День рождения

— Когда ты все успел? — восхищенно спрашивал Гибади, рассматривая винтовки и пистолеты. — Они же совсем как настоящие! Я сейчас же пойду соберу всех ребят!

— Иди, управляйся скорее с делами и собирай ребят. Только, чур, все, что ты здесь видел, — секрет.

— Ясно.

Гибади взобрался на лошадь.

— Э-э-эй, сегодня все в клу-у-уб!.. Артисты приехали!..

К шести часам на условленном месте стали собираться ребята с улицы Бирьяк.

В сторону «противника» выслали разведку. До возвращения разведчиков Миннигали выстроил свой вооруженный деревянными винтовками, пистолетами и саблями отряд и учил маршировать.

Ребята распевали военные песни, Миннигали запевал:

…Смело мы в бой пойдем

За власть Советов

И, как один, умрем

В борьбе за это!..

Вскоре вернулась с того берега разведка и донесла, что «белые» только еще собираются у себя, возле правления, не строятся и к боевым действиям, по всей видимости, еще не готовы. Самое время напасть на них.

Миннигали принял решение взять врага в кольцо и сделать засаду на пути его отступления. Для этого он разделил «армию» па три отряда и назначил командирами Мансура и Тарифа.

— Ты, Мансур, по берегу поднимешься вверх. Когда дойдете до конца деревни, через центральный ток выйдете в тыл к «белым». Вы будете действовать на левом фланге. Тариф обойдет «белых» огородами и приготовится к атаке с правого фланга. А мы отсюда ударим в тот момент, когда вы завяжете бой. Получится, мы нападем на них с трех сторон, а этого они никак пе ожидают!

— А можно так хитро нападать? — спросил Тагир. — Может, пойдем в психическую атаку?

— Чем хитрее — тем лучше! — уверенно сказал Миннигали. — Думать надо головой. Знаешь, «не числом, а уменьем». В этом-то все дело. Во время гражданской войны красные таким нападением разбили белых, которые занимали наш аул.

Файзулла Тайгунов, стоявший па карауле на берегу реки, доложил, что в лагере «белых» какие-то передвижения. Они продолжают собираться к правлению, а их наблюдатели выходят к самому берегу реки.

Миннигали нацелил воображаемый бинокль на позицию «противника». Затем скомандовал:

— Тревога! Четвертый полк, за мной! Эй, Файзулла, не отставать!

Миннигали повел отряд на «вражеский» берег. Скрытно подобрались к самому правлению, где в беспорядке, без строя толпились «белые». Здесь Миннигали приказал своим затаиться. Сам он внимательно изучал обстановку. «Белые» ничего не подозревали о местонахождении «армии» Миннигали. Было тихо над деревней. Солнце уже село за колхозный склад. Быстро темнело.

— Похоже, что они не собираются воевать. Может, в клуб собрались? — предположил Гибади.

— Атаман «белых» Шариф Кусканов не из таких. Если договорились играть в войну, он ни за что не пойдет ни в какой клуб, — сказал Миннигали. — Надо выжидать в засаде, пока наши передовые части завяжут с ними бой.

И вскоре на том берегу подняли крик и шум. Смело, с дружным «ура» «красные» бросились на «белых» с двух сторон. Миннигали выстрелил из пугача и тоже бросился вперед:

— Ур-а-а-а!..

— Впе-е-ред!.. — закричал Гибади.

«Белые» не ожидали такого дружного нападения со всех сторон, и бой закончился полной победой «армии» Миннигали, даже Шариф Кусканов, командующий «белых», попал в плен. Но он отказывался признавать поражение и отчаянно спорил:

— Так нельзя! Так не пойдет! Разве договорились так незаметно подкрадываться со всех сторон и окружать?! Надо было договориться, что можно окружать! Это не по правилам!

Шариф спорил до хрипоты. Но Миннигали только посмеивался:

— А разве на настоящей войне «красные» бы кричали: «Эй, «белые», берегитесь, мы вас сейчас будем окружать!»

— Так то настоящая война!

— Это неважно. Мы играем в настоящую войну — значит, все должно быть так, как бывает на войне, — сказал Гибади.

— Ладно же, пусть будет по-вашему, — согласился Ша-риф, — только мы не будем все время «белые». Давай меняться: один раз вы будете «белыми», другой раз — мы! А то что же это мы все время «белые»?!

— Идет! — согласился Миннигали. — Только надо так условиться, чтобы «белые» не побеждали. Пусть, кто победит, тот и будет «красным», тогда «красные» будут всегда победителями. Согласны?

Такое условие понравилось Шарифу, и «главнокомандующие» скрепили договор, пожав друг другу руки.

Победители и побежденные, довольные новыми правилами игры, начали расходиться по домам.

Миннигали в душе торжествовал, что его военный план закончился полной победой, и, радостный, побежал домой. Когда он свернул к себе в переулок, распрощавшись с Гибади, из темноты вдруг выросла фигура Сабира Булякбаева:

— Это ты, сын Хабибуллы? Постой-ка, поговорить надо. Стой, слышишь! — От него несло водочным перегаром.

Миннигали остановился:

— Ты что, агай?!

— Запомни: лучше брось это дело! По-хорошему говорю, а то я тебе… — Он помахал кулаком.

Миннигали никак не мог понять, в чем дело, почему Сабир подкараулил его и теперь пугает.

— Чего тебе надо, агай? Что ты лезешь?

— Будто не знаешь! Не притворяйся! — Сабир заскрежетал зубами. — Я тебе морду разобью! Понял? Не понял? Повторяю еще раз, запомни: если я еще увижу, что ты вертишься возле дома Закии, тебе несдобровать! Ну-ка иди сюда! Я тебе дам! — качаясь на ногах, Сабир пытался поймать Миннигали.

Миннигали отскочил в сторону. Нечего было и думать связываться с парнем, который был на четыре года старше, почти взрослый.

Уже дома, спустя некоторое время, Миннигали охватил страх, которого он не испытывал при встрече с пьяным драчуном в темном переулке. Это был страх не за себя — страшно было за Закию.

Неужели Сабир влюбился в Алсу-Закию?

Неужели не нашлось другой девушки для пьяницы и лодыря, который только и знает — отлынивать от работы? Не может быть, ведь она совсем девчонка! Но он на что-то надеется, раз так делает. Да она-то, конечно, смотреть на пего не захочет. Наверно, Сабир надеется, что родители выдадут ее замуж насильно? По старым законам, как в прошлые времена. Ну нет, теперь все по-другому! И как бы там ни было, Сабир не добьется своего…