День, когда он сошел с ума
Шрифт:
Она продолжала идти по улице. Солнечный свет раздражал ее, и она зашла в переулок, где стояло несколько мусорных баков. Она села у одного из них и несколько минут неподвижно смотрела на переходящих улицу пешеходов, гонимых суетой городской жизни. Был полдень. Наблюдая за нескончаемым движением города, она заснула.
Во сне Лаура увидела себя в молодости. Она шла по улицам исчезающего мира. Фундамент домов начинал дрожать и вдруг проваливался, а затем земля поглощала все, что было вокруг. Небо из фиолетового становилось синим или пурпурным, с зеленых туч падали желтые капли. Тротуар под ногами Лауры таял и испарялся. Самолеты, оставляющие на небе белые борозды, торопились приземлиться в городах, а в их иллюминаторах кричали испуганные пассажиры. Лаура шагала по этому зыбкому миру, который приближался
– Как тебя зовут?
– Не скажу.
– Как тебя зовут, девчонка?
– Нет!
– Какое сейчас число?
Девочка посмотрела ей в глаза. Когда она уже собиралась ответить, из телефонной будки раздался звонок. Лаура выпрямилась и несколько часов шла до будки, в которой все это время не прекращал звонить телефон. Когда Лаура сняла трубку, она услышала едва слышный голос на другом конце линии:
– Декабрь.
– Какого года?
– Последнего.
Глаза Лауры, которые все это время спокойно смотрели на исчезновение мира, наполнились ужасом. Она выронила трубку, вышла из кабины и снова направилась к девочке. Как только она ступила в грязевую массу, в которую превратился асфальт уже несуществующего города, будка за ее спиной исчезла. Она подняла девочку за локти и закричала:
– Как тебя зовут?!
Лаура трясла девочку, а та заливалась истошным смехом.
– Скажи мне, как тебя зовут? – в отчаянии кричала Лаура.
Исчезающий мир уносил последнее, что в нем оставалось. Слова Лауры с каждым разом звучали все глуше, несмотря на ее крики. Будто заметив, как была встревожена Лаура, девочка перестала смеяться. Смотря ей прямо в глаза, она прошептала имя, но Лаура ничего не услышала.
– Повтори! – закричала она изо всех сил.
Ее время подходило к концу, и она это знала.
– Меня зовут…
Задыхаясь, Лаура проснулась. С удивлением она вдруг поняла, что находится не в своей квартире и что люди, проходящие мимо, едва ли замечают ее. Она резко поднялась и начала рыться в валявшемся на земле мусоре, пытаясь найти какой-нибудь кусок бумаги. Она оторвала лист от грязной газеты, вытащила из кармана ручку и написала: «Стелла Хайден, конец дней».
Глава 58
Девичий крик бьет по барабанным перепонкам и сотрясает душу. От моей смелости не остается и следа, когда я вижу, что на лице типа с белыми волосами застыла маска недоумения. Он смотрит на меня, замершего с высоко поднятым и решительно направленным на спину человека с топором ножом. Кажется, будто время остановилось, и я наблюдаю за тем, как все они, один за другим, открывают глаза и поворачиваются ко мне. Это какое-то странное ощущение, вызванное воздействием адреналина: будто все летит и стоит одновременно. Это энергия, которая охватывает тебя так, что ты едва ощущаешь мышцы. За то время, пока нож опускается на спину этого сумасшедшего, я успеваю возвратиться в Солт-Лейк-Сити и снова увидеть улыбку Аманды, вспомнить ее ласки и взгляд…
Мне кажется, что прошла целая вечность и никогда не наступит тот момент, когда один из этих нелюдей наконец заплатит за то, что произошло с ней. Когда я мысленно возвращаюсь из Солт-Лейк-Сити, то вижу, как нож входит в спину одного из членов «Семерки». Все вокруг остается неподвижным. Даже крик девушки не успел смолкнуть. Не прошло даже одной секунды, а мне кажется, что минула целая вечность.
