Дереза. Любовь зла

Ее привели на капище.

Что это капище Ульяна поняла сразу, хоты никакого строения, напоминающего Стоунхэдж, или врытых в землю столбов -истуканов тут не было.

Из невысокой травы, словно прорезающиеся коренные зубы, торчали белые камни. Это уже потом Ульяна заметила, что они расходятся от центра спиралью. По краям поляны росли вековые (если не тысячелетние) дубы, скалились на непрошенных гостей вырезанными в коре пастями, сверкали желтыми каменными глазами. Промеж дубов виднелись валуны, испещренные рунами. Древними, странными, совсем не похожими на те, что ее учил писать Бальд.

А в середине было несколько плоских камней и ровное место.

– Несите дрова и хворост сюда.
– слепая старуха указала скрюченным перстом аккурат в середину капища.

В лесу застучали топоры. Довольно далеко, надо признать. Грешно было рубить священный лес, хранивший древние тайны. Это козу жечь не грешно! Эх.

Через час мужики вернулись из леса неся с собой еловые поленья и лапник, а также сухой хворост. Да она так не сгорит, а скорее задохнется в дыму!

Большой, но аккуратный костер сложили быстро, Ульяну привязали к жерди за передние и задние ноги, а бурак так и не вынули. Так вместе с жердью ее и положили в середину сложенных поленьев.

– Да очистит огонь тело животного от бесовских духов!
– заголосила бабка, когда мужики достали кресала и начали выбивать искры.
– Да окутает горький дым нечистый дух, свяжет его, унесет прочь с нашей земли!

Огонь не спешил заниматься, искры гасли, не долетая до трута. Этак жечь ее начнут только к ночи.

– Что вы творите в священном месте, обители Богов и духов предков?
– раздался рядом зычный бас, от которого мужики отложили кресала, а бабка замолчала, прочие же люди стали кланяться говорившему в пояс, выказывая почет и уважение.
– Совсем страх потеряли со своей «вольницей» раз решили запекать козу со свеклой в священном месте!

Первой пришла в себя бабка.

– Не гневайся, великий Вольг.
– сказала она, а Ульяна, услышав имя волхва повернула рогатую башку.
– Мы лишь хотим изгнать из наших земель бесов, которыми одержима эта коза.

Толпа расступилась, и волхв подошел ближе. Теперь Ульяне удалось разглядеть его -совсем седой, с длинными волосами, перехваченными пестрым плетеным шнуром, борода же его спускалась чуть ли не до колен. Однако старым и немощным он не выглядел. В нем ощущались как не малые прожитые годы, приносившие то горе, то радость, то опыт, но и великая сила была сокрыта в нем, позволяя видеть будущее и говорить с Богами.

– С чего вы решили, что животное сие одержимо?

– Она говорит и пророчит всякое!
– выкрикнул мужик, который был тут вроде как за главного.

– Говорящая коза, значит?
– задумался Вольг, а затем вытащил изо рта Ульянки бурак.

– Скажи что-нибудь!
– бабка стукнула козу по башке клюкой.

– Меее...
– немного неуверенно протянула Ульяна, разрабатывая затекшие челюсти.

– Она не одержимая.
– заключил волхв.
– Не нужно ее сжигать.

– Но как же это все?..
– зароптали мужики.
– Дрова и того. мы рубили долго, таскали.

– Мы принесем ее в жертву.
– вынес свой вердикт Вольг и толпа одобрительно загудела.
– Окропим кровью священные камни, а мясо сожжем, чтоб насытить Богов в Небесных чертогах.

– Вот это правильно!
– восклицали мужики, снимая козу с незажженного костра и перенося на плоский камень.

– Сюды ее укладывать?
– спросил волхва рослый парень.

– Нет. Перенесите вон на тот.
– он указал перстом на дальний, но самый большой алтарь.
– Посвятим ее великому Волосу.

– Я против!
– заорала Ульяна.
– Отпустите меня! Я не коза, я - девушка! Меня нельзя приносить в жертву!

– Все-таки говорящая...
– задумчиво прошептал Вольг, теребя седую бороду.
–

Божественная рука сделала тебя животным, посему Богам будет угодна эта жертва.

За лесом прогрохотало раскатистое и отчаянное «Дереза!». Довольно близко прогрохотало.

– Я здесь! Бааальд!
– вопила коза тщетно пытаясь вырваться.

– Она зовет дракона.
– заволновались люди.

– Успокойтесь! Исчадию мрака нет хода на священную землю. Мы под защитой богов.
– сказал волхв и достал ритуальный нож.

Большая крылатая тень заслонила заходящее солнце, поднявшийся ветер разметал еловые лапы.

– Не тронь мою козу!
– этот голос был переполнен угрозы и силы, а на еловые поленья с неба опустился зеленый дракон.

Могучий хвост одним ударом повалил с ног людей, что стояли слишком близко к алтарю и не успели отбежать с криками «Дракон! Спасайся». Когтистые лапы придавили к земле двух мужиков, что удерживали Ульяну на алтаре, остальные два в страхе попятились, но не бросились убегать. Волхв же стоял ровно, Уля была готова поклясться, что не один мускул на его лице не дрогнул.

– Изыди нечистый!
– прокричал Вольг.
– Нет тебе места на священной земле! Закончилось твое проклятое иго, теперь люди не подвластны тебе боле.

– Вы совсем обнаглели?
– перебил его дракон.
– Какое иго?

– Сгинь, проклятый угнетатель! Именами Богов заклинаю!

– Что ты делаешь именами Богов, повтори?

– Порождение тьмы.
– упрямо продолжал волхв.

Но Бальд его больше не слушал. Дракон он или кто? Зубастая пасть открылась и сомкнулась, полностью поглотив великого Вольга.

– Бальд, ты что?
– Ульяна подскочила на камне и закрутилась в истерике.
– Ты же человека съел!

Дракон попытался что-то ответить, но с набитым ртом получалось не очень понятно.

– Тьфу!
– прямо рядом с Ульяной на камень шлепнулся волхв, он уже не выкрикивал угроз и обвинений «порождению тьмы», а просто невнятно мычал и пытался стереть хотя бы с лица потоки вязкой розоватой слюны, от которой слиплись седая борода и волосы, а белая рубаха пропиталась насквозь.
– Что ты!
– ехидно заметил дракон, теперь он себя полностью контролировал и больше не испытывал приступов кровожадности.
– Я не ем тухлятину!

Коза брезгливо отодвинулась от служителя Богов.

– Ты наверно забыл, старик, но я - создание Богов и магии, я - хранитель сих земель! Это мои предки усмирили тысячи лет назад огненные стихии, принеся покой в эти края, они создали из раскаленной земной магмы, что ключом била из земли, черный замок, запечатав глубинный огонь магией. Как смеешь ты, червь, мне перечить?

– Раз Боги даровали Харольду копье, значит ты больше не угоден им.
– возразил Вольг, но уже не столь уверенно.