Дети лихолетья (сборник)

Минск пылал. Зловещие тучи дыма застилали небо. Иногда все происходящее напоминало какой-то жуткий сон, с одной только разницей, что сон этот не заканчивался.

Шофер вышел из кабины, осмотрел кузов, в котором находились более 60 детей и 14 взрослых. У него, по-видимому, было доброе сердце. Посмотрев на ребят, он махнул рукой, сел в кабину, и машина тронулась.

Вот и Могилевское шоссе. Оно забито народом. Словно человеческая река разлилась почти на всю ширину проезжей части. И конца не видно тому живому течению. За Тростенцом шофер хотел было остановить машину. Пётр Васильевич еле уговорил его доехать до ближайшего населенного пункта. Не выгружаться же с детьми в поле.

Вот и деревня Апчак. Она забита беженцами [48] . У школы шофер остановил машину.

– Все! – решительно заявил он. – Или разгружайтесь, или я снова повезу назад в город, столько времени затратил. А меня же ждут. Если не выполню распоряжения, начальство по головке не погладит.

Подошли жители деревни. Помогли разместить детей в одной из школьных комнат. Кто соломы принес, кто одежду, кто хлеба, молока… Кое-как устроились на ночлег, накормили детей.

48

Кисина, З. Спаси и сохрани / М. Кисина // Медицинский вестн. – 2005. – 13 мая.

Тревожная, страшная ночь. На западе красные сполохи растекались по всему небосводу – горел большой город. Где-то там осталась мама. Что с нею? Таня еле сдерживала слезы.

Бодрствовал и Пётр Васильевич. Десятки раз перебирал в мыслях многие варианты. Нет, в городе оставаться нельзя. Хорошо, что удалось вывезти детей. Иначе бы погибли. Но надолго ли это затишье? Вражеские самолеты и сюда долетят. Фашисты никого не жалеют. Сам видел, как их летчики расстреливали из пулеметов мирных людей. Значит, выход один: везти детей еще дальше, на восток. Но на чем? Нет машины. И в этой суматохе найти ее будет непросто. Беспокоила и судьба жены.

Утром 25 июня Пётр Васильевич начал искать транспорт. Зашел к председателю местного колхоза. Тот руками развел. Только лошади остались. Потом вспомнил, что вчера вечером в деревне объявился шофер из Минска. Будто по дороге у него разбомбили машину, а сам он каким-то образом остался живым.

Нашли шофера. Это был Михаил Денисович Марченко. Договорились вместе искать машину.

Уже хорошо припекало. По дороге на Смолевичи потянулись беженцы. Они прибывали и прибывали.

У колодца Дыло обратил внимание на женщину, которая сиротливо присела у замшелого сруба. Подошел поближе. Позвал. Женщина спохватилась, подняла голову. Всю жизнь потом Пётр Васильевич будет вспоминать это мгновение. Странная судьба! Еще несколько минут назад ему казалось, что она надолго, а может, и навсегда разлучила его с женой.

Это был первый за последние дни светлый лучик. Вспыхнул, осветил омраченные горем и бедой души. Каким образом Евгения Николаевна выбралась из пылающего города? Накануне побывала около сада. Горы кирпича. Плач и стон матерей. Сказали, что все там, под руинами… И пошла, куда глаза глядят. Почему пошла по этой дороге? Как остановилась в этой деревне? Счастливая случайность…

Перебросились каким-то десятком слов – и каждый за свое. Евгения Николаевна подалась в школу, помогать женщинам, а Пётр Васильевич с Марченко продолжили искать машину. Нашли какой-то старый грузовик. В обычных условиях на нем со двора не рискнули бы выехать, а здесь в дорогу… Но что же делать?

Пока шофер осматривал машину, мотор, кое-что подправлял, Пётр Васильевич взял ведро и пошел искать бензин. Возможно, военные выручат. Увидел командира, который стоял на перекрестке дорог. Объяснил, что к чему. Тот остановил грузовик и приказал шоферу налить бензина.

Уже и солнце зашло на небосводе. Детей необходимо было срочно вывозить на восток. С запада все слышней доносилась артиллерийская канонада.