Я вижу, как из
него уходит жизнь, как от рук отца умирает моя мать. На мгновение мне кажется, что время остановилось, но вдруг все снова приходит в движение и устремляется вперед; девушка снова начинает кричать, и под ее крики все срываются со своих мест: кто-то прыгает на нее, кто-то в ярости бросается ко мне. Снаружи доносится гул мотора. Толстяк с красным лицом и бешеным взглядом накидывается на меня, широко раскинув руки. Я вырываю нож из спины человека с топором, пока он медленно поворачивается ко мне. Все начинает происходить слишком быстро, и теперь у меня нет времени на то, чтобы думать.Я вонзаю нож в живот толстяка, схватившего меня за шею. Я начинаю задыхаться, но, как бы сильно я ни сжимал рукоять, как бы ни старался поглубже вогнать лезвие в плоть, этот человек не отпускает меня; кажется, будто он и вовсе не чувствует боли. Я ничего не могу сделать, мои глаза постепенно закрываются, и я начинаю терять сознание, погружаясь в темную бездну.
Я представляю, что всего этого не было, как и не было всех этих лет поисков. И чем больше я думаю об этом, тем больше начинаю верить, что это действительно так. Я вижу себя смеющимся над шутками дяди в Солт-Лейк-Сити, вижу, как прыгаю на кровати родителей, вижу тот нереальный бесплодный мир, который прекратил существование уже слишком давно. Жизнь вокруг меня затухает. Остальные видят, как я погружаюсь во мрак, как теряю силы в когтях этого существа с таким дружелюбным и вместе с тем таким подлым видом, что по телу пробегает дрожь.
Мои руки опускаются, я готов вот-вот сдаться, но вдруг замечаю, как изо рта толстяка течет струйка крови, а яростные глаза наполняются страхом. Он отпускает меня. Воздух тут же заполняет легкие, возвращая меня к жизни, и в голову снова приходят мысли об Аманде.
Я падаю на пол и вижу, как толстяк пятится и смотрит на свои руки, покрытые кровью, льющейся из его живота. С каждым его шагом назад, трое других членов «Семерки» делают шаг вперед. Человек с топором – тот, которого я ударил первым, – так и стоит на месте. Из последних сил я поднимаю правую руку, пытаясь выиграть немного времени. В ней я держу записку Аманды со звездой на обратной стороне. Едва неслышным голосом я вскрикиваю:
– Она умрет!
Увидев записку, на которую сначала не обратили внимания, они в растерянности застывают. Беловолосый делает два шага вперед и поднимает руку, давая остальным знак остановиться. Человек с топором, по-прежнему не двигаясь, стоит на ногах рядом с девушкой, которая испуганно оглядывается по сторонам. Ну же! Бросай топор!
– Кто умрет, Стивен?
– Стивен?! – восклицает смуглый парень. – Это не Стивен. Стивен только что уехал.
Человек с белыми волосами устремляет на меня удивленный взгляд и, будто все еще не веря, хмурится:
– Так ты не Стивен?
Я с трудом встаю на одно колено и, помогая себе правой рукой, поднимаюсь на ноги.
– Нет, я не Стивен. Но какая разница? – отвечаю я, хвалясь своей смелостью.
– Тогда кто ты такой, черт тебя подери?
– Я Джейкоб.
– И кто же умрет, Джейкоб?
– Лаура.
– Что?! – вскрикивает он.
– Лаура должна умереть.
Беловолосый молчит всего мгновение, но этого достаточно, чтобы я успел отдышаться. У меня так болит шея, что кажется, будто она сломана. Мои руки залиты кровью и… Где он? Где?! Я прихожу в ужас, осознав, что у меня в руках нет ножа. Он так и остался в животе толстяка. Теперь я безоружен и не могу противостоять своим врагам. Если тот тип с топором решит воспользоваться им, мне конец.
– Ты сумасшедший! – кричит женщина средних лет. – Лаура не может умереть. Она гид, ведущий нас к нашей судьбе, наша Атропос, наша мойра, наша…
Беловолосый c пугающей невозмутимостью поднимает руку, приказывая ей замолчать. Что бы женщина ни хотела сказать, она тут же смолкает и опускает голову. Она уступает с такой покорностью, что я тут же вспоминаю мать, которая вела себя так же с моим отцом. Мне становится жаль ее. Возможно, она совершила ошибку и в какой-то момент сделала выбор, несущий смерть и несчастье и толкнувший ее в пропасть. На свете нет ничего более душераздирающего, чем наблюдать за тем, как чья-то жизнь рушится, поддавшись влиянию развращенной души другого. Я верю, что именно это с ней и произошло.