Деревенский чернокнижник

Это задание стало первым для начинающего ревизора, и он хотел выполнить его так, чтобы никто ни к чему не смог придраться. Поэтому он, едва убедившись в том, что наконец добрался до нужного места, сразу слез с лошади, огляделся по сторонам и, заметив двоих откровенно скучавших человек, подозвал их к себе.

— Чиновник третьей степени по исполнению наказаний, Кардек Цыропак, — с максимальной важностью в голосе представился ревизор. — Мне нужно срочно встретиться с вашим старостой, ну, или с тем, кто тут у вас является самым главным.

— Зовите меня Атим Стат, мой господин, — проговорил один из местных жителей. — Я немедленно позову нашего старосту, но знайте, если вам потребуется информация о том, что творится в наших скромных угодьях, Вы можете рассчитывать на меня.

— Я приму это во внимание, — ответил Кардек, стараясь сохранить важность тона. — Но для начала я должен познакомиться с представителями местной власти.

Атим и его товарищ согласно кивнули и убежали, оставив молодого ревизора наедине с его мыслями. Лишившись зрителей, он начал паниковать, понимая, что его слова могли быть восприняты очень негативно. Старшие товарищи не раз объясняли Кардеку, что при демонстрации собеседнику полноты своей власти необходимо также убедить его, что никто и не думает вторгаться в его владения. И вместо того, чтобы думать о порученном деле, юный ревизор принялся истязать себя размышлениями о том, не слишком ли сильно он надавил на местных своим приказным тоном. К счастью, здешний староста появился довольно быстро, вовремя остановив самокопание чиновника.

— Рум Жмых, — вежливо представился пожилой мужчина. — Можно сказать, я здесь главный. А Вы, как понимаю, чиновник Кардек Цыропак? Я получил письмо, в котором сказано, что я должен помогать Вам в Вашем расследовании.

— Ну, это дело сложно назвать расследованием, — слегка смутился ревизор. — В вашей деревне проживает чародей Шечерун Диранок, известный также под кличками «Ужасный», «Властительный» и «Всетемнейший».

— Последние два прозвища я слышу в первый раз, — удивился староста. — Возможно, что он уже давно отказался от них, и ваша информация слегка устарела.

— Эти клички совсем не важны, — немного засуетившись, продолжил Кардек. — Вы знаете, что означенный чародей совершил ряд преступлений, о которых Вам должны были доложить при передаче его под Вашу ответственность. Но поскольку данные преступления, согласно имперской классификации, относятся к умеренным, этот чародей имеет право на императорское помилование.

— Я в курсе всех наших имперских законов, — спокойно отозвался Жмых. — И мне известно, что Вы приехали сюда после официального прошения Шечеруна о помиловании и досрочном освобождении. И если я правильно понял, Ваша работа заключается в том, чтобы удостовериться, что данный чародей не представляет никакой угрозы обществу.

— Вы абсолютно правы, — воскликнул ревизор, обрадованный тем, что ему не придётся долго и подробно разъяснять суть своей миссии. — Вы, наверное, знаете, что Ваш подопечный находится у нас на особом счету? Одно из преступлений он совершил прямо в императорском дворце, поэтому мы не можем вот так просто закрыть глаза на его прошлое.

— Если Вас интересует нынешнее поведение моего, так сказать, подопечного, могу заверить, что у меня к нему нет никаких претензий, — вдруг сразу выдал староста. — Он отличный работник, сделавший для нашей деревни немало хорошего, прекрасный специалист, способный решить любую проблему, и замечательный человек, всегда готовый по первому зову прийти на помощь.

— А что у него с азартными играми?

Данный вопрос был ключевым, и задавать его Кардек планировал в самом конце беседы, но юный ревизор оказался так смущён активным сотрудничеством со стороны старосты, что тут же сорвался.

— Он периодически играет, — начал было Жмых, однако сразу осёкся. — Но только на интерес. По его словам, более увлекательными для него стали исследования, нежели раздевание бедняков до последней тряпки.

