Держи крепче

Переведя взгляд на Акане, я чуть нахмурился. Она стояла в своём обычном величественном виде, с лёгкой ухмылкой и глазами, полными неприкрытого удовлетворения.

— Акане, — начал я, и голос мой был ровным, но серьёзным. — В следующий раз не заходи так далеко.

— О чём ты? — невинно подняла она бровь, наигранно хлопая глазами, как героиня дешёвой мелодрамы. — Я тут вообще ни при чём. Всё произошло случайно.

— Конечно, — вздохнул я, устало прикрывая глаза.

Случайно… Как и всё у неё. Невозможно понять, где заканчивается её игра и начинается правда.

Я снова взглянул на Кенджи. Он, конечно, не заметил в её словах ничего, кроме чистой искренности. Парень смотрел на Акане так, будто она не только его девушка, но и путеводная звезда в его жизни. Любовь… Забавная штука. Она способна ослепить настолько, что даже ядерное солнце кажется ласковым и тёплым. Пока не подпустит тебя слишком близко и не сожжёт дотла.

Мне стало по-человечески жаль Кенджи. Он ещё не понял, с кем имеет дело. Но объяснить ему сейчас всё было бессмысленно — не поверит. Ведь это Акане. Она умеет быть тем, кем тебе хочется видеть. А когда очнёшься — уже поздно.

Ладно, не моё дело, сами разберутся.

Я развернулся, направляясь обратно в сторону спортзала.

— Казума-кун, — окликнула Акане, и в её голосе прозвучала та особая нотка, которую я слишком хорошо помнил.

Я на секунду остановился, но не обернулся. Не хотел видеть выражение её лица — оно всегда говорило больше, чем следовало.

— Что?

— Ты всё ещё такой… прямолинейный. Даже если это не в твою пользу.

Я усмехнулся, продолжая идти вперёд.

— А ты всё такая же… — бросил я через плечо. — Ядерное солнце.

Акане ничего не ответила, но я кожей чувствовал её взгляд, следящий за мной до тех пор, пока не свернул за угол.

Ладно, Казума. Ты сделал своё дело. Кенджи — уже не твоя ответственность. Иногда людям нужно самим дойти до точки, чтобы понять, что же их сжигает.

Коридор вывел меня обратно к шумному спортзалу. Я вдохнул полной грудью воздух, наполненный криками болельщиков и флюидами спортивной борьбы. Возвращаемся к нормальной программе.

— Ямагути! Где ты был? — донёсся звонкий голос Мияко, которая сидела на трибуне и махала мне. — Ты чуть не пропустил самое интересное!

— Не волнуйся, я уже всё увидел, — пробормотал я себе под нос, поднимаясь.

Больше, чем хотелось бы.

Юкино тоже поднялась на трибуны и уселась прямо рядом со мной и Мияко. Выглядела уставшей, но гордо держала спину и пила воду небольшими глотками, как будто участвовала не в школьной эстафете, а пробежала марафон за Олимпийскую сборную Японии.

— Неплохо для второгодки, — произнёс я, не отрывая взгляда от волейбольной площадки. — Второе место — это, конечно, не первое, но для человека, который держит всех на расстоянии, как будто у неё аура поражения холодом, результат впечатляющий.

Юкино медленно повернула голову в мою сторону с выражением лица, в котором читалось что-то среднее между «ты мне надоел» и «я сейчас тебя придушу подручными средствами».

— Что ты сказал?

— Хвалю, — ответил я невозмутимо. — Не каждый способен занять второе место так уверенно. Было почти похоже на первое. Почти.

Юкино сощурилась и с притворной улыбкой произнесла:

— Ой, спасибо, дорогой сосед. Так приятно слышать похвалу от человека, чья главная спортивная победа — это не захлебнуться в лапше во время ночного похода на кухню.

Я фыркнул, оценив остроту.

— Ах, так ты следишь за моими достижениями? Приятно знать, что у меня есть фанаты.

Юкино едва заметно покраснела, но тут же парировала:

— Слежу, чтобы не пропустить когда ты срегрессируешь в каракатицу. Учитывая твою любовь к горизонтальному положению и сомнительному графику сна, это лишь вопрос времени.

— Мм. Хорошо вышло, — признал я её остроумие.

Мияко, наблюдая наш словесный пинг-понг с нескрываемым интересом, усмехнулась и, как обычно, вставила свои пять иен:

— Подождите-подождите… Это что сейчас было? Ямагути Казума хвалил кого-то? Это вообще законно? Может, стоит записать на видео — вдруг потом не поверим, что такое вообще произошло.

— Да, это удивительно, — тут же подхватила Юкино, глядя на меня с преувеличенно невинным выражением лица. — Пожалуй, надо бежать в мэрию и подавать заявление на памятную доску. «Ямагути Казума и его комплименты» — редчайшее явление современности.

Я вздохнул и лениво покосился на обеих.

— Вы ещё долго будете упражняться в остроумии, или позволите мне посмотреть матч?

Мияко расплылась в улыбке.

— Просто странно слышать от тебя похвалу. Обычно ты либо издеваешься, либо молчишь, как истукан. Может, это первый шаг к новой жизни?

— Не волнуйся, — усмехнулся я, сделав паузу, — комплименты — исключительно одноразовая акция. Специально для второго места.

— Я тебя убью… — прошептала Юкино так, что я почувствовал лёгкий холодок по спине.

— Успокойся, соседка, — ответил ей с таким же тоном, чтобы никто не услышал, и добавил с ухмылкой: — Просто иногда я занимаюсь благотворительностью.

Юкино покраснела ещё сильнее, но промолчала, делая вид, что завязывает волосы потуже.

— Соседка? — удивлённо повторила Мияко, приподнимая бровь. — Что-то вы оба ведёте себя как… хм, забавная парочка.

— Ой, не начинай, Мияко, — поспешила ответить Юкино, снова включая режим фальшиво-невинной улыбки. — Просто Ямагути-кун сегодня в ударе и решил быть добрым. Видимо, перенапряжение на канате всё-таки сказалось на его мозговой активности.

— Возможно, — добавил я с ленивой улыбкой, не спуская глаз с волейбольной площадки. — Возможно.

Игра учителей подходила к концу. Последний мяч был отправлен через сетку, но уже без особого накала — обе команды выглядели, мягко говоря, «уставшими морально и физически». Взрослые люди явно пожалели о своём решении изображать спортивную молодость перед кучей школьников.

Судья свистнул, объявляя о ничьей.

— Победила дружба! — торжественно провозгласил он, на что зрители разразились бурными аплодисментами, а кто-то даже начал скандировать: «Молодцы! Молодцы!»

— Вот и они нашли способ не ударить в грязь лицом, — пробормотал я, лениво хлопая в ладоши.