– Смотрите, смотрите, – воскликнула вдруг Татьяна Дыло. – Парашютисты!

На фоне голубого неба кружили гитлеровские парашютисты. Они, правда, были пойманы и обезврежены, но этот случай еще больше насторожил Петра Васильевича [49] . Наконец, в седьмом часу двинулись из деревни. Медленно, километр за километром они ехали по дороге.

49

Семянюк, М. Пад разрывамі бомбаў / М. Семянюк // Мінская праўда. – 1987. – 29 крас.

Только часов в одиннадцать добрались в Смолевичи. Остановились у больницы. Весь медперсонал высыпал на улицу. Осмотрели детишек. Те, хоть и устали, держались.

И опять та же проблема: ждать здесь или двигаться дальше? Старый грузовик окончательно сдал. Что ни делал с ним Марченко, мотор так и не завелся. Выручили военные. Отдали почти новую машину, но со сломанным кузовом.

Почти всю ночь Дыло с Марченко провозились, пока заменили кузов. Зато теперь – гора с плеч. На такой машине можно хоть на край света. Запаслись бензином, кое-каким провиантом – и снова в дорогу. Здесь, в Смолевичах, подобрали Алика Малкина вместе с матерью. Большая семья еще увеличилась.

Вот и Борисов. Он также горел. А за городом происходило нечто жуткое. Над дорогой появились фашистские самолеты. Низко-низко, едва не цепляясь за верхушки придорожных деревьев, проносились они над землей, посыпая ее пулями. Что делалось с детьми! Их крики, казалось, заглушали рев самолетов. Шофер гнал и гнал машину дальше, к недалекому уже лесу. Скорей туда, под зеленую сень деревьев.

27 июня прибыли в Ярцево. Там Михаил Денисович от усталости уже не мог выбраться из кабины. Пётр Васильевич едва оторвал его от руля, начал массажировать занемевшие пальцы. Единственное, что предложили ему: «Терпи, братец».

Машину окружили люди. Несли все, что было. Дети за дорогу очень ослабли. Особенно плохи были грудные младенцы. Начались кровавые поносы.

– Подержите моего малыша, – решительно сказала одна из женщин, передавая своего ребенка кому-то на руки. Потом взяла чужого и поднесла к груди. Малый жадно засосал. За ней молча взяли на руки маленьких подруги женщины с грудными детьми. В комок сжалось сердце врача. «Спасибо вам, дорогие», – шептали его обветренные губы. А слезы застилали глаза. Для грудных детей материнское молоко, хотя и чужое, было тем самым эликсиром, без которого они вряд ли бы выжили.

Недалеко от Смоленска дети и их спасатели задержались на трое суток. Здесь, в лесу, километрах в 15–20 от города, сопровождающие детей люди с тревогой наблюдали страшную картину пожарищ и столбов дыма над городом. Все попытки П. В. Дыло разместить детей и младенцев в учреждениях Смоленска окончились неудачей из-за сложной военной обстановки в городе, и мученики вынуждены были продолжать свой путь дальше на восток [50] .

Дыло Татьяна Петровна:

50

Пыск, Н. За жизнь детей боролись / Н. Пыск, Ю. Яцкевич // Вестн. Белорус. гос. мед. ун-та. – 2005. – 4 июля.

– В райздраве города Ярцево, где мы остановились через несколько часов, нам посоветовали ехать в какой-то поселок, который расположен довольно далеко от шоссейной дороги и где, по словам местных жителей, можно будет пристроить наших детей. Мы послушались и поехали. Однако, чем дальше отъезжали от дороги, тем настойчивей мучила меня мысль о том, что, израсходовав топливо, мы потеряем возможность выбраться из этой глуши. Следует остановиться и, взвесив все за и против, принять окончательное решение. Начался дождь, и мы отвели детей в сарай, в котором, на нашу беду, протекала крыша. И мы, промокшие, вынуждены были вернуться в машину и провести там ночь. Утром наш грузовик поехал назад, в сторону шоссе и дальше на восток.