— Это стоит принять во внимание, — сказал ревизор, достал из-за пазухи небольшой листок и сделал на нём несколько пометок. — Ладно, а был ли Ваш подопечный замечен в участии в каких-либо аморальных делах? Нет, речь идёт не о конкретных преступлениях. Мне интересны случаи, когда он, скажем, приставал к женщинам, являлся зачинщиком драк, организовывал мелкие мошенничества или пытался использовать магию в противозаконных делах.

— Ни я, ни моя семья, ни жители моей деревни ни разу не сталкивались с подобным, — уверенно ответил староста. — Да и сами подумайте, если бы он так себя вёл, я непременно обратился бы к властям, чтобы ему ужесточили наказание. Считаете, что мы смогли бы стерпеть подобную личность?

— Что Вы, что Вы, — вновь смутился Кардек, осознавая, что задал глупый вопрос. — Я искренне рад, что у вас нет к нему никаких претензий.

— В таком случае я считаю, что вопрос исчерпан. Шечерун соответствует всем Вашим требованиям. Он искренне раскаялся и в течение последних лет ведёт законопослушную жизнь.

— Понятно, — проговорил ревизор. — Но по правилам я должен встретиться с местным жрецом и главой торговой гильдии, чтобы получить от них аналогичные подтверждения.

— Ну, за этим дело не станет. Жреца у нас уже лет тридцать нет, а главой гильдии являюсь я сам, — по-прежнему с уверенностью проговорил староста. — Поэтому и с этой позиции могу заявить, что не имею нареканий к данному гражданину.

— Это-то хорошо, — сказал Кардек, задумчиво покачав головой. — Знаете, с одной стороны, выходит, что моя миссия завершена. А вот с другой…

— Но что не так? — продолжал упорствовать Жмых. — У местных властей нет никаких жалоб, поэтому можете возвращаться с отчётом обратно в столицу, чтобы там признали, что мой подопечный удовлетворяет условиям амнистии.

— Просто это моё первое дело, — пробормотал ревизор, посмотрел на свой листок с комментариями, после чего набрался решимости и твёрдым голосом заявил. — И я хочу провести его идеально. Поэтому я должен обязательно поговорить со всеми жителями деревни, чтобы составить точное мнение о чародее Шечеруне.

* * *

— Беда, просто беда, — причитал Жмых, нарезая круги по скромной обители чародея.

— Ты можешь объяснить, в чём конкретно она заключается? — спросил Шечерун, раздражённо отпихнул в сторону свои записи и с недовольством посмотрел на паниковавшего старосту. — Что, приехала столичная знаменитость, убеждённая, что вашу деревню нужно сжечь, а землю посыпать солью, лишь бы этот мерзкий чародей, гнусный адепт тёмных сил, даже не думал избежать ответственности за содеянное?

— Немного не так, но общий смысл ты угадал, — проворчал староста, дёрнул себя за бороду и наконец уселся на табурет. — Прибыл молодой и рьяный чиновник, считающий, что всё надо делать идеально. Он всерьёз намеревается опросить всех деревенских и уже приступил к своей работе.

— Вот чего-то подобного я и опасался, — пробормотал чернокнижник, тяжело вздохнув. — Ну, теперь придётся окончательно распрощаться с амнистией. Зная здешних жителей, могу точно сказать, что они непременно выложат ревизору всё, что обо мне думают. И поверь, даже если некоторые из них и считают меня не таким уж ужасным, будучи благодарными за оказанные мною услуги, на ум им всё равно придёт только плохое. Сразу станут вспоминать и перечислять все мелкие обиды: как я кого-то толкнул, отказал в деньгах, неправильно призвал дождь или криво зачаровал зомби-быка. И обо всём этом в подробностях узнает ревизор, после чего мне останется только надеяться на то, что рано или поздно в столице случится что-то торжественное, вроде смерти старого императора и восхождения на престол нового, после чего у меня, уже как у жертвы старого режима, вновь появится возможность получить помилование.