтобы затем стать гладиатором и, победив его на арене, получить Новый Рим в качестве приза. Мне просто необходим был этот город. Фаталоки не стоят на месте. Когда-нибудь они будут и здесь, а с богатством хлопковых плантаций я смог бы купить у торговцев противотанковые ракетницы и тяжёлые пулемёты, так необходимые моему народу для защиты своей родины. Мы умеем воевать и даже если мы и не сможем уничтожить всех их, мы всё равно умрём непобеждёнными и дорого продадим свои жизни, услав эти склоны их механическими телами.

– Выходит, это я виноват в том, что у вас не будет оружия для защиты. Мне жаль... я и вправду не думал, что на арене ты борешься за свободу своей земли.

– Не стоит винить себя. Ты сам видел во что превратился город, перед тем как мы его покинули. К тому же путь, который я тогда выбрал - это не мой путь. Когда-нибудь я, всё равно, прогоню кочевников и стану хозяином Долины Королей, но сделаю это я уже как настоящий победитель, а не как цирковой шут, убивающий в Колизее других бойцов на потеху жирным толстосумам. Победа будет за мной. Нас, горцев не так уж и много, но каждый мой воин стоит десятерых их наёмников. Эта война сделала нас ещё сильнее и благодаря нашей храбрости и нашей доблести, рано или поздно, мы добьёмся своего.

– По твоему, война может сделать кого-то сильнее?

– А разве нет?- неожиданный вопрос Безымянного, казалось, даже немало удивил Син Тая,- Это ведь как естественный отбор. На войне выживают только настоящие мужчины, а трусам и ублюдкам больше не остаётся места. За последние столетия сытости, демократии и извращённой свободы на Земле появились целые поколения ни на что ни способных ублюдков. Человечество обросло жиром и ещё чуть-чуть и, под его тяжестью, оно уже не смогло бы двигаться вперёд. У большинства людей, особенно в крупных городах, было всё, что нужно для спокойной жизни и даже больше. Они не хотели работать и им больше не к чему было стремиться. У них не было цели, а раз так, то от избытка свободного времени они начинали постепенно сходить с ума. Бунты антицивилизалов - вот итог такой жизни.

Теперь всё по другому. Теперь всё проще. Война, словно метла, смела с земли почти весь хлам, что накопился на ней за долгие годы. Правда "элита" рабовладельцев, по прежнему, состоит из трусов и негодяев, но вот простой народ уже не тот каким был ещё пять лет назад. Человек начинает бороться. Он готов смело идти в бой и, если нужно, пожертвовать собой ради высшей цели. В нём просыпаются давно забытые честь и достоинство. Ещё немного и на всей планете произойдёт то, что произошло когда-то в Центраполисе. Рабы перебьют своих хозяев и, объединившись, начнут войну с фаталоками. Я отчётливо чувствую надвигающиеся перемены. Я чувствую бурю и я чувствую пожар. Необходима только искра или точнее сказать кто то, кто смог бы высечь эту искру.

Син Тай вдруг обернулся и своими чёрными, гипнотизирующими глазами посмотрел на Безымянного.

– Вместе мы могли бы добиться очень многого. Мои воины станут непобедимы, если узнают, что в бой их ведёт сам Виктор Морган. Ты должен пойти со мной. Ты полюбишь горы и они очень скоро станут твоим новым домом. Их невозможно не любить...

– Извини... пока я не могу дать тебе точный ответ. Я пока ещё и сам не знаю, кто я такой и какова моя цель в этой жизни. Мне нужно разобраться в самом себе. Утром я приму решение и сообщу тебе о том куда я пойду дальше.

– Может быть, ты и прав,- принц разбойников медленно поднялся и направился в сторону повозки,- Не торопись с ответом. Хорошо взвесь все "за" и "против", ведь от этого зависит не только твоя судьба, но и судьбы тысяч других людей. Утром ты решишь, что делать дальше, а пока что просто очисти свой разум и ложись спать. Завтра нас всех ждёт нелёгкий путь.

Мощнейший взрыв раздался где-то совсем рядом. От этого взрыва небо, как будто, смешалось с землёй и всё вокруг, в один миг, оказалось объято яростным и неистовым ураганом из пламени.

Безымянный вздрогнул и, обливаясь холодным потом, вскочил на обе ноги. Взгляд бешено метался по сторонам, но, как ни странно, теперь его окружали лишь тишина и безмолвие пустынной ночи. Это был сон. Впрочем, то, что он увидел, не могло быть просто обычным сном. Слишком уж всё это было реально и слишком... ужасно. Присев на песок и немного успокоившись, он попытался собраться с мыслями. Это был словно какой то шок. Словно какой то безудержный поток воспоминаний, огромной волной, неожиданно нахлынул на его воспалённый разум. Кровь стучала в висках, руки дрожали, а перед глазами, в безумном хороводе, мелькали кадры из его прошлой жизни, постепенно, один за другим, занимая свои места в какой то пёстрой и непонятной мозаике.

Он бежал. Бежал с одним лишь именем на устах. Бежал по развалинам разрушенного, мёртвого города. Бежал вслед уходящей любви и навстречу неминуемой смерти.

– Сола... остановись!!!

Враг уже поджидал его. Выстроившись в шеренгу, отряд фаталокских бронепехотинцев почти одновременно выпустил по нему залп ракет, после чего земля под ногами содрогнулась, а его самого подбросило вверх на несколько метров. После этого, почти сразу наступил мрак и забвение. Никто другой не смог бы выжить после такого, но, похоже, судьба, каким то чудом, смогла уберечь его и на этот раз. Всё, что было раньше, происходило словно в каком то тумане. Он не знал сколько он пролежал так, погребённый живьём под плотным слоем земли и обломков зданий. Вскоре силы начали постепенно покидать героя. Смерть была уже где-то рядом. Она пыталась забрать его с собой, но, похоже, он был пока ещё не в её власти. Ещё долго эта чёрная старуха с косой боролась с жизнью и, наконец, проиграв в этом поединке, лишь коснулась его своей холодной, костлявой рукой и, уходя, забрала с собой его разум.

После этого всё померкло. Пространство сжалось до размеров его подземной могилы и весь мир вокруг просто перестал существовать. Трое суток прошли словно в бреду, а на четвёртые сверху вдруг послышался стук лопат и шум разгребаемых завалов.

– Эй, Бенни, посмотри. Похоже, мы откопали труп. Стоит пошарить у него по карманам, вдруг у этого бродягу завалялось при себе что-нибудь ценное.

– Только давай побыстрее, пока здесь не появились патрули.

– Я мигом... о, чёрт! Глазам не верю - он живой. Посмотри лучше сам, а то у меня от местной наркоты, похоже, совсем крыша съехала.

– ... действительно живой. Смотри-ка, у него даже нет переломов и серьёзных ранений. Везучий сукин сын нам сегодня попался.

– Но кто это такой?

– Почём я знаю. Говорят, фаталоки недавно разнесли здесь в пух и прах небольшой отряд Виктора Моргана. Может быть, это и есть один из бунтовщиков.

– И что же мы будем с ним делать, Бенни?

– Раскопаем и заберём с собой.

– Если хамелеоны или, ещё хуже, их хозяева узнают, что мы скрываем повстанца из Подземного Города - нам конец.