Дети драконов

– В эту дыру на заднице демона... – он цокнул языком и потянулся к трубке, совсем забыв про игру. – Твоя дядя уже в курсе?

– Нет. Я скажу ему завтра.

– Что ж... Полагаю, он тоже не обрадуется, – отец наконец посмотрел прямо на меня, и в этот момент я особенно остро осознал, сколь безжалостно время, чертящее борозды на наших лицах, и добавляющее нам седины. В свете заходящего солнца мне хорошо были видны пепельные пряди среди его белых, как снег волос. – Почему, сын? Зачем вам ехать туда сейчас? Насколько мне известно, девочка находится в безопасности, за ней приглядывают люди моего брата – чтобы она была сыта, одета и обута, чтобы никакой лихой человек не возник на ее пути. И почему они не могут привезти ее сюда?

– Она маг, отец. Если кто-то попытается притащить ее обратно силой, это точно плохо кончится. А оставлять девчонку там надолго нельзя – развалины что-то делают с ней. Что-то не очень доброе. Мы же не хотим получить через несколько месяцев еще одну бешеную колдунью, от которой неизвестно, чего ждать.

– Прибить бы ее, – мрачно обронил отец. – И дело с добром. Никому никуда не надо ехать, устраивать слежку и тратить ресурсы из казны.

Я пожал плечами.

– Неплохое решение. Но есть по меньшей мере два человека, которые не поймут его и не оценят.

– Ее братец и...?

– Лиан.

Отец снова вздохнул.

– Говорил я Патрику, что с этим отродьем надо кончать. Так ведь нет... он слишком чистоплюй. Надо было мне давно уже сделать все самому.

Прямота и жестокость отца задевали меня, но где-то очень в глубине души я был с ним согласен.

– Хорошо, что не сделал. Такие вещи в тайне трудно сохранить. Это вылезло бы наружу, и тогда... даже не берусь предположить, насколько бы скверно все обернулось.

– Ох, сынок... – отец сдвинул доску в сторону и пронзил меня долгим, слишком глубоким взглядом. – Мой мальчик... Ты, конечно же, хочешь ехать налегке, без охраны?

– Как обычно. Я ведь тоже маг. Чего мне бояться? Тем более, мы будем вдвоем.

– Чего бояться, говоришь... – отец горько усмехнулся. – Всегда есть, чего, парень. Ты поймешь это, когда сам станешь отцом.

Мне очень хотелось возразить, что я уже сейчас вполне умею умирать от страха за тех, кого люблю, но отчего-то это показалось совершенно лишним.

– Ты дашь мне свое благословение, отец?

– Дам. Но имей в виду – жене своей будешь объяснять все сам. И с делом барона Дранта, пожалуйста, закончи. Я ни в то, ни в другое лезть не желаю.

Фарр. Дорога

1

Звезды густо высыпали над нашими головами. Я смотрел на них, выискивая знакомые созвездия и, как в детстве, пытался переложить в новые, видимые только мне узоры. Негромко потрескивал костер, ухала где-то вдали сова, лениво переходили с места на место наши лошади, потряхивая гривами и фыркая от запаха дыма. Лиан лежал рядом, уткнувшись макушкой в свою седельную суму, и жевал травинку. Краем глаза я видел отсветы огня на его лице. Он улыбался чему-то и выглядел человеком, чья жизнь удалась.

На много шагов окрест нас не было больше ни одной живой души, кроме зверья, птиц и насекомых.

И уже не в первый раз от начала нашего пути я ловил себя на мысли, что тоже ощущаю себя до неприличия счастливым.

В то время, как одна часть моей души рвалась назад, туда, где осталась любимая женщина, другая – ликовала от ощущения безграничной свободы и этой особой мальчишеской беспечности, которая приходит, только когда ты на время покидаешь дом, отравляясь в путешествие.

– Знаешь, – сказал вдруг Лиан, вторя моим мыслям, – иногда так хорошо, когда ты никому ничего не должен. – Я очень рад, что у меня есть Шуна, что у нас родится ребенок... Но ничто не сравнится с возможностью оставить женщин дома и забыть про страх сделать что-то не так.

