Дерзкая-3. Ближний круг

– Вот потому и не волновали, что я знала, ты мне в клювике принесёшь всё, что надо.

– Правильно, - кивнул Олег.
– Так я и опять принесу, в любом случае. Не переживай.

– Ну как же ты принесёшь, Олежка, если я тебя от себя не отпущу?

Олег задумчиво почесал нос.

– Ну, мне и похлеще проблемы решать приходилось.

– Олежка, поезжай и работай. Ты же не в чистом поле меня бросаешь. Юра обещал, что никого чужого не подпустит ко мне. А мне здесь даже нравится. Комната симпатичная. Цветы замечательные. И заяц вот этот хороший. Это оказывается, мой заяц, мы с ним знакомы...

– Как-то это всё на тебя не похоже, - подозрительно сказал Олег.
– Я шёл сюда и думал, как буду уговаривать тебя быть умницей.

– Зачем меня уговаривать? Я хочу, чтобы ты дождался свою дочку. Я же тебе обещала, что постараюсь! Поэтому иди спокойно. Только вечером принеси что-нибудь вкусненькое, ладно? Готовить не надо, на вынос возьми что-нибудь, ты же знаешь, что я люблю. А то от здешней еды меня тоска берёт.

– Я приготовлю, это не долго, - проговорил Олег и провёл рукой по моим волосам.
– Так хочется схватить тебя и стиснуть покрепче, но страшно теперь. Помять боюсь. Я ж такой стал медведь неловкий...

– А я не боюсь. Только не тебя.

Олег обнял меня так осторожно, будто я была из папиросной бумаги.

Когда он ушёл, я долго лежала в полной тишине, прислушиваясь к тому, как внутри меня, между лопаток, бьётся и вибрирует что-то инородное.

Когда в комнату неожиданно вошёл сын, я от радости даже сказать ничего не смогла, просто протянула к нему руку.

– Привет, мам!
– он придвинул Юркино кресло поближе, сел и взял меня за руку.
– Ну как твои дела?

– Да так себе, Лерка, - усмехнулась я.
– Говорят, цела... Ты куда пропал? Папа не знал, где ты, сказал, что ты закрылся. Я забеспокоилась.

– Да никуда я не пропал, - поморщился Лерка.
– На ферме торчал, где мне ещё быть. Просто лежал в своей комнате, сил ни на что не было. Смотрел, что тут происходит. Боялся за тебя вместе со всеми.

– Всё, сын, можно не бояться.

– Я знаю. Я с твоим врачом связь держу.

Он как-то серьёзно и отстранённо посмотрел на меня, потом вдруг встал, откинул одеяло в ногах, пощупал и покачал матрас.

– Угу, - удовлетворённо кивнул Лерка.
– Хороший матрас, правильный. А вот подушку надо другую, у этой валик слишком высокий для тебя. Я скажу сейчас, пусть принесут.

– Да ну, какая разница? Не надо!

– Разница есть, - строго сказал сын и снова сел в кресло.
– Особенно для тебя и особенно сейчас.

Я смотрела на него, и мне виделось в нём что-то новое, немного чужое. Он выглядел совсем уж взрослым и очень-очень усталым.

– Лерка, ты сам-то как?

– Да никак, - немного раздражённо отозвался он.
– Давай, мам, обо мне не будем, хорошо? Я потому и ушёл, чтобы ко мне с этим вопросом не лезли.

– Ладно, не будем, - согласилась я.
– Лерка, а ты можешь меня почитать?

– Зачем?
– удивился он.

– Я хочу, чтобы ты меня проверил. Как следует, поглубже.

– Но зачем?

– Я чувствую что-то внутри, оно мне мешает.

Лерка тяжело вздохнул:

– А почему я?

– А кто? Зачем я буду искать неизвестно кого, когда у меня есть ты? В чём дело? Ты не хочешь?

– Мама, - Лерка облизнул губы и отвёл взгляд.

– Я не подхожу для этого.

– Лера, ты стал очень сильным в последнее время, просто на глазах. Видимо, потому что в кольце побывал. И ты мой сын. Как же ты не подходишь?!

– Да не в силе дело, - возразил он.
– Я плохо умею всё это. Буду опять, как слон в посудной лавке.

– Да что за ерунду ты несёшь?

– Это не ерунда! Мам, я же тебя чуть не убил там, когда блоки снимал!
– отчаянно пробормотал он.
– Не так сильно ты ушиблась, сколько я тебя покалечил.

– Нет, сын, ты ошибаешься! Это всегда очень тяжело для объекта. Меня Май тоже наизнанку вывернул, а он виртуоз...

– Да нет, мам, не сравнивай! Я же видел, что пытался сделать, и что получалось! Я довольно сильно тебя повредил.

– Лерка, ты сделал всё, как надо. Быстро и чётко. Если бы не ты, я бы сейчас не здесь лежала, а в норвежской тюремной больнице...

– Ну да, - кисло усмехнулся сын.
– Вот только это мне и в оправдание.

– Так ты мне поможешь?

– Хорошо, - неохотно согласился он.
– Я попробую. Полежи спокойно.

Я вытянулась под одеялом и закрыла глаза. Леркин ветер был горьким, сухим и прохладным. Он гулял по моим закоулкам, долго и неторопливо.

– Ничего страшного у тебя я не увидел, - сказал, наконец, Лерка.
– Стоит датчик, всего один, нить тонкая, узелок совсем маленький.

– Чей датчик?

– Извекова, конечно. Чей же ещё?

– Маленький, говоришь? А почему же я его чувствую так, будто у меня между лопаток осиновый кол ворочается?

– Видимо, дело не в датчике, а в том, что после того, как ты снова побывала в кольце, у тебя острота восприятия ещё выросла. У тебя и так на любое внешнее раздражение сразу же реакция, а тут раздражение внутреннее, и ты его слишком тонко чувствуешь...
– Лерка неопределённо повёл плечами.
– Видимо, так кольцо на нас действует. А ты там ещё и дважды была. И ещё, может быть, имеет значение твоё отношение к источнику датчика.

– Про кольцо ты, похоже, прав. А твой отец... Какое же у меня к нему отношение, по-твоему?

– Откуда я знаю?
– буркнул Лерка.
– Но не такое, на какое он рассчитывал. В этом всё дело. И теперь тебе стыдно. И страшно.

– Это так заметно?

Лерка тяжело вздохнул:

– Ну, не всем, видимо. Мне заметно. Раньше, до нынешней истории в кольце, тебе было больно. Всегда, везде был такой фон, очень сильный. А теперь тебе стыдно и страшно.

– Спасибо, хоть объяснил. А то никак не пойму, что меня трясёт, как эпилептика...

Я повернулась на бок и накрылась одеялом почти с головой.

Лерка поёрзал в кресле.

– Мам, а Рина тебе что-нибудь говорила обо мне?
– вдруг спросил он.

– Мы с ней не так уж долго разговаривали. Ничего такого о тебе... Разве что я попросила её, чтобы она меня разблокировала на минутку. Она отказалась. Я ей: дай, мол, с Валардом поговорить. А она мне с вызовом: "Я зову его Леркой!" Вот и весь разговор о тебе.

Он тяжело и медленно вздохнул.

– Да, - сказал он, помолчав.
– Она звала меня Леркой.