Деньги не пахнут

— Извини… Я не знала, что у тебя такие обстоятельства…, — её голос дрогнул, словно тонкая струна под пальцами музыканта.

Что и требовалось от этой девушки, додумать для себя историю как надо.

— Естественно, ты не знала. Потому что никогда об этом не говорил.

Улыбка легла мягко, как тёплый свет фонаря на мостовой дождливой ночью. Указательный палец поднялся к губам — жест лёгкий, почти заговорщический.

— Сохрани это в тайне. Если узнают, что зарабатываю деньги, ради спасения чьих-то жизней…. На Уолл-стрит меня разорвут на куски.

Она кивнула. Конечно, понимает. В мире, где запахи денег перебивают аромат утреннего кофе, добродетель — это предмет насмешки.

— Я обещаю, что сохраню этот секрет.

Обещание прозвучало искренне. Вот и умничка. Хотя, по правде, значения это не имело. Даже если разболтает, всегда можно отмахнуться: мол, красивая сказка для впечатлительной девушки. Но тайны умеют сближать — почти как лёгкое прикосновение к коже, от которого пробегает ток.

Хм. В общем, неплохо.

Главное качество управляющего фондом — никогда не терять деньги. Вот и всё. А тут… добавился благородный оттенок. История обретает вес, когда её приправляешь жертвенной целью. И судя по взгляду Рэйчел, она проглотила приманку.

Она отвела глаза, словно боялась, что на лице слишком ясно написана растерянность.

— Извини за грубость… Я ведь ничего не знала.

Теперь она ещё и виноватой себя будет чувствовать. Вообще, класс.

— Не стоит об этом.

— Кстати…. Сколько нужно?

Вот оно! Теперь тебе девочка уже не сорваться с крючка.

— Минимум — четыре с половиной миллиарда. Максимум — пятьдесят. Долларов, естественно.

Её губы приоткрылись, словно она услышала не цифры, а приговор:

— Что?! Это вообще возможно?

— Сделаю так, чтобы стало возможным.

Голос вышел твёрдым, как камень, хотя в глубине пряталась деталь, о которой она никогда не узнает: эти деньги будут не моими. Их дадут акулы — те, кто привык к запаху крови в воде. Среди них и сама Рэйчел.

Вот так родился ещё один секрет. И снова — тёплая близость, рождённая ложью.

— Ты потрясающий.

Улыбка Рэйчел засияла, искренняя, будто солнце пробилось сквозь дым большого города. И это… кольнуло. Совесть шевельнулась, словно проснувшийся зверёк.

— Рэйчел явно не такая, как остальные на Уолл-стрит….

В ней нет той жадности, что пахнет железом и потом, нет вечного напряжения в челюстях, нет взгляда, острых, как бритва. Она мягкая, доверчивая — чужая среди хищников.

— Завидую… У меня нет такой цели, как у тебя. Всё вышло случайно… оказалась на Уолл-стрит.

— Когда-то и жизнь моя была обычной… пока не случилась трагедия.

В комнате повисла тишина, густая, как дым дорогой сигары, а за окнами шумел город — гул машин, пронзительный свист такси, далёкий ритм мегаполиса, в котором деньги пахнут сильнее, чем цветы.

— И все же… впечатляет.

Слова прозвучали мягко, как лёгкий вздох.

— Рэйчел, попробуй подумать об этом уже сейчас. Чего ты сама хотела вначале?

— Ну, даже не знаю. Отец мечтал, чтобы стала юристом, но мне эта идея всегда казалась чужой.

В её голосе чувствовалась нерешительность, словно она боялась прикоснуться к собственным желаниям. Даже сейчас — в тишине кабинета, среди шелеста бумаг и едва уловимого аромата кофе — разговор становился своего рода разведкой. Сбор информации в такой момент выглядел немного некрасиво… но подсказка стоила того.

"Отец — юрист…"

Мысль звенела в голове, как металлический шарик, ударяющийся о стенки. Но странно — разве обычный юрист может заставить доктора медицины склонять голову? Что это за человек? И как он вписывается в её историю?

Ответы придут позже. Слишком рьяно копаться в чужих тайнах — верный способ навлечь подозрения. Пока хватит.

— Пойдём?

— Конечно.

Когда она поднялась, от её движения на коже остался едва заметный запах дорогого парфюма — что-то цветочное, тёплое, с горькой ноткой.

— Кстати, с завтрашнего дня перехожу в отдел слияний и поглощений. Так что не удивляйся, если меня не будет.

Значит, завтра мы уже в разных мирах — каждый в своей воронке дел. Придётся искать повод для новой встречи. Семена нужно бросать сейчас.

— Что касается этой встречи — всё должно пройти гладко. У компании есть собственный отдел маркетинговых исследований.

— Тогда зачем им мы?

— Потому что им на самом деле нужна не эта информация.

Она нахмурилась.

— Что? Что ты имеешь в виду….

Слова обрываются на полуслове — в воздухе повисает намёк. Ответа не будет, только улыбка — загадочная, как у восточного мудреца, и короткая фраза:

— Если действительно любопытно — попроси разрешения пойти на встречу с клиентом завтра.

Доктор не откажет ей, если она попросит. А после той встречи… любопытство сожмёт её в тиски. Она захочет спросить, но не решится. И тем сильнее будут звучать в голове те загадочные слова.

Фраза, сказанная с лёгкой улыбкой, будто случайно:

— Если понадоблюсь — приходи в любое время.

* * *

Дверь за ним закрылась, и в комнате осталась тишина. Рэйчел вернулась домой, рухнула на кровать, уткнувшись лицом в прохладную простыню. Какое-то время ворочалась, разбрасывая подушки, словно в надежде вытряхнуть из памяти его слова.

— Что я только что сказала?

Образ Сергея с горькой полуулыбкой, будто на губах задержалась невыговоренная история, стоял перед глазами.

— Мои родители умерли.

Эта фраза звучала дважды — на приветственном ужине и теперь. Она не придавала ей значения, пока пазл не сложился. Потерял семью.

— Он потерял близких из-за болезни.

Вдруг всё встало на свои места. Его странное прошлое, резкая смена профессии. Хотел стать пластическим хирургом, чтобы зарабатывать, но после утраты — бросил всё и ушёл на Уолл-стрит.

Чтобы другие не испытали той же боли.

Сюжет, достойный фильма. Даже для неё, выросшей в мире, где деньги всегда были под рукой, эта история звучала как вызов.

"А разве он не был выпускником медшколы?"

"Готов сделать что угодно ради денег?"