Точно. Вот оно.

Страх сделать не так.

Ответственность...

Для Лиана это было весьма новенькое чувство. Я усмехнулся, пытаясь вспомнить, в каком возрасте впервые осознал его давление на свои плечи.

Кажется, мне было четыре.

– Да, – сказал я вслух. – С опытом начинаю понимать, почему мои предки так любили военные походы.

Мы от души посмеялись, вспугнув какую-то пичугу в траве чуть поодаль.

Айна, конечно, совсем не обрадовалась, когда я сказал ей о нашем отъезде, но успокоилась довольно быстро. В отличие от Шуны... Та бесновалась долго и громко, и опомнилась только после того, как обрушила на голову Лиана увесистое глиняное блюдо. Пострадала при этом посудина, а не прочная голова моего братца, но Шуна все равно испугалась и еще столько же времени потом заливалась слезами. Лиан, который давно исчерпал все разумные доводы, сделал единственную мудрую вещь, какую мог – дал ей как следует выплакаться. К тому моменту, когда я счел приличным заглянуть к ним в покои, Шуна сидела зареванная, но уже почти спокойная, прятала лицо на груди у своего любимого и изредка всхлипывала, прерывисто, как ребенок. Были они оба грустными и совсем не такими, какими обычно являли себя миру. Позже Лиан признался мне, что это был худший их день в Солнечном Чертоге. А я... я вспомнил про свою первую жену и ее равнодушное лицо, с которым она встречала всякую новость о том, что мне нужно уехать. Вот где на самом деле была горечь. Только неявная, размытая по всей моей тогдашней жизни. Об этом я и сказал братцу, хотя на самом деле прекрасно понимал, что любая рана болит одинаково сильно, будь то боль от одиночества или от невозможности облегчить страдания близкого человека.

Звездное небо плыло над нами, качало бездонной колыбелью. И туда, к звездам, устремлялись завитки белого дыма от костра. Мои волосы, руки, одежда – все пропахло дымом... и мне так нравился этот запах! Запах дороги, запах свободы.

– Интересно, как там они все, во дворце...

Я улыбнулся. Можно уехать от тех, кто дорог, за сто лесов и сто равнин, но они все равно всегда будут рядом.

– Хорошо. Девочки ударились в рукоделие, дети привыкли, что теперь с ними возится дядя Пат.

– Рукоделие? – Лиан даже приподнялся со своего места и уставился на меня с недоверием. – Ты, часом, ничего не напутал? Это чтобы Шуна-то взяла иголку в руки... Поверить не могу в такое!

– Ну... жизнь непредсказуема. Иногда случаются вещи, которых ты вовсе не ждешь.

Лиан фыркнул.

– Это тебе Айна сказала?

– Да.

В отличие от братца, я мог хоть каждую ночь навещать любимую в ее снах. И узнавать, как у нее дела и как дела у всех остальных. Впрочем, злоупотреблять этим тоже не стоило, я решил, что раз в три дня – достаточно.

– И что они там делают?

– Говорит, шьют рубашки на младенцев.

– Ба... – Лиан снова откинулся на сумки и пробормотал удрученно: – Есть вещи, в которые трудно поверить, пока не увидишь своими глазами...

– Я бы на твоем месте радовался, что она больше не злится и не плачет. Кстати, Мирта тоже успокоилась.

– А что, она все эти дни ревела?

– Почти.

– Ну и ну...

Я рассмеялся.

– Да уж, ты везде успел. Лиан Даэл – великий покоритель женских сердец!

– Иди ты! – он сердито швырнул в меня какой-то мелкой веткой. – Завидуешь просто.

– Чему? Твоей смазливой физиономии? Или тощей заднице?

– Ха, почем мне знать, чего именно тебе не хватает?

«Беспечности, – подумал я. – Вот этой щенячьей уверенности, что меня, такого неотразимого все любят и все мне сойдет с рук, что бы я ни натворил».

– В соплячестве у меня так же было, – сказал я, вспоминая свои походы по женским постелям. – А после первой свадьбы резко поубавилось желания очаровывать всех направо и налево...