Дева-Смерть

И что? Чем это поможет? Милой, доброй мамы и Вика больше нет. И дяди Георга. Где-то есть любимый Грегори… наверное. Но его имя больше не светит во тьме проклятого Мэнда. И ничего не значит. Прежняя любовь Арабеллы — отныне тоже высохшая страница чужой старой книги.

Пальцы Лауры сжимают плечи Беллы до синяков. А яростные синие глаза — близко-близко. Безразлично близко.

— Лично я собираюсь мстить, а не возиться с тобой. Слышишь?

Лучше бы отомстила самой Арабелле. Можно всадить кинжал себе в сердце, но зачем? Смерть ничуть не лучше жизни. Ничего не изменится.

— Отойди от нее! — в черных глазах Грегори — затаенная угроза. Как и в его клинке.

Когда Гор успел подойти так незаметно? Ладно, к безумной Арабелле, но к дикой Лауре?

Он тоже изменился. Неуловимо, но быстро.

Жаль, что Белла — не в ту сторону. Не в лучшую. Не в живую.

А за спиной возлюбленного из сумрачной тьмы выступают бесчисленные тени. Десятки… сотня? Целый коридор. Темное войско.

— Гор, беги! — крикнула тень прежней Арабеллы. В память о былой любви.

— Это свои.

И впрямь. Свои. Живые. Дышат. Отбрасывают собственные тени.

Одна из них — рослая, крупная, в старомодном чепце — кинулась к Арабелле.

Баронесса Керли. Из плоти и крови. Всё такая же несокрушимая.

Грегори их освободил… нашел. Спас.

И потому с его острого клинка кровь каплет так часто. Всё еще. Опять смывает прежнюю. Уже засохшую.

Страж там был явно не один. А сколько из них держали маму, пока палач вскрывал ей горло?!

Жаль, Белле никогда их не достать. Она даже не вспомнит лиц. Всё заслоняет одна лишь Тьма.

Разве что убивать каждого первого служителя Ормоса. Тогда уж точно не промахнешься.

— Отлично! — негромко и зло хохочет Лаура. — Хоть кто-то живой объявился. Да целая армия прямо. Команда женщин, стариков и даже детей. Хочешь последние новости? Твой друг в лапах жрецов, а твоя подружка способна только скулить.

Теплая рука обнимает за плечи. Белла, как раненый зверек, прижимается к худому плечу Грегори. Цепляясь за последнее, что еще осталось.

— У нее только что убили мать. — Зачем он об этом напомнил? Арабелла жалобно стонет, сжимаясь от боли. — Тише, не плачь. Мы идем спасать Вита. И остальных. Веди нас.

Значит, остальные и впрямь существуют. Где-то. И туда они с Витольдом шли. Наверное.

Что враги сделают с Витом? Или уже сделали? Казнят? Тоже скормят Ормосу?

Виктор — жив? Грегори, скажи, что брат Беллы — жив! Тогда она еще попытается… вернуться. Склеиться. Собраться вместе.

— Да она уже и без меня туда шла. По крайней мере, в том направлении. Вряд ли только соображала, зачем. И что собиралась делать. Только там не пройти. Всё перекрыто, и голодный Ормос караулит. Но есть другой способ. Убить змеиного короля Мэнда. Тогда им станет не до твоего Вита.

— А это возможно? До сих пор этот больной маньяк почему-то жив.

— Всё возможно. Все смертны. Если знать, чем и как убивать. Я не зря ошивалась во дворце.

— Я уже понял, что ты из Эвитана, — уже мягче произнес Гор. — И чем же?

— Змеиным оружием. Клинком из застывшего яда Ормоса.

— И где его взять? У Ормоса из-под скользкого бока? Там и отлить?

— Нет — в королевской оружейной. Вполне открыто. В бывшей Алой Башне. Там когда-то красные розы зимой цвели — для живых… Он уже давно отлит. Но тебе (и любому другому) его и брать бесполезно. Умрешь от жгучего яда раньше, чем шелохнешься. Чтобы только удержать Змеиный Клык, нужно быть Посвященным. Хотя бы низшей ступени.

— И где я сейчас возьму Посвященного? — в хриплом голосе Грегори — смертельная усталость. — И еще не пришибу при этом. Ладно, где его ловить?

— А он у вас есть, — усмехнулась рыжая девушка. Оскалилась. — Я. Я же сказала, что сойдет и низшая ступень. Даже самая низшая.

2

Аристид уже когда-то был в Мэндском подземном дворце Бессмертных. В отличие от Анжелики.

Но туда им сейчас и не надо.

Подземелья Детей Ночи ведут почти к самому дворцу короля-жреца. Почти.

И сейчас большая часть подданных вечно юного Князя Ночи просто собралась широким кольцом вокруг. На безопасном расстоянии. На почти безопасном.

Ждут.

А вот лица и Аристиду незнакомы. Все, кроме сына.

Как впервые видят Древнего и они. Даже острые клыки оскалили. Неуверенно. Примерно чувствуют, сколько из них тогда останется здесь навеки. Или уже нигде.

Приземлился Аристид шагах в пяти от ближайших. Анжелика отстала лишь на миг.

— Он похож на нашего Князя, — изумленно воскликнул кто-то.

— Неверно. Не я на него, а он на меня, — усмехнулся Аристид.

— Отец… — вечно юное изумленное лицо. Что на нем — искренняя радость? И… облегчение.

Будто лунное сияние расходится золотыми волнами. Накатывает на приближенных, на древние стены, на мрачные витражи вражеского дворца…

Зато среди Бессмертных — явное замешательство. Не ожидали? Не настолько древние? Все обращены уже при этом мальчике? Куда делись остальные? Разбежались? Худшее лучше не предполагать. Все-таки этого вечно юного Князя любит маленькая Иза.

— Он — ваш отец в смертной жизни? — удивился кто-то из ближайших соратников. На вид — чуть старше своего Повелителя.

Среди них и впрямь мало тех, кто успел повзрослеть.

— В обеих, — вдруг открыто улыбнулся Князь. — Мой отец и мой создатель, где ты был так долго? Я так тебя ждал!

И кинулся с объятиями. Можно сказать — на шею. Чуть ли не повис.

Под изумление подданных. И причин для такого у них больше одной.

Вряд ли подобное признание уместно без подробностей. Даже Дети Ночи не слишком поймут отца, вдруг обратившего шестнадцатилетнего сына.

Но для объяснений не осталось времени. Да и Аристид для них слишком горд. И не за тем сюда прибыл.

Придется потом Князю лично выкладывать семейную историю любопытствующим. Если снизойдет. И сочтет нужным.

Раз уж не осталось живых свидетелей. Не-живых.

Будто ночная птица взмахнула антрацитовыми крылами — колыхнулся звездный плащ. И сияющие темные локоны. Ярко сверкнули необычайно ясные глаза — тени звезд уже небесных. На шею Анж кинулась Иза. И действительно повисла:

— Наконец-то ты с нами, сестра! Лучшего создателя нельзя и пожелать — ты станешь сильнейшей из нас. Ради этого стоило ждать так долго. Но как ты могла так рисковать собой, Анж?! Я уже тебя оплакала. Я так боялась, что уже тебя потеряла!