Дервиш
Шрифт:
– К Агафье кто-то приехал, глядите! – Вика, протирая полотенцем тарелки, смотрела в окно.
– Я, честно говоря, подумал, что это наш профессор пожаловал! – Задумчиво произнёс Глеб.
– Может, пойдём, посмотрим, в чём там дело? Это ведь народное целительство!
– Оживился Трутнёв.
– Слушайте, было бы интересно поприсутствовать!
– А если мы там не к месту окажемся? Не вовремя? – Резонно спросил Пахомов.
– Ну и что такого? Попросят не мешать – уйдём! – Обернулся к нему Славик.
– А давайте сходим! Вдруг, правда, что-то интересное? – Вика бросила полотенце на стол.
Искатели
– Здравствуйте! – Поздоровался с ним Глеб.
– И вам доброго дня! – Ответил тот и крикнул в открытое окно УАЗика, - Федя, открывай, сейчас понесём.
Тот, кто был в машине, открыл обе задние дверцы, и искатели увидели стоящие в салоне носилки, закреплённые на стойках. На них лежал худой седоволосый мужчина.
– Что случилось? – Спросил Трутнёв у молодого.
– Вот, батя мой на охоте медведя в тайге встретил! – Кивнул тот на лежащего в салоне.
– Пока его братовья подстрелили, он батьку успел покалечить!
На носилках неподвижно лежал худощавый седоволосый человек с забинтованной головой и молча смотрел на них. Заросшее лицо наполовину закрывала повязка на левой скуле, из-под которой виднелось почерневшее лицо и заострившийся нос.
– Лежит вот, ходить совсем не может.
– Давайте, мы вам поможем! Слава!
Вчетвером они вытащили носилки из салона и понесли к дому. Навстречу вышли Агафья и её посетительница, и подошли к носилкам.
– Ну что, Григорий Несторович, доброго тебе денёчка! – Поздоровалась Агафья.
– И тебе доброго дня, Агафья Тихоновна! – Слабым голосом ответил лежащий на носилках.
– Ставьте здесь, ребятки. Сейчас посмотрю его.
Носилки поставили на вынесенные из дома лавки. Агафья принялась водить руками над телом больного.
– Как же ты так неаккуратно? Как же тебя угораздило-то? Матрёна Егоровна вот на тебя жалуется, что не бережёшь себя! А кто ж заботиться о ней станет, коли тебя не будет? Спину свою всю чувствуешь?
– Поясницу не чувствую, и вниз…
– А ноги чувствуешь?
– Нет.
Агафья водила рукой над телом охотника, трогала ноги, грудь. Матрёна Егоровна продолжала жалобным голосом, вытирая слёзы, беспрестанно бегущие из её глаз:
– Врач сказал, что спина повреждена, ноги потому не двигаются. Сказал, что лежать теперь ему всю жизнь оставшуюся. Что делать-то? Помоги, Агафьюшка!
– Давно то было?
– Да, почитай, месяца два тому!
– Хорошо, что недолго лежит, ноги ослабнуть не успели. Помогу, заносите в дом! – Сказала Агафья и пошла в сарай.
Возвратившись с полной корзиной трав и баночек, Агафья долго молилась перед образами, потом сказала:
– Подите-ка все на улицу, мы с Матрёной сами здесь управимся!
Сыновья Григория Несторовича вышли за калитку и сели в машину, закурив и открыв обе двери. Искатели молча продолжили колоть дрова, изредка бросая взгляд на двери и окна дома. Вика неторопливо складывала колотые дрова в поленницу.
Через два часа дверь дома открылась и показалась Матрёна Егоровна. Она замахала руками сыновьям:
– Феденька, Пашенька! Подите сюда, на воздух отца вынесите!
Снова в четыре руки носилки с Григорием Несторовичем вынесли на улицу и поставили
на лавки. Он устало смотрел перед собой и тяжело дышал, Матрёна Егоровна обтирала его лицо платком. Агафья с уставшим, вспотевшим лицом подошла к носилкам:– Дыши, дыши, Григорий Несторович, сейчас жар уйдёт, легче станет! Дыши! Как себя чувствуешь?
– Спасибо тебе, Агафьюшка! Легче мне, и болит как-то потише. Пить только хочется!
– Да и я сморилась, Григорий Несторович, тоже попила бы!
– Кивнула Агафья.
Неожиданно она негромко произнесла твёрдым властным голосом:
– Ну-ко, встань да воды мне принеси! В кухне вон ведро стоит!
– Да как же?.. – Повернул голову больной.
– Давай-давай, не ленись! Ишь, залежался, привык! Ну-ка встань, тебе говорю!! – Громко крикнула она, глядя ему прямо в глаза.
Григорий Несторович во всеобщем молчании вначале растерянно смотрел на Агафью, поймав её взгляд, потом изменился в лице, послушно опустил ноги вниз и сел, по-прежнему не сводя с неё глаз. Его закачало, но он как-то собрался, и, опираясь обеими руками, поставил ноги на землю. Потом, шатаясь от слабости, и держась за носилки, он встал! Матрёна Егоровна, охнув, упала на завалинку, зажав рот уголком платка, и так неподвижно сидела. Агафья подхватила охотника, и осторожно уложила его обратно на носилки:
– Ну вот и славно, Григорий Несторович, молодец! Ты уж не серчай на меня, что кричала – попривык ты уже себя жалеть, да боль свою беречь, вот и надо было тебя пугнуть! Смелый ты мужик, отчаянный. Будешь ходить, и скоро будешь. Да не только ходить – взапуски ещё с сынками своими побегаешь. И жить тебе долго!
– Спасибо!.. Спасибо тебе, Агафьюшка!
– Растерянно бормотал Григорий Несторович.
– Спасибо, золотая ты моя! Век тебе благодарный!..
– Агафья Тихоновна, голубушка моя!
– Матрёна Егоровна упала на колени.
– По гроб жизни!.. Молиться за тебя буду до конца дней!.. Храни тебя господь, ласточка ты моя!
– Матрёна Егоровна! Ты это что удумала? – Агафья подняла её с земли. – Ну-тко, встань! Ты что?
– Как мне благодарить тебя?
– Если действительно благодарить меня хочешь, никому обо мне не рассказывай, пока того не увидишь, кому действительно моя помощь нужна! Вот это и будет твоей благодарностью.
– Спасибо тебе, Агафьюшка! Храни тебя господь!
Носилки погрузили обратно в УАЗик, захлопнулись дверки салона. Павел закрыл дверцу за Матрёной Егоровной, торопливо обошёл вокруг машины, и, остановившись возле кабины, неуклюже перекрестился. Потом сел за руль, хлопнул дверкой, и УАЗик рванул с места.
– Вот что, голуби, хватит вам сегодня трудиться! – Агафья устало махнула рукой.
– Глянь-ка, почти всё перекололи! Вот молодцы! Всё, хватит на сегодня, пора отдохнуть от трудов праведных!
– А часто вам таких привозят, Агафья Тихоновна? – Спросила Вика.
– Что ты, милая! Редко то бывает! Почитай, лет десять, да больше, такой напасти не случалось. Нет, это вам так выпало здесь оказаться. Люди ко мне больше за лекарствами обращаются. В аптеке дорого, да и травкам наши как-то больше верят. Вы вот что, сейчас идите домой, приведите себя в порядок, переоденьтесь, а потом приходите ужинать, я вас чем-то вкусным угощу!