Дети, сотканные ветром

– Да, – подтвердил он, частично понимая, о каком успехе шла речь. – Могу спросить вас кое о чём?

– О нет, милок. Не так скоро! Уж поверь, первым делом тебе надобно подкрепиться. Вопросы же припаси для его благородия Боремира. Городовой Боремир Сухой, – повторила старушка, не удовлетворившись реакцией мальчика. – Он принёс тебя ко мне бесчувственного. К слову, надо и нам познакомиться. Все зовут меня Баба Яра.

– Лев Лукин, очень приятно.

– Не стоит лукавить, милок! Могу сообразить, как ты себя чувствуешь, проснувшись неведомо где. Отведаешь завтрака, Лев… Лукин? Какое занятное имя.

– Наверное, я откажусь, – ответил мальчик, подозревая, как на него подействует пища.

– Ничего. Раз ты так бойко пришёл в сознание, то, надо полагать, с выздоровлением сладишь также проворно.

– Выздоровлением?

– Из многолюдной толпы ты нашёл Боремира Сухого, причём налетев на него в буквальном смысле. Он же обезвредил испорченного автоматона, а тебя, милок, перенёс сюда. Мы оба решили, что лучшим местом для твоего пробуждения будет мой дом, нежели койка при казарме. Уверяю, на моё врачевание никто пока не жаловался. Я полночи корпела над тобой, когда ты пребывал за явью. Наладила все порванные нити. Лицо Льва изменилось не в лучшую сторону, и старушка поспешила объясниться: – Так бывает, когда необузданные чары высвобождаются.

– Чары… – Лев натужно закашлял, горло не давало о себе забыть.

– Синяки-то на шее поправить – ерунда. Сперва, милок, расскажи, где живёшь. Откуда родом?

Ступор Льва заставил хозяйку дома осторожно продолжить:

– Надо бы известить родных, ведь день прошёл, как ты залёг без памяти. Только скажи их имена, а я пошлю весточку.

Лев поник головой, вернувшись мыслями к разгромленной комнате красного дома. Баба Яра настойчиво ожидала ответа. Ничего не придумав, мальчик решил сказать правду:

– У меня нет дома. Я потерял сознание в день... приезда в ваш город.

Полуправду.

После неловкой заминки Баба Яра, покружив у буфета, достала посуду:

– Приготовлю морс, милок. Вреда от него никакого, а наслаждение гарантировано. Будь добр, присядь.

Лев не решался опуститься на стул, до тех пор, пока у него не закружилась голова от наблюдения за хозяйкой, чьё хождение вскоре закончилось объёмным стаканом густой ягодной смеси. Мальчик ожидал, что она воспользуется проделками, какими заставила усики корыта двигаться, но к счастью или сожалению, морс был приготовлен обычным способом.

Обычный морс из рук необычной старушки. Она одного роста со Львом, а он оставался невысок для своих лет. Стан её полон, одежда чиста и опрятна: синее платье и передник с вышивкой степного поля. Оставался загадкой для мальчика точный возраст хозяйки и некоторая особенность. На солнечном свете, струящемся из широкого окна, или в затемнённых углах кухни внешность её разнилась. Небольшими деталями и всё же преображавшими её.

– Простите…

Мальчик вдруг засомневался в правильности принятого им обращения, и Баба Яра своевременно поддержала:

– Бабушка. Этак, полагаю, будет верно. Хотя с нашей-то разницей в морщинах я тебе в прабабки гожусь. А какая женщина не склонна к ухищрениям со своими годами?

Беззаботное стремление хозяйки завязать беседу подбадривало так, что мальчик попытался напрямую выяснить, что ей известно о нём и его недавнем провожатом:

– Простите, бабушка. Там, где меня подобрали, рядом не видели большой птицы?

– Большой? – удивилась Баба Яра. – Его благородие не упомянул о подобном. Ты потерял птицу?

– Нет, – разочарованно выдохнул мальчик.

– Пей, не стесняйся.

Баба Яра ждала, когда Лев испробует напиток. Он же, измученный горечью и сухостью во рту, не стремился выпить морс. Больше всего на кухне его настораживала безобидная, на любой другой взгляд, печь. Ведь всем знакомы сказки о ведьмах, запекавших детей в пирогах?

– Несмотря на то, как ты резво выздоравливаешь, я опасаюсь за осложнения. Твоя комната заранее приготовлена для одного гостя. Его приезд намечается через пару дней, так что есть время подготовить другую.

– Я не задержусь у вас надолго, – остановил её Лев. – Спасибо вам за всё, но не уверен, что останусь ещё на одну ночь.

– И куда же ты пойдёшь, милок? – встрепенулась старушка.

– Я должен разыскать кое-кого

Мальчик встал из-за стола. От небольшого усилия в глазах помутилось, его повело в сторону.

– Ах, говорила про покой, и сама же позволяю тебе волноваться, – Баба Яра подхватила Льва за локоть. – Потерпи малость.

Хозяйка дома потянула гостя из кухни мимо лестницы в комнату, объединённую с прихожей. Она была обставлена с невиданной пышностью, притом глаз сразу улавливал излишества различной утвари и устилавших пол ковров. Десяток кресел и диванов приводили мальчика в недоумение.

– Почистила твою куртку. Не приложи я пару уловок с ядрёной пеной, это далось бы мне тяжело, – гордо сообщила Баба Яра.

Старушка провела Льва в дальний угол к камину и взяла с полки мешочек из грубой ткани.

– Когда ты упал бесчувственным, твой камень выкатился из кармана. Не волнуйся, городовой Боремир Сухой сведущ в подобных делах, дабы не прикасаться к нему.

Она положила мешочек в ладони мальчика. Поклажа холодила руку, ткань прошивали металлические нити. Лев торопко развязал шнур и увидел янтарь. Лёгкое чувство то ли радости, то ли облегчения пробежало дрожью по телу мальчика, и он впервые открыто заглянул в глаза Бабе Яре.

– Похоже, камень дорог тебе, – улыбнулась она.

– Он помогал осветить путь и принадлежит... близкому мне человеку, – мальчик не сумел под сказанным представить маму.

– Твой янтарь словно вобрал в себя лучик солнца. Впредь носи его ближе к телу и будь осторожен, показывая незнакомцам. Мешочек пригодится, янтарь в нём будет скрыт от назойливого любопытства. Теперь-ка выйдем на свежий воздух. Думаю, ты захочешь узнать о том месте, куда тебя занесло, – проговорила Баба Яра и в прихожей добавила со светлой улыбкой: – Представлю тебя моим дивным соседям.

Затея знакомства с другими чаровниками вызывала у мальчика нытьё под ложечкой, но перечить хозяйке приюта он не осмелился. К тому же под рукой находился лучезарный камень. Из всех приключившихся с ним событий, только янтарь не отдавался горькими мыслями и необъяснимо зажигал уверенность.

Выходя из дому, Лев заметил над дверью венок из сушёных трав, отчего в памяти закопошились полузабытые мамины суеверия.

Уютный небольшой сад был равномерно засажен фруктовыми деревьями. Между ними кучно расположились привлекательная скамейка, сарай, где теснилась насыпь угля, и дорожка изогнутым ручьём, впадающая в мощёную дорогу.