Дерево Жизни

Местные жители тут никогда и не видели снега. Вместо него идет дождь, как и сейчас: он мокрыми холодными каплями падает мне на лицо. Хотя температура здесь даже зимой не опускается ниже плюс десяти градусов, однако дующий с Атлантического океана пронзительный ветер, тем не менее, пробирает до самых костей. Особенно в пасмурную, как сегодня, погоду. Когда солнце заволокло тучами, и его спасительные лучи не могут пробиться к земле, чтобы обогреть всех её обитателей и утихомирить разбушевавшийся ветер.

Такая погода здесь не ежедневное явление. Довольно часто бывают и солнечные дни, температура в которые доходит до плюс двадцати пяти. Или начавшийся пасмурным день вдруг меняет курс и превращается в солнечный. Но надежды, что такое произойдет сегодня, практически нет. Слишком сильно небо затянуто тучами. По всему видно – это надолго, и дождь не успокоится, пока не прольётся весь.

На улице я встретила Леди Гагу. Какая бы ни была погода, эту женщину не остановит даже ураган. Она готова дежурить здесь в любое время суток. Сегодня эта дама начала, как обычно, рано. Возвращаясь после клуба в четыре утра, я уже слышала знакомый низкочастотный пронзительный визг. Вибрации её писклявого голоса проникают сквозь бетонные стены прямо в мозг, и от него спасают только беруши. Я сразу их надеваю, ложась спать, потому что знаю её привычку орать под моими окнами.

Леди Гага, как её прозвали таксисты и другие местные обитатели, приходит сюда несколько раз на дню и подолгу разговаривает с кем-то, живущим в здании через дорогу. Они горланят на всю улицу, успевая обсудить все новости и сплетни, а также прочую чепуху. Вплоть до того, кто и что поел на обед.

Проработав здесь с месяц и вдоволь их наслушавшись, меня прямо измучил один вопрос: ну почему же эти двое не пользуются телефонами? Неужели все соседи должны быть в курсе их бесед?

Так было, пока мне кто-то не сказал, что депрессивное с узкими окнами строение напротив – это тюрьма временного содержания, то есть следственный изолятор. А если порядки в африканских тюрьмах такие же, как и в российских, то им наверняка запрещено пользоваться мобильными телефонами.

Пятиэтажное здание тюрьмы было построено ещё в колониальную эпоху. Оно из красного кирпича с маленькими узенькими окошками, расположенными почти под самым потолком. Коллеги из местных мне также рассказали, что раньше здесь держали рабов. Представить себе не могу, сколько боли и отчаяния впитали его мрачные стены.

Окна, через которые невозможно посмотреть на улицу, потому что до них не дотянуться, и свет, проникающий в камеру лишь узкой полоской, заставляют забыть о всякой надежде на спасение и Божью справедливость. Единственное название, подходящее для этого места – конюшня. Адская конюшня для несчастных, измученных людей, чьим единственным грехом оказалась большая физическая выносливость. Из-за этой особенности хитроумные завоеватели, прибывшие сюда, и решили использовать их в качестве рабов, объявив обладателей темной кожи людьми второго сорта.

Но ещё больше представителей цивилизованного мира раздражала способность местного населения чувствовать и понимать друг друга без всяких слов. Теперь я это точно знаю. Старая, давно забытая магия здесь живёт совершенно естественным образом, и, наверное, поэтому я не чувствую себя здесь изгоем. Так бывает, когда человек осознаёт себя частью природы, а не живёт ради того, чтобы питать свой эгоизм.

Крыша тюрьмы плоская, и на ней выстроен небольшой особнячок. Он белого цвета, одноэтажный. На двери и окнах толстые решетки. Мне почему-то думается, что в этом «пентхаусе» восседает сам начальник тюрьмы. Тут и везде так: вследствие высокой преступности без решёток не может обойтись ни один, пусть и самый скромный домик.

