День империи

– Никто не узнает, если только ты, идиот, не начнёшь об этом болтать.

– Но зачем он тебе?

– Продадим в рабство заезжим торговцам и пускай они увозят его подальше отсюда.

– И после этого за нашу шкуру никто не даст и ломаного гроша.

– С таким бизнесом как сейчас, наши шкуры и так скоро ничего не будут стоить. Хоть самим себя в рабство продавай. В общем, перестань скулить как баба и помоги мне лучше достать его и перенести в безопасное место. Кто знает, может быть у нас сегодня счастливый день и мы даже с такого никчемного бродяги как этот сможем получить хоть какую то прибыль...

Безымянный открыл глаза. Бессвязные картинки перестали мелькать в его памяти. Пёстрая мозаика его прежней жизни, наконец, собралась в один чёткий и понятный узор. За несколько коротких минут он вспомнил всё своё прошлое и эти воспоминания, буквально, потрясли его. Он вспомнил кто он такой и ради чего он живёт на этом свете. Он вспомнил родных и близких ему людей. Он вспомнил как он любил и как он боролся. Наконец, он вспомнил своё настоящее имя. Больше не было никакого Безымянного. Был только Виктор Морган; ребёнок - ставший сиротой, сирота - деградировавший в отщепенца, отщепенец - случайно ставший героем и герой, который благодаря настоящей любви, переродился в освободителя.

Остаток ночи он провёл, сортируя и раскладывая по полочкам свои воспоминания, а так же восполняя в памяти некоторые незначительные пробелы. Он так и не смог больше уснуть и встретил рассвет, одиноко сидя на песке у пепелища давно потухшего костра.

С восходом солнца проснулись и его попутчики. Годзилла и Бонапарт тотчас принялись готовить свой нехитрый завтрак, а Син Тай, увидев Виктора, подошёл к нему сзади и тихо спросил:

– Ты уже принял решение?

– Да. Этой ночью я вспомнил, наконец, кто я такой. Всё моё забытое прошлое, словно кинолента, пронеслось перед моими глазами. Извини, но у меня другой путь. Слишком уж много людей ждёт меня там и, по прежнему, всё ещё надеется на чудо. Я не могу их предать. К тому же, я дал слово одной необыкновенной девушке-прорицательнице, что всегда приду ей на помощь и спасу её в трудную минуту. Когда-то она вернула к настоящей жизни и поселила веру в моей душе. Теперь она попала в беду и я должен спасти её, чего бы мне это ни стоило.

Принц разбойников не стал его долго уговаривать. Вместо этого он лишь несколько секунд внимательно смотрел в его глаза, после чего отвернулся в сторону, чтобы Виктор не мог видеть грусть на его мужественном лице.

– Это ответ настоящего воина. Слово, которое дал мужчина - священно и уже никто не вправе заставить его отказаться от своего обещания. Жаль, что здесь наши пути расходятся, но, возможно, там, на твоей родине тебя ждут ещё более великие дела. Если хочешь попасть в Центраполис, отправляйся на юг, а когда дойдёшь до океана - поверни на восток и иди вдоль побережья, пока не увидишь огромный, разрушенный город, бывшей когда-то нашей столицей. Путь будет долгим и тяжёлым, но если тебя и вправду кто-то ждёт там, ты сможешь одолеть что угодно.

– Благодарю тебя.

– Нет, это я благодарю тебя, за то, что ты уже дважды спас мою жизнь. Я по прежнему твой должник и если тебе вдруг будет нужно - просто позови и я всегда приду тебе на помощь.

Две руки сомкнулись в крепком рукопожатии, после чего Виктор поднялся на ноги и, попрощавшись с Годзиллой и Бонапартом, отправился в путь. С неба уже с самого утра безжалостно жгло горячее, раскалённое солнце, а ноги вязли в жёлтом, сыпучем песке. Трое недавних приятелей напоследок пожелали ему удачи, после чего ещё долго смотрели вслед удаляющемуся путнику, пока его силуэт, наконец, не превратился в маленькую, размытую точку, вскоре навсегда исчезнувшую где-то там вдали за горизонтом.

Часть четвёртая

Рассвет

На протяжении всей своей истории фаталоки и элиане всегда были заклятыми врагами. Вселенная была слишком тесной для нас обоих, ведь наша холодная, железная логика просто не могла ужиться рядом с их прогнившей и бессмысленной философией.

