Дева-Смерть

3

Почему-то Витольд ждал безумного короля-жреца. Но нет, в черно-алом зале — одни глухие капюшоны его змееглазых приспешников.

И эбеновый алтарь в застывших потеках. Хорошо, здесь нет Арабеллы. Она бы поняла, чья эта кровь.

Настежь распахнута дверь — размахом в полстены. А из нее — ветвится широкий лаз в непроглядное подземелье. Под легким углом.

Жрецы ждут полумертвую Змею на пиршество. Жертва — тоже. Он, Витольд.

И не только.

У соседней стены — огромная шевелящаяся куча. Тел. Живых. И связанных. Мужчины, женщины, дети, старики. Часть — эвитанцы, остальные — нет. Местных нахватали. И, похоже, даже далеко не всех знатных.

Похоже, следующие жертвы. На каждого черных столбов не хватит. Окончательно спятившие жрецы теперь режут сразу толпой?

Витольд сразу заметил среди обреченных три или четыре знакомых лица… и накрепко стиснул зубы. Об этом думать сейчас нельзя!

Как и об оставленной в Эвитане Алексе! Но там хоть есть честный кардинал Александр. И он поклялся.

Где же проклятый свихнутый монарх свихнутого Мэнда? Почивать на мягких перинах отправился? Отдохнуть от трудов праведных, подлая, сволочная скотина?

Пока волокут, Вит не только огляделся. Еще успел надавать изрядных пинков и крепких тумаков — куда дотянулся. И даже удостоился отборной ругани. На неизвестном языке. Правда, какой-то слишком… размеренной. Эти рыбокровные скоты даже злиться, как нормальные люди, не умеют.

И в ответ Вита двинули тоже — почти равнодушно. Привычно. Отвлеклись всего на миг — увы, времени вырваться не хватило. В кровавый зал втащили еле живого короля Георга Ларнуа. И поволокли к соседнему столбу. Именно поволокли — слабые ноги больного старика не держат.

Но не от страха. Его в потухших черных глазах — нет. Престарелый король именно болен.

Приковали их рядом. Методично и аккуратно, как быков на бойне. Хором затянули мерзопакостную муть на древнем языке. Прилежные мальчики из церковного хора нашлись!

— Верую в Творца милосердного и всепрощающего, — искренне прошептал Витольд. — Творец, в руки твои вручаю душу свою.

Если Творцу служат подобные благородному кардиналу Александру, в такого Создателя всего сущего стоит верить…

— Творец милосердный… — еле слышно попытался повторить и король Аравинта.

Охрипший, сорванный голос ему не подчиняется. Да и как говорить — если половина лица неподвижна?

Молитвой Витольд захлебнулся — плотный кляп забил рот слишком глубоко. Мешает дышать. И воняет. Половую тряпку, что ли, с затоптанного пола подобрали? А прибраться здесь некому? Всех слуг-уборщиков уже успели перерезать?

Ничего, кляп — мелочи. Главное, что Витольд ведь успел снять того здоровенного охранника и обыскать. И даже бросить драгоценный ключ в клетку с жертвами. Дальше выберутся сами.

Просто не успел спастись сам, но это ведь не самое главное?

Правда, он не знал, что нужно спасать еще и тех, кого уже успели приволочь сюда!

И если Творец и впрямь — милосерден, он направит грешную душу Витольда туда, куда заслужено. Хоть в Светлый Ирий, хоть в Ледяную Бездну, хоть еще куда. Но только не в пасть к древней змее из совсем другой религии. Напрочь проигравшей эту битву еще в замшелую древность. Иначе сейчас ее жрецы не прятались бы по темным, склизким катакомбам и сырым подвалам.

Вот только такой же кляп уже суют больному королю, а он может задохнуться. Уроды! Уроды и скоты!

А молиться можно и не вслух. Даже в Священных Свитках сказано, что истинная вера — в душе и сердце. Шептать спасительную молитву можно и про себя.

«Верую в Творца милосердного и всепрощающего. Творец, в руки твои вручаю душу свою…»

Древнее пение сбивается, срывается. Пускает позорного петуха…

Что, беситесь, змеевидные, скользкие твари с рыбьими глазенками? Мешает, да?

Черный рукав взвивается над головой Вита. С чем-то плохо различимым в сжатом кулаке. Сейчас оглушат…

И жесткий удар ничем не смягчить. И не увернуться…

…И тело в бесформенном черном мешке падает рядом. А следом — прочие. Их тоже сняли — быстро и ловко. Преобладающим числом.

И уже чьи-то сильные руки отвязывают Вита от ржавого ледяного камня. Железные, медвежьи лапы. Такие до боли знакомые. До боли в суставах.

Кристиан и Никола Керли! Стиснули оба сразу. Нет, бедных ребер у Витольда точно больше не будет.

Сколько раз боролись вместе. Вит ни разу не победил… Ни одного из них.

А женская рука выдернула мерзкий кляп. Графиня Венло!

И брезгливо отбрасывает? Нет, с тряпкой точно не всё ладно.

А прочие свои — сколько их? — уже развязывают шевелящуюся «кучу». Грегори, ты — молодец! Неужели нашел всех?!

В три пары рук уже распутывают и старого короля. Усаживают, бережно поят из фляги.

— Потом расскажешь, где потерял Алексу, — вздергивает Вита на ноги крепыш Кристиан. — А пока, — витое серебро и надоевшая чернь узкой фляжки — прямо к пересохшим губам, — вот, глотни-ка.

А могучий Никола поддержал за подмышки. Не дал рухнуть. А то ноги Витольда тоже сейчас подвели.

Глотнуть он и впрямь успел. И именно тогда первый толчок сотряс змеиный дворец.

4

Земля и шаткий пол прекратили трястись, едва последний беглец миновал крутую лестницу. Ведущую в основные коридоры. Змеиное подземелье осталось позади.

Но над головами по-прежнему — тяжелая крыша и три этажа дворца. Под ногами змеятся (опять