От общежития я поворачиваю направо и иду в сторону центральной улицы, до которой буквально несколько шагов. Это старый центр города, поэтому кажущееся несовместимым соседство ночного клуба и тюрьмы здесь не вызывает ни у кого удивления. Впрочем, это далеко не все наши странные соседи, но о них мы поговорим позднее.

Я упомянула, что приехала сюда на заработки, однако это не вся правда. Гораздо важней для меня было спрятаться на время беременности, чтобы нас не нашли те, кто охотится за мной вот уже несколько лет. Недолго думая, я остановила свой выбор на Африке – мой внутренний голос позвал меня именно сюда. Загадочный жаркий континент казался мне тогда самим концом света, и это последнее место, где меня станут искать.

Так я иду, размышляя о своём, пока на перекрестке с главной улицей едва не сталкиваюсь с джентльменом из прошлого. Этот необычный персонаж будто сошёл со старинной гравюры: высокий молодой африканец с красивой белоснежной улыбкой. Что сразу бросается в глаза, так это его шляпа-цилиндр, на который он нацепил винтажные защитные очки темного стекла. Одет парень в коричневый кожаный жилет, с торчащими из кармана часами на цепочке. Его узкие черные брюки едва ли доходят ему до щиколотки, а лакированные остроносые туфли надеты на босу ногу.

Он выше меня на целую голову, и надо очень сильно задуматься, чтобы такого не заметить. Чуть не налетев на него, я извиняюсь, отчего ретрокрасавец улыбается ещё шире. Его белозубая улыбка – единственное светлое мгновение этого серого хмурого утра (а для меня это утро), и я ему за это почти благодарна.

– Good day, miss, – здоровается он со мной, галантно приподнимая свой цилиндр и чуть наклонив голову вперед.

Я улыбаюсь ему в ответ и иду дальше, зная, что тот смотрит мне вслед. Они всегда так делают.

Мне надо найти место, где можно позавтракать. Я иду вверх по центральной улице и справа вижу подходящее заведение. Вывеска на нем гласит «The Truth Cafe». Много раз я проходила мимо него, но внутри никогда не была. Судя по количеству людей, которые даже не в самую жаркую погоду сидят за уличными столиками, эта кофейня пользуется большой популярностью. Так что я решила зайти, дабы проверить это место.

Внутри кафе оказалось оформлено в весьма оригинальном стиле, и нетрудно было догадаться, откуда взялся тот джентльмен в цилиндре. По залу ходили такого же винтажного вида официанты.

Девушки были в длинных юбках и корсетах. Не бальных или праздничных, а рабочего назначения. Без рюшей и лишних кружевных фантазий, просто коричневые или темных оттенков юбки по щиколотку. Просто плотный тканевый или замшевый, местами потёртый корсет.

Парни в фуражках и таких же протёртых рабочих сюртуках с моноклями. А вообще-то строгого дресс-кода здесь никто особо и не придерживался. Одеты были кто во что горазд. Главное – выделяться чем-то оригинальным, не отходя от общего стиля. В ход шли цепочки, скрепки, защитные сварочные очки и всевозможные шляпы.

На стенах висели картины с изображением старинных паровозов и дирижаблей. Повсюду виднелись шестеренки и торчали трубы. На одной из картин я увидела надпись «Steam Punk». Так я и узнала название стиля, в котором было оформлено кафе. Это целое направление в искусстве, вдохновленное большой любовью к паровым двигателям и техническому прогрессу XIX века.

Однако, на мой взгляд, есть что-то и футуристичное в этой культуре. Столкнувшись с тем необычным парнем на улице, мне на секунду показалось, словно бы я на краю Вселенной в далеком будущем, в эпоху киберпанка и постапокалипсиса. Так же, как и сейчас, работаю в клубе, в каком-нибудь трансгалактическом городке на границе миров, куда слетаются чудаки всех мастей и искатели приключений со всех соседних галактик. Вот там его костюм был бы более чем уместен, и уж точно ему бы никто не удивился.