Они проиграли. В войне с нами они потеряли все свои системы и начали скитаться среди звёзд, по прежнему вынашивая против нас свои изощрённые и коварные планы. Бывали случаи, что мы уже почти настигали этот кочевой народ, но каждый раз им, каким то невероятным образом, снова и снова, удавалось бежать от нас в бескрайнюю бездну космоса.

Больше такое не повториться. Фаталоки, как никто другой, умеют извлекать уроки из своих прошлых неудач. Скоро их мир полностью исчезнет. Теперь мы готовы нанести им свой последний и решающий удар. Любая ошибка исключена. Возмездие неизбежно. Если вся история их цивилизации - это круглый циферблат часов, то жить им осталось всего каких то несколько коротких мгновений.

Высший Разум.

Солнечная Система. Планета Земля. Остров Пуэрто-Рико. Центральная обсерватория Большого Ангара.

Всевидящий глаз гигантского телескопа, на огромной скорости сканирующего поверхность очередной далёкой планеты, вдруг неожиданно замер на одном месте, обнаружив среди лесов и болот признаки какой то странной, разумной жизни. Еще через мгновение изображение было увеличено в тысячи раз и компьютер принялся за анализ построек, сравнивая их с образцами архитектуры всех цивилизаций, которые только были известны фаталокам. Это был чудесный, изумительный город, весь утопающий в зелени и состоящий из сотни тонких и высоких зданий, издали чем-то похожих на деревья. Они словно росли из земли, а своими вершинами уходили в самые облака. А ещё в этом городе не было шума и суеты, не было жуткого смога, дымящих заводов и миллионов ревущих автомобилей. Город, казалось, навсегда уснул, но вместе с тем он продолжал свою неспешную жизнь, наполненную каким то особым спокойствием, умиротворением и гармонией.

Дежурный оператор несколько минут, не отрываясь, смотрел на это чудное видение, после чего в его наполовину электронном мозгу неожиданно зародилось какое то странное подозрение. Когда, через некоторое время, компьютер справа от него, наконец, выдал окончательные результаты анализа, это подозрение полностью подтвердилось и, в тот же миг вскочив со своего места, он изо всех ног бросился к кабинету командующего Сириула.

Его тяжёлые, быстрые шаги громким эхом разносились по коридорам Большого Ангара. Другие фаталоки, ещё издали завидев куда то бегущего на бешеной скорости оператора, тотчас расступались перед ним, а затем ещё долго и с недоумением смотрели ему вслед. Остановился он только у дверей кабинета Сириула и, ещё на ходу нажав на кнопку переговорного устройства, быстро проговорил несколько коротких слов:

– Генерал, вам срочное сообщение.

– Я занят. Подожди немного снаружи.

– Но сообщение первой степени важности.

– Хорошо,- на некоторое время связь словно оборвалась и только где-то через несколько секунд из, вмонтированного в стену, динамика снова послышался неторопливый голос генерала,- Можешь заходить.

После того как тяжёлая дверь, с монотонным, механическим гудением отворилась, он тотчас зашёл внутрь и, отдав честь, остановился у самого входа. Старик Сириул стоял прямо посреди своего кабинета и с презрительной усмешкой наблюдал за Квазимодой, прикованном цепью к противоположной стене. Чуть в стороне от него, на полу лежала пища, но вместо того чтобы просто снять простейшую защёлку на своём ошейнике и оказаться на свободе, бедное, голодное животное в ярости моталось в разные стороны. Оно безуспешно тянуло к еде свои руки и даже пыталось перегрызть зубами прочную, стальную цепь. Понаблюдав за ним ещё какое то время, генерал разочарованно покачал головой, после чего резко обернулся и сделал шаг навстречу, вошедшему к нему, оператору.

– Что там у тебя?

– Извините, но это сообщение строго конфиденциально и здесь не должно быть посторонних свидетелей.

Услышав это, губернатор Земли вяло усмехнулся.

– Это не свидетель. Это просто кусок мяса в котором, по непонятным причинам, пока ещё теплится жизнь. Перед тобой, поистине, самый низший и примитивный разум во всей вселенной.

Сказав это, Сириул подошёл ещё ближе к своему пленнику и сильным ударом своей металлической ступни отбросил его в сторону. Пролетев около метра и больно ударившись о стену, Квазимода затем кое-как, на четвереньках отполз в угол и, закрыв лицо руками, жалобно заскулил.