Держи крепче

«Казума…»

Она зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы, но те уже катились по щекам, оставляя горячие дорожки на коже.

«Что теперь? Что мне делать? Если я уйду… Это будет конец для нас. Но если останусь… Я погублю нас обоих.»

Рин подняла лицо к небу, всматриваясь в тёмную гладь, словно ища там ответ, которого не существовало.

* * *

Я всё ещё сидел на холодных ступеньках. Телефон в руке светился приглушённым светом дисплея — цифры на часах показывали, что прошло уже немало времени. Рин задерживалась.

Может, что-то случилось?

Снова открыл её контакт, палец завис над кнопкой вызова. Позвонить? Или это будет выглядеть слишком навязчиво? Ещё подумает, что я тут извожусь, как мальчишка в канун Нового Года.

— Держи себя в руках, Казума, — пробормотал себе под нос, откидывая голову. — Ты же мужик. Потерпишь.

Убрал телефон и поднял взгляд к небу.

Оно уже потемнело, но звёзды ещё не проступили — то самое мгновение, когда ночь только начинает окутывать город своей вуалью. Гладкая, глубокая, почти бархатная чернота без единого проблеска. И почему-то именно сейчас она не казалась такой уж пугающей. Скорее… манящей. Этот момент — тишина перед тем, как зажгутся звёзды. Ночь прячет их за своей вуалью, но они там. Просто ждут подходящего времени, чтобы проявиться.

«Совсем как ты, Казума,» — шепнул внутренний голос.

Я усмехнулся, облокотившись на колено. И ведь правда. Я тоже прячусь за маской, которую сам себе выбрал. Хикикомори, отстранённый, равнодушный. Но внутри свет, который страшно показать. Ведь стоит звезде засиять — её заметят. И кто знает, что произойдёт потом.

Так что, может, ночь — не такое уж зло. Иногда лучше переждать. Потерпеть. Просто потому что время ещё не пришло.

Глубоко вдохнул, наслаждаясь прохладным воздухом. Вдалеке слышался шум города — машин, разговоров, слабо различимых голосов. Но здесь, на этих ступеньках, всё было тихо и спокойно.

Рин не писала. Телефон в кармане молчал, и я не знал, сколько ещё придётся ждать. Но почему-то это не раздражало.

Подожду, сколько понадобится. Главное, что где-то там она есть. Просто немного задержалась.

Снова всмотрелся в небо, пытаясь разглядеть в его тёмной глубине хоть намёк на звёзды.

И они засветились, сбросив маски.

Когда-нибудь и я сброшу свою, как и они.

Когда придёт время…

* * *

Рин брела по пустынной улице, свет фонарей размывался во мраке. Не к квартире Мегуми, а домой — как приказала Каору. В руке телефон, его экран казался единственным тёплым пятном в этом застывшем мире.

В который раз она открыла окно сообщений, но пальцы замирали над клавиатурой.

Что написать? Как объяснить? Как сказать, что всё кончено?

Она представляла, как Казума сидит на ступенях у двери квартиры и ждёт её. Возможно, смотрит на небо и что-то ворчит из-за её опоздания.

— Казума, иди домой. Я плохо себя чувствую… — прошептала она, но тут же стиснула зубы. — Нет. Он будет волноваться.

Может, написать: «Я очень устала. Давай встретимся завтра?»

— Нет… Он сразу поймёт, что я лгу…

«Может, сказать про бабушку? Что она попросила срочно вернуться?»

Горячие слёзы капали на экран, размывая светящиеся буквы. Она вытирала их рукавом, но они всё текли и текли.

— Казума… — её шёпот дрожал в темноте.

Телефон внезапно завибрировал, и сердце замерло — на мгновение показалось, что это он. Но на экране высветился незнакомый номер.

Рин медлила, но всё же провела дрожащим пальцем по экрану.

— Алло?

— Это Каору.

Сердце рухнуло вниз. Слёзы мгновенно высохли, а ноги словно приросли к асфальту.

— Что… что вам ещё нужно? — её голос срывался.

— Казума идёт к тебе домой, — в трубке звучал всё тот же холодный, размеренный голос. — Ты должна его бросить. Раз и навсегда. Никаких недомолвок, никаких надежд. Иначе он не отступит. Будет искать тебя, пока не найдёт.

Что-то тяжёлое навалилось Рин на грудь, перекрывая воздух.

— Я… Я не смогу! — она почти сорвалась на крик. — Это невозможно! Я не буду этого делать!

— Будешь, — спокойно продолжила Каору, как будто разговаривала о погоде. — Если действительно любишь его.

Рин замерла, кровь застыла в венах.

— Что…?

— Ты же не хочешь, чтобы он всю жизнь винил себя, когда тебя арестуют? — голос Каору звучал почти ласково. — А это случится. И он будет считать, что во всём виноват он. Ты этого хочешь?

— Нет… Нет! — голос Рин сорвался на хрип. Она сжала телефон так сильно, что заболели пальцы.

— Тогда сделай то, что должна.

В трубке послышался лёгкий вздох, и Каору добавила:

— Что ж, раз ты такая нерешительная, сделаем всё… классическим способом.

Рин молчала, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Сейчас к тебе подойдёт один из моих людей. Вы разыграете сцену влюблённой пары — прямо на парковке. Как ты уже делала когда-то, помнишь? — в голосе Каору появились стальные нотки. — Со своим бывшим.

Рин судорожно сглотнула. Лицо заледенело, в глазах потемнело от шока и ужаса.

— Вы… вы всё это уже распланировали?

— Как один из вариантов. Поторопись, Накамура-сан, — в голосе Каору не было ни капли сочувствия. — Казума уже близко. И тебе придётся быть… убедительной.

Звонок оборвался.

Рин стояла неподвижно, как статуя, едва дыша. Сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку.

«Это не может быть правдой. Не может…»

Но реальность безжалостно давила на плечи. Всё, что она так боялась потерять, рушилось у неё на глазах, и она была бессильна это остановить.

Рин двигалась как привидение, едва замечая, куда ведут её ноги. Пустынная парковка встретила гулкой тишиной. Мир вокруг потускнел, звуки доносились словно сквозь толщу воды, а собственное дыхание грохотало в ушах.

«Почему? За что это происходит со мной?»

Перед ней возник высокий, широкоплечий мужчина в чёрном костюме. Его лицо не выражало ничего — будто он уже тысячу раз участвовал в подобных сценах.

— Здравствуйте, Накамура-сан, — произнёс он низким, ровным голосом и слегка поклонился. — Я от госпожи.

— Госпожи? — её голос прозвучал чуждо, надломлено.

— Госпожи Каору, — он протянул ей крохотный наушник. — Используйте его.

Рин смотрела на устройство как на ядовитую змею, но всё же взяла. Оно обжигало холодом пальцы.