Дервиш
Шрифт:
– Открывай, чего оробел-то?
Дверь тихо отворилась и на пороге появился вчерашний небритый, только теперь он был чисто выбрит и в новой футболке. Вика побледнела. Осторожно заглянув в дверь, Михаил Спиридонов вежливо поздоровался и напомнил:
– Агафья Тихоновна, вы сказали сегодня за мазью прийти.
– Заходи, сейчас дам. Как там Иван? Лёнька как, на голову жалуется?
– Да хорошо всё, вроде обошлось. Голова не болит. – Мишка отвёл глаза.
– Окаянных небо любит! – Покачала головой Агафья.
– В церковь сходите!
– Что там делать-то? – Лицо Спиридонова задёргалось.
–
– Да поздно, бабушка Агафья, жизнь-то менять! – Махнул рукой Спиридонов.
– Никогда ничего не поздно! Оптину пустынь разбойник построил! Засовестился под старость лет и жизнь свою изменил. Что ж постыдного в том, чтоб светлою душою быть?
Спиридонов со скучающим видом изучал стены и потолок. Агафья подала ему баночку и бутылку:
– В банке мазь. Рёбра я ему вправила, пусть мажет два раза в день - болеть не будет и синяк разойдётся. А Лёнька пусть отсюда пьёт понемногу, пока всё не выпьет. Да чтоб никакой водки! Понял?
– Понял! Что тут непонятного?
– А ты всё ж поговори с ней, с совестью-то! Много чего услышишь! Да только не злись – правду лишь она говорить умеет, ничего кроме!
– Спасибо, Агафья Тихоновна! До свидания! – Спиридонов, радостный от того, что всё, наконец, закончилось, пулей вылетел в двери!
Во дворе он встретился с Глебом и Славиком, которые, увидев вчерашнего врага, насторожились. Мишка молча обошёл их стороной и, выйдя в калитку, закрыл её за собой.
– А ведь вчера убить нас мог! – Заметил Трутнёв.
– И не говори! Мир полон тайн и неизвестности! – Ответил Глеб.
Искатели вошли в дом:
– Мир дому! Агафья Тихоновна, добрый вам день!
– И вам добра, ребятки! Заходите, мы тут чай пьём!
Вика обняла Глеба и поцеловала.
– Потом расскажу! – Шепнула она.
– Садитесь за стол, я вам чай налью! – Улыбалась Агафья.
– Мы, Агафья Тихоновна, сегодня ворота перевесили, а то по земле скребут. – Сообщил Славик.
– Завтра ещё рамы оконные поправим, да дверь в сенях просела.
– Вот и славно! Пустых трудов не бывает. Хоть в доме и не живёт никто, а всегда хозяин в нём есть.
– У нас, Агафья Тихоновна, неприятность случилась. – Продолжал Трутнёв.
– У Лёшки голова болела всю ночь, и сегодня он лежит. Вы поможете?
– Вот, лекарство ему я с вечера приготовила. – Агафья взяла в шкафчике такую же бутылку, какую давала Мишке, и протянула Трутнёву. – Пусть пьёт отсюда помаленьку, пока она пустой не станет. Как всю бутылку выпьет, так и недуг пройдёт.
Пока искатели благодарили Агафью за помощь, она встала и достала из шкафчика ещё одну чашку и блюдце, украшенные цветами и гирляндами. В дверь негромко постучали.
– Николай, открывай! Мы все здесь! – Громко сказала Агафья.
На пороге появился молодой светловолосый парень в чёрной полицейской форме, с папкой под мышкой. Он скромно улыбнулся и приложил руку к кепке, отдавая честь.
– Капитан полиции Семыкин. Я по поводу вчерашних событий.
– По поводу драки? – Спросила Агафья, ставя чашку на блюдце.
– Проходи, Коля, я тебе чай налила.
– Спасибо, Агафья Тихоновна! Я с удовольствием!
Участковый положил на лавочку папку, пристроил поверх
неё форменную кепку и сел за стол. Искатели тревожно переглядывались, лишь Агафья улыбалась:– Ну, как ты? Что так редко стал заглядывать?
– Да некогда всё, Агафья Тихоновна! – Смутился участковый.
– Служба!
– Да знаю! Бумажками тебя завалили!
– Именно, бумажками!
– Засмеялся Семыкин.
– Вот, Коленька, знакомься! Это ко мне гости из столицы приехали! Это – Вика, это – Глеб и Славик. Они люди хорошие, добрые!
Участковый кивнул Вике и протянул руку обеим парням, представляясь:
– Николай Семыкин! Участковый. Ну, раз вы знакомые Агафьи Тихоновны, здесь можно называть меня просто Николай. Но только здесь, не при посторонних, сами понимаете.
– Да конечно понимаем! – Кивнул Трутнёв.
– А вы что в наших краях делаете?
– Ищем места силы, курганы, захоронения, городища. Сейчас вот ждём своего коллегу, будем точку перехода искать.
– Какого перехода?
– В другие, параллельные миры. Есть такая теория.
– Понятно! Интересные вы ребята. Но можно, я вам пару вопросов задам, мне ж ещё протокол писать!
– Николай, а можно без протоколов? – спросил Глеб
– Почему? Вы не хотите заявление писать? – Вопросительно взглянул Семыкин.
– Не хотим! – Подтвердил Глеб.
– Ну, это ваше право. – Участковый заметно расслабился. – Хотя, конечно, может быть и зря. Они тут всех запугали, все их боятся, никто связываться не хочет. И постоянно никто ничего не видел, не слышал. Ты, говорят, уедешь, а нам здесь жить! Вот только Агафьи Тихоновны и побаиваются!
– Бог их накажет, Коленька. Это предупреждение им было. – Заверила Семыкина Агафья.
– Если не перестанут, горе им будет… А вообще-то, люди они несчастные, дети ведь всегда за родителей отвечают.
Все замолчали, внимательно слушая Агафью.
– Дед их в северных лагерях конвоиром служил, заключённых охранял. – Продолжала она.
– Вот, всё зло своё детям да внукам и передал… Потому они и беснуются, что черти их тормошат!
Агафья перекрестилась на образа и прошептала одними губами короткую молитву. Потом продолжила:
– Там, в лагерях этих, и матушка моя преставилась, царствие ей небесное.
– Боже мой! Это как же?
– Вика сочувственно смотрела на Агафью.
– Не удивляйся, девонька! Она в нашем селе травницей да повитухой была. Кого здесь увидишь из стариков, всех дитями на руках держала! А вот вишь ты как - другим жизнь дала, а свою не удержала. Ох, много там, в лагерях тех, людей хороших сгинуло. Она мне много чего порассказывала…
Искатели удивлённо переглянулись, только участковый Семыкин сидел с каменным лицом, слушая Агафью.
– По ночам приходила. – Говорила Агафья, отвернувшись к окну.
– На всю жизнь я это запомнила, как она на меня смотрела! Плачет с радости, что меня видит, а сама сияет в темноте, что туман под луной… Да рассказывает! Про травы, про бога, про веру, да болезни человеческие. Всё мне передала. И про тех, кого там видала, сказывала!.. Сколько ж там было боли да страданий!.. Оттого и ветры злые с севера приходят, что всю боль человечью обратно к нам несут! Не принимает её земля, нам возвращает…