Дерзкие. Будешь моей
Шрифт:
– Нет, я выстрел услы-ша-ла, – кое-как произносит, а в конце и вовсе сдается, повиснув на моих руках.
– Всё хорошо. Я же сказал тебе сидеть внутри. Нельзя тебе переохлаждаться. Идём, отведу тебя обратно.
– А ты?
– А мне надо того уёбка допросить, – кидаю вскользь, указывая головой на воющего, хрипящего, шипящего говножуя.
Катя молчит. Просто держит мою руку, а я взваливаю её на себя и тащу, чтобы лишний раз свои ноги не студила.
– Аккуратнее, – просит она, обвив руками мою шею.
Сердце бьётся в груди, как раненная птица трепыхается.
– Я стараюсь, –
– Я не про себя…Я про тебя…Будь, пожалуйста, аккуратнее…
Улыбаюсь. Как придурок, честное слово.
Это же…Сносит с ног в буквальном смысле слова.
Хлеще любого признания. Но…
Вкупе с тем, что в ней сейчас живёт два сердца…Я понимаю, что она может ещё сильнее любить…Я – глупец, что не понимал этого раньше…
Доношу её до машины, прошу заблокировать все двери и возвращаюсь к тому выродку семимильными шагами.
– У тебя два варианта, – смотрю на него сверху вниз. – Первый. Ты сливаешь всё – увожу до деревни. Второй – сдохнешь здесь.
– Откуда мне знать, что если солью, не пристрелишь меня сразу после этого?
– Ниоткуда. Сам выбирай, – отвечаю честно, и похрен мне, что он там подумает.
– Ладно, – держится то за ногу, то за бок. – Бля…Сказали следить за девкой. Если соберется куда-то сразу докладывать. Убирать не просили. Про тебя предупреждали. Но о других тачках речь шла. Заметил только через девчонку.
– Успел слить?
– Успел, что выехали. И авто успел слить, но о тебе нет.
– Кто указание дал?
– Какой-то левый аккаунт. Не знаю, кто. Мне часто так пишут. Если без мокрухи, берусь.
– Ясно, хуёво, чё. Как звать-то тебя, боец?
– Игорь.
– Лады, Игорюша. Слушай. Давай свою мобилу.
Беспрекословно даёт мне телефон, и я начинаю прочёсывать сообщения, звонки и прочее. Похоже, реально ничего такого не слил. Только что села в Ниссан и номер. Без указания с кем именно.
Уже прикидываю, как его пристрелить. Как вижу на заставке, блядь, его фото с двумя пездюками, как две капли воды на него похожими.
И хули делать?!
Сука!
– Щас на тачке доедем до деревни. Я тебя там сплавляю. Телефон твой остается здесь. Понял меня?
– Понял.
– Должен будешь.
– Буду.
Заваливаю его к себе на спину и тащу в машину, мысленно проклиная себя за то, каким милосердным муднем стал рядом с ведьмой. Нет бы завалить, да вроде как не за что. Просто же сливал, зарабатывал. Наверное, ради детей всё, хули.
Ааааа! Бля! Ненавижу!
Затаскиваю и командую ведьме садиться назад. Его же усаживаю возле себя, чтобы никаких выходок, нахрен.
Катя молчит, потрясенная происходящим. Игорь кряхтит, пытаясь сдавить рану.
– Малыш, аптечку достань. Там сзади валяется, – прошу её, и ощущаю, как дрожащие руки передают мне коробочку. Сбавляю скорость, лишь с целью, чтобы этот придурок не отключился. – Задери кофту. – толкаю уже ему.
Делает, а там в боку огромная такая нехилая кровоточащая рана. Бросаю на неё мажущий оценивающий взгляд и хмурюсь.
– На, вколи, – даю ему шприц. – Я за рулём.
– Не умею самому себе.
– Я поставлю, – шепчет ведьма. – Куда надо?
– Точно справишься? – спрашиваю, и если
честно нахожусь в полном безоговорочном ахуе. – Внутримышечно. Можно в руку.– Справлюсь, – отвечает она, и пока я веду машину, на ходу вбирает в шприц инъекцию обезбола, после чего лёгким движением руки делает ему укол. – Всё. Порядок.
– Спасибо, – ворчит Игорь, придерживая свою рану.
– Кароч, реальность такова, что ты истекаешь кровью, дружище. До деревни около десяти минут. Я гоню, как могу. Молись всем Богам, которых ты упоминал ранее, потому что хуй знает, что тут может конкретно помочь.
– Глеб! – выдаёт задушено ведьма. – Не нагнетай! Гони лучше!
– Слушаюсь и повинуюсь, тигрица.
До деревни мы доезжаем примерно в то время, как я и говорил. Везёт, что там есть медицинский пункт. Туда мы в первую очередь и заваливаемся. Сначала нас категорично отказываются принимать, особенно с огнестрелом, но потом я показываю пачку долларов и нас тут же пропускают внутрь, взваливая Игоря на каталку.
– Кароч. Выживешь – сам найдешь, – кидаю вслед, когда его увозят. Сообщаю врачу, что он принял, а сам хватаю ведьму под руку и тащу вглубь деревушки. – Здесь быть нельзя. В машину возвращаться тоже. Вещи тебе новые куплю. – предупреждаю грубо, но она кидается обратно к тачке чуть ли не в истерике.
– Нет! Глеб, нет! – добегает до машины и взваливает на себя одну из сумок. – Её я тут не оставлю!
– Что там такого важного?
– Всё!
– Ведьма…
– Олень, ясно?! – выдает нервным вскриком, а мне вдруг так смешно становится…Будто она не игрушку имела в виду, а меня обозвала. – А ещё там документы…И другие мои важные личные вещи!
– Понял, давай сюда, – перебрасываю через плечо и тащу её за руку в ближайший дом. Хочу попросить, чтобы нас впустили погреться до тех пор, пока Гриша не пригонит мне новую тачку. Координаты я ему уже скинул. Гриша – свой человек. Не отцовский. Он всегда сделает, что попрошу. За плату естественно, а плачу я ему хорошо.
Сразу же натыкаемся на какую-то набожную семью, которая при виде меня перекрещивается. Ведьма пучит на них свои глаза, а мне настолько похрен, что я с каким-то необъяснимым напором вваливаюсь в их жилище и закрываю за нами дверь.
– Вечер добрый, – говорит за меня Катя. – Помогите пожалуйста. Нам немного переждать…Буквально час, мы неместные. – выдает она, пока они продолжают смотреть на нас как на бесов.
– Вы же грешники. Посланники Дьявола, – тычет в нашу сторону какая-то бабка, выглядывающая из-за угла с крестиком в руках, и я начинаю ржать. Достаю из-за пазухи ещё одну стопку денег.
Пиздец, да это не поездка, а благотворительный фонд Глеба Адова!
– Возьмите и помалкивайте, очень, мать вашу, прошу!
– Глеб! – перебивает меня Катя.
Но, как ни странно, женщина тут же хватает деньги и без уговоров тащит нам горячий чай, доброжелательно улыбаясь.
– Ну, вот, так-то лучше, – выдыхаю, пока мы ждём Гришу. Катя молчит, но нам хотя бы тепло и комфортно.
Через сорок минут во дворе дома нас ждёт серый фольксваген. Быстро здороваюсь с парнем, и мы садимся в машину. Он доберется обратно на попутках.