Денег нет, но ты держись!

А вот выражение лица Императора сильно изменилось. Он был очень удивлен новостью.

–  Почему ты мне ничего не сказал, Эссен? Если бы я знал, то прислал бы Вам на свадьбу подарок. А то как-то некрасиво получается с твоей стороны... И с моей тоже...
– заметил Лис, все еще придерживая свою будущую жену, которая смотрела на нас таким взглядом и с такой улыбкой, что после этого у меня есть только один путь, или под венец или на эшафот. На усмотрение моего «жениха». Судя по лицу моего «жениха» у меня больше шансов потерять голову традиционным путем, а не от неземной любви...

–  Я не собирался делать из этого событие государственной важности...
– спокойно ответил дядя, глядя в глаза Императору.

–  На тебя это не сильно похоже. Надеюсь, что невеста благородных кровей?

– поинтересовался Император.

–  Разумеется. Она - баронесса. Ее земли находятся по соседству с моими, - ответил дядя ледяным голосом, - Это брак исключительно по расчету. Ее покойный отец настоял на том, чтобы мы поженились.

–  Ну теперь -то я понимаю, почему ты просил, чтобы титул Наместника распространялся на Вашу будущую супруга и на будущих детей... Благословляю Ваш брак!
– улыбнулся Лис, - Нам пора. Ленса я забираю с собой. Он больше Вас не потревожит. Я прослежу, чтобы он не сбежал в очередной раз.

–  Как угодно!
– улыбнулся дядя. Я очень внимательно следила за каждым его жестом, за каждым взглядом, но с каждой секундой понимала, что ничего хорошего это не предвещает. Юстина сделала несколько неуверенных шагов в нашу сторону и, обняв нас, прошептала:

–  Дядя! Не вздумай делать глупости. Я лично буду интересоваться, жива она или нет!

–  Инна, не сомневайся! Он тебе любит. Я вижу это по его глазам! Что бы он ни сделал - помни об этом!

Спасибо, ободрила... Как только дверь за гостями закрылась, демон взглянул на меня и скомандовал страже:

–  В темницу ее! Не выпускать до вынесения приговора! Я обещал Принцессе, что ты выживешь, а вот про условия жизни мы не договаривались. В ту же камеру, где сидел этот философ!

Замечательно! Изумительно! Волшебно! Чудесно! Вот она любовь! Я молча дала понять, что пойду сама. Гордо подняв голову, я спустилась вместе со стражей в подземелье, ожидая увидеть тюк гнилой соломы, проржавевшие цепи и деревянную миску. Можно было бы еще скелета, прикованного к стене для пущего антуража.

Камера, в которую меня привели, явно была не для простых узников. В ней была кровать, шкаф, столик, а на полу лежал ... ничего себе! ... ковер. Я молча вытащила из волос все заколки, залезла с ногами на кровать и выдохнула с облегчением. Деньги есть, но ты держись! Он нечего делать я взяла единственную толстенную книгу, которая стояла на полке, и которая называлась «История и география Королевства Арианон». Прочитав буквально пару страниц, я поняла, что сейчас умру от скуки. Мужественно заставив себя продолжить чтение, я перелистывала страницу за страницей. Все равно делать было нечего. Возле решеток камеры стоял целый почетный караул из десяти стражников. У меня возникло такое чувство, что я - особо опасная преступница, раз тут собралась «вся королевская конница, вся королевская рать». Как будто у меня в лифе спрятан напильник, в чулках парабеллум, а на воле меня жду соратники. Какая честь!

Появилась Джоана и принесла мне целую корзину яблок. Я вопросительно взглянула на нее, но она подняла глаза вверх и развела руками. Ладно, яблоки так яблоки. Я взяла одно из них, надкусила и снова погрузилась в увлекательный мир интриг, измен и предательства в рамках миниатюрного клочка суши. Первое яблоко было съедено, я потянулась за вторым, не отрывая глаз от книги. Я с трудом продиралась сквозь дебри имен, родов, гербов и родственных взаимоотношений. Про географические названия я вообще молчу. Такое ощущение, что их давали люди с буйной и неуемной фантазией при помощи генератора случайных слов.

Так прошло два дня. Чувствовала я себя так, словно приехала в пансионат какого- нибудь Урюпинска, в котором из достопримечательностей есть только вид из окна пансионата на город. Я старательно выбрасывала из головы навязчивые мысли о сложившейся ситуации, стараясь не обдумывать ее и не анализировать. А смысл? Что сделано, то сделано. Я уверена, что поступила абсолютно правильно. А что будет дальше - пусть сам решает.

Под конец первой недели, после которой я перестала считать дни, появился тюремщик, неся в руках нож и платок.

–  Мне приказали передать это вам! Сказали, что вы знаете, что с этим делать.

Понятно, нужна моя драгоценная кровушка. По-другому сейф с данью не открывается, надо думать? Можно было, конечно, повредничать, но я молча надрезала руку и вытерла кровь о кружевной платок. На здоровье. И кинжал вернула. В целости и сохранности.

Аппетит, то появлялся, то пропадал. Я стала чаще дремать. Все равно делать было нечего. Поговорить со стражниками не удавалось, поскольку они отвечали мне лишь молчаливым сопением. Я сильно обленилась, стала вялой и задумчивой. Я могла часами лежать под одеялом, предаваясь своим мечтам. Изредка появлялась Джоана, но она при всем желании не могла рассказать мне последние новости, поэтому мне оставалось только гадать о том, что происходит во дворце и в мире. Я пересчитала все кирпичи в камере, вспомнила все стихи, которые когда- либо учила и выспалась, кажется, на всю жизнь вперед. Кормить меня стали вообще прекрасно. Когда я была принцессой, о такой кормежке я могла только мечтать, но как назло у меня пропал аппетит. Кроме яблок в меня ничего не лезло.

–  Я вам что, интересовалась я у молчаливых стражников, свинья на убой? Зачем такие большие порции!
– возмущалась я, возвращая нетронутую еду.

В ответ раздавалось лишь сопение.

Первая неделя подошла к концу, когда к прутьям моей «клетки» подошел мой бывший прораб, а ныне, судя по всему, снова тюремщик и официальным голосом сообщил мне, что по приказу Его Величества, я могу отказаться от своих «необдуманных» слов, сказанных наместнику, и тогда меня освободят.

–  Не-а!
– лениво ответила я, перелистывая страницу и кусая яблоко. Что-то тянет меня на яблоки. Готова их килограммами хомячить. Мне корзинки не успевают носить. С утра приносят корзинку, а вечером забирают ее, наполненную огрызками.

Особых требований я не выдвигала, да и незачем. Белье было чистым, одеяло теплым, а в камине (представьте себе в «королевской камере» был камин!) всегда горел огонь и лежали дрова. Если бы не решетки и спины стражников, то просто пятизвездочный отель.

Через три дня мне снова задали вопрос, но я молча кинула в них огрызок. В знак протеста, так сказать.

Я потеряла счет времени. В книге уже появились любимые места, которые я отмечала загнутыми уголками. А что? Книжка-то явно не библиотечная. По рукам за нее не дадут, читательский не отберут.

И вот однажды на пороге появилась стража, громыхая доспехами. Трое здоровых верзил стояли возле прутьев, глядя на меня сквозь забрало.

–  О! Какие люди!
– откликнулась я, помахав им ручкой, - Ответ - нет! Предупреждаю заранее, я не передумала. Если вы с первого раза не понимаете, то я могу написать на бумажке.

–  Мы не за ответом. Вас приказано казнить...
– вздохнул тюремщик, открывая замок на моей явно не золотой клетке.

–  Какая прелесть!
– улыбнулась я, захлопывая книгу, - Сейчас яблоко доем, и пойдем казниться. Я спокойно обглодала огрызок и бросила его в корзинку.

Мне связали руки, завязали глаза и повели меня по какой-то лестнице. Через минут пять ходьбы я почувствовал, что стало намного легче дышать. Ингаляция напоследок очень полезна для здоровья обреченных.

–  На колени!
– сказал грубый голос тюрмещика возле левого уха.

–  Не охота пачкаться. Может быть, отсечение головы заменить повешением? Я не против... Результат один и тот же, зато пачкаться не надо, - спокойно ответила я, чувствуя, что меня больше ничего не удивит в этой жизни.