День, когда он сошел с ума

С течением лет кожаный переплет потрескался и истрепался. В книге должно было быть около трехсот страниц, и все они пожелтели от старости. Казалось, она была написана не меньше века назад. Директор был уверен, что в ней он найдет подсказки, которые помогут ему встретиться с Лаурой. Он открыл первую страницу. Увидев ее, Дженкинс вздрогнул всем телом, руки его задрожали, а глаза в ужасе распахнулись.

На ней не было ничего.

Страница была абсолютно пустой, и не только она, но и все остальные. В книге не было ни единого слова, ни одной буквы или фотографии, ни одного символа – и никакой надежды. Одну за одной он перелистывал желтые страницы, пытаясь обнаружить склеенные листы, следы выцветших чернил или какой-нибудь другой знак, который выведет его из отчаяния.

– Не может быть, – сказал он. – Что все это значит? Такая древняя книга – и абсолютно пустая?

Директор закрыл глаза, страстно желая, чтобы, когда он их откроет, что-то изменилось, но как раз в тот момент, когда он хотел отдаться надежде, в кармане его куртки завибрировал телефон.

– Неизвестный номер? – удивился он, но принял вызов.

Неуверенно поднеся телефон к уху, он ответил:

– Да?

– Добрый день, доктор Дженкинс, – послышался тихий голос на другом конце. – Как вам спалось?

– Что? Кто это?

– Вы не хотите знать этого.

– Как это нет?! Откуда вы знаете мой номер? Откуда вы знаете меня?

– Вы не хотите знать правду.

– Кто вы?

– Я доктор Дженкинс.

– Это я.

– Я тоже доктор Дженкинс.

– Это невозможно.

– Что невозможно, доктор Дженкинс?

– Что вас зовут так же, как и меня.

– Почему вы так считаете, доктор? А что, если вы говорите сам с собой, с глубинами вашего разума?

– Вы один из моих бывших пациентов? Если это так, уверяю, я узнаю, кто стоит за этой злой шуткой.

– Вы приближаетесь к правде, доктор Дженкинс, но вы еще не готовы к ней.

– Что вам от меня надо? – взмолился директор, не в силах больше ни о чем думать.

– Я хочу, чтобы вы навестили меня, доктор Дженкинс. Сейчас.

– Навестил вас? Да я даже не знаю, кто вы такой! Я не знаю, мой ли вы пациент или нет. У меня нет времени на глупости.

– Вы думаете, что смерть Клаудии – это глупости? Или то, что вы не знаете, где находится Лаура? Или то, что вы понятия не имеете, почему все это происходит с вами? Разве отрицать свою жизнь – это глупости?

– Откуда тебе все это известно, сукин ты сын? Ты что, следишь за мной?

– Время на исходе, доктор Дженкинс.

– Что ты имеешь в виду?

– Финал близок. Сейчас вы держите в руках книгу, которая вашим глазам кажется пустой и которая не говорит вам ничего ни о вас самих, ни о вашей жизни, ни обо всем том, что важно для вас. Однако она значит намного больше, чем все это. И хотя сейчас вам кажется, что это всего лишь обычная книга с невзрачной обложкой, написанная неизвестным автором, – тогда, посреди пожара, в борьбе с огнем, она означала для вас намного больше. Она была для вас надеждой: надеждой найти Лауру и отомстить за Клаудию.

Дженкинс молчал, не зная, что ответить. Он тяжело вздохнул. Из-за сказанных незнакомцем слов в груди вдруг потяжелело, будто на нее уронили тяжелый камень.

– Откройте книгу еще раз, доктор Дженкинс.

– Вы следите за мной? – сказал директор, помотав головой из стороны в сторону, чтобы увидеть кого-нибудь с телефоном.

В парке никого не было, а с того места, где он сидел, разглядеть какой-нибудь силуэт в окнах зданий, стоящих в отдалении, было невозможно.

– Откройте ее.

– Я уже проверял. Она пустая. В ней ничего нет.

Незнакомец положил трубку. Доктор Дженкинс не знал, ни кто это был, ни зачем этот человек звонил ему.

Однако директор все же послушался голоса и открыл книгу. От увиденного он окаменел.

Строки, начерченные кривым почерком, покрывали первую страницу сверху донизу. На всем листе не оставалось ни одного пробела, ни одного свободного пространства. Одни и те же слова, написанные в разных направлениях и разного размера, повторялись повсюду: одни – заглавными буквами, другие строчными, некоторые – красными чернилами, а некоторые – черными, иногда одно слово занимало от пяти до десяти сантиметров, а иногда – умещалось всего в нескольких миллиметрах: «Ейколт», «Келост», «Лекойст», «Локетс», «Селткол». Все листы были исписаны одними и теми же словами. На первых страницах письмо было более беспорядочным, большие буквы мешались с маленькими, одни слова шли справа налево, а другие – наоборот. Директор переворачивал страницы одну за одной, и вскоре он начал замечать некоторую закономерность и стройность, а текст начал приобретать иной вид: в нем все еще были одни и те же слова, но теперь написанные идеальными строками, все одного и то же размера, с четко отмеренными отступами и пробелами. Иногда между ними появлялись слова, в которых, казалось, был какой-то смысл: «Джейкоб».

– Джейкоб? Откуда здесь его имя? – прошептал доктор сам себе.

Он ничего не понимал. Книга, которая посреди пожара окрылила его надеждой, оказалась шуткой для развода дураков. С ненавистью он схватил книгу и выбросил в мусорное ведро рядом с лавочкой, на которой сидел.

Директор резко встал, чтобы направиться обратно в психиатрическую клинику, поговорить с Джейкобом и узнать, как его имя оказалось в книге, но вдруг улицы залил вой полицейских сирен, а из придорожных баров высыпали любопытствующие. Директор подошел к толпе, образовавшейся у одного из них, и встал на носочки.

– Что там стряслось? – спросил он мужчину перед с собой.

– Вы не знаете?

– Что? – с тревогой спросил директор.

– Этот тип, «обезглавливатель», сбежал.

– Как это сбежал?

– Вот так. Весь город на ушах стоит. Можете себе представить, что этот сумасшедший разгуливает где-то здесь, на свободе?

– Но как это произошло?

– Понятия не имею. Никаких сообщений еще не было. Единственное, что известно – ему удалось сбежать. Ходят слухи, что с агентом ФБР. Кто бы мог подумать?

Директор ничего не ответил. С потерянным взглядом он лишь кивнул. Мужчина продолжил:

– Мир сошел с ума. Агент ФБР помогает психопату сбежать. Такое ощущение, будто все перевернулось вверх дном и перепуталось. Неужели я один на всем свете еще в своем уме?

– Секунду, как вы сказали?

– Вы меня не слышите? Говорю, неужели я один еще в своем уме?

– Нет, не это, другое.

– Что все перевернулось вверх дном и перепуталось?

– Да!

– Что с вами? – сказал мужчина, сдвинув брови.

Директор повернулся и бегом бросился обратно в парк.

– Принято говорить «до свидания», невежа! – крикнул мужчина.

Прибежав на место, Дженкинс полез в мусорный бак и вытащил книгу.

Торопясь, он открыл ее и снова сел на лавку. «Будто все перепуталось», – прошептал он. Он прочел первое слово «Ейколт» — и вдруг, несколько секунд спустя, ему все стало ясно.

– Как я мог не заметить?

Он неожиданно понял, что все слова состояли из одних и тех же букв, сложенных в различные комбинации, кроме одной: «Солт-Лейк-Сити».