Детки и Драконы

Первое время ничего не происходило. Волхв скептически нахмурился, сам себя в зеркале рассматривая, и вдруг изображение пошло рябью, а затем и вовсе пропало. Перед чародеем будто окно открылось, а за ним...

– Ёшкин кот - зелёные ели...
– обалдело пробормотала старуха. Нет, что-то такое она и ожидала увидеть. Но не в таких же масштабах!
– Я еще вернусь!
– крикнула она на прощание, бросаясь к двери.

И Волхв в этом нисколечки не сомневался...

– Ну, Добрыня...
– сглотнув, пробормотал он.
– Ну, удружил...
– потом подумал немного и добавил с ехидной улыбкой.
– Вот теперь сам с каргой старой и разбирайся. А я, пожалуй, в отпуск уйду. Прямо сейчас. Куда-нибудь подальше. На Восток. Туда, где власть еще уважают и где о "свободе слова" никто ничего не слышал...

27

Если бы на Вейле или Киде обнаружилась хоть одна неучтенная царапина, Змий бы живьем с дракона чешую содрал. Но ящер при переноске был очень осторожен, словно догадывался о неотвратимом возмездии - на колдуньях даже платья не помялись.

– Святые угодники!
– отшатнулся Финист, увидев разноцветную "ауру" вокруг Киды.

– Зеленая - это Вейла, - объяснил Змий.

– А вот это грязно-бордовое сияние, как я понимаю, джинн?

– Собственной персоной, - процедил чародей, взял на руки дочь и вынес к Луаллин. "Сокол" предупредительно подхватил Вейлу. Разложив на траве плащи, мужчины уложили на них каждый свою "даму" и отступили в сторонку.

– Я знала, что свадьба с тобой не закончиться для Вейлы ничем хорошим, - рыкнула императрица, опускаясь перед сестрой на колени.

– Наша свадьба закончилась рождением Киды!
– огрызнулся колдун.

– И даже здесь ты напортачил, передав дочери способность к универсальной магии!
– тут же сориентировалась Луаллин, поворачиваясь к племяннице.
– Бедная девочка...

– Ну, извини, - развел руками колдун, - не научилась Вейла почкованием размножаться. Какие-то мои гены просто обязаны были попасть Киде.

Луаллин закрыла лицо руками и вздохнула, сцепив зубы, дабы не высказать этому черноглазами все, что она думает о его генах. Императрица всегда была против этого брака. Подумать только! Ее сестра, единственная в мире чародейка земли выходит замуж за обыкновенного универсала! Луаллин изо всех сил пыталась втолковать это отцу, но Седой Мудрец только улыбался и отмахивался:

"Он будет любить Вейлу, - говорил он.
– Змий сделает ее счастливой".

Увы, несмотря на свой далеко не юный возраст, Седой Мудрец был неисправимым романтиком. В отличие от своей гораздо более прагматичной дочери. Она-то знала, что когда-нибудь ей предстоит возглавить Империю. Что однажды наступит день и отец спустится в свое подземелье, оставив ей золоченый трон, полупустую казну, львиная доля злата из которой уходила на его дурацкие исследования, и восемь кое-как объединенных под одним флагом народов...

Собственно, так и вышло. Только отец "ушел" слишком рано, а обе сестры, те, на кого Луаллин рассчитывала для укрепления шатких союзов, волей судьбы оказались вычеркнуты из ее планов. Одна отправилась куда-то на Запад, спряталась в дубраву и словно исчезла с лица земли. Как императрица не искала, сколько сил не тратила, но так и не смогла пробиться сквозь защиту, дарованную лесом своей владычице. А вторая... что случилось с Галинор императрице было тяжело вспоминать даже сейчас. Триста лет прошло, а Луаллин каждую ночь винила себя в роковой ошибке. За то, что была слишком слабой и не смогла защитить свою семью, свой дом, свою имперарию.

Когда триста лет назад к ней с претензиями о браке явился Змий, она едва не палками выгнала его за порог. Но он оказался настойчивым и далеко не слабым магом. Черноокий возвращался снова и снова, а она... с каждым днем теряла надежду. И однажды просто не выдержала:

"Если сможешь отыскать Вейлу, считай, что я вас благословляю!"

Это был крик отчаяния, признание в том, что ей больше нечего терять. Могла ли императрица знать, что этому проклятому колдунишке удастся то, чего не смогла добиться она, та что в железном кулаке держала всю империю Поднебесья?!..

Луаллин подняла на зятя глаза, прошлась по усталому, осунувшемуся лицу человека, который только что обскакал пол мира в поисках тех, кого любил, и опустила голову. Она не умела признавать поражение, но понимала, что жизнь порой не оставляет выбора. Каким бы недостойным не считала она Змия, какие бы матримониальные планы не вынашивала когда-то по отношению к своей дорогой сестре - всё это должно остаться в прошлом. Ради Вейлы, и ради Киды, которую она любила так сильно, что не смогла бы насильно выдать замуж даже во благо целого мира...

– Я просто хочу сказать, - медленно и гораздо спокойнее продолжила она.
– Что если бы Кида не была универсалом, джинн не смог бы использовать ее силу.

"Это что - демонстрация того, как объединяет общая беда?
– удивился Финист.
– "Укрощение строптивой", акт первый?"

– Надо разбудить Вашу супругу, - подошел Рагнарёк. Его не удивила эта внезапная вспышка гнева - он видел, как привыкла действовать Луаллин. И еще он знал, на что способны люди в момент горя. Да и не только люди...

– Если мы это сделаем, джинн поглотит Киду, - покачал головой Змий.

– А если...
– "Сокол" задумчиво потер подборок.
– Если сначала уничтожить джинна, а потом будить Вейлу?

– Да ты просто гений!
– тут же переключилась на новую жертву императрица. Долго быть хладнокровной у нее никогда не получалось.
– И как прикажешь это сделать?

– На самом деле, в словах Финиста что-то есть...
– Правитель драконов положил ладонь на плечо Луаллин, и она тут же успокоилась. Змий пораженно вскинул брови - похоже, этот дракон владел какой-то воистину потрясающей магией, раз ему удалось совладать с их семейной ведьмой.
– Мы можем попытаться выманить джинна из девочки и заточить его в каком-нибудь предмете.

– Ключевое слово "попытаться", - буркнул Финист.

– Продолжайте, пожалуйста?
– тут же вскинулся Змий, зыркнув на приятеля, чтобы тот больше ящера не перебивал.

– Пока ваша супруга удерживает "купол" вокруг Киды, нам не удастся это сделать.

– Патовая ситуация какая-то, - вздохнула Луаллин.
– Мы не можем снять защиту, потому что джинн "выпьет" девочку. А если мы не предпримем никаких действий, Кида так и будет заперта с демоном в одной "клетке".

– Нет, не будет, - убежденно и отчего-то даже радостно мотнул головой "Ясный Сокол".
– Даже владычица лесов не всесильна. Она слабеет с каждой минутой. И однажды "купол" падет сам собой.

Три пары глаз долго и с выражением буравили Финиста взглядами, но так и не придумали, что ему возразить. Русский чародей, хоть и сделал это крайне бестактно, просто высказал вслух то, чего боялись остальные. Попинать его за это могла разве что Луаллин, но в присутствии миролюбивого Рагнарёка даже она только расстроенно нахмурилась.

Все так погрузились в собственные невеселые размышления, что и думать забыли о драконе. А он, доселе просто сидевший и копивший злость на неспредливость окружающего мира, вдруг вскинул голову и ударил лбом о полупрозрачный верх своей "конуры". Потом еще раз. Затем расправил крылья и, не обращая внимания на крошечные разряды, бьющие его со всех сторон, попытался взлететь. Ударился о "стенку", упал, перевернулся, остервенело мазнул когтями по упрямому фиолетовому мареву и, наконец, громко, словно выплескивая весь накопившийся гнев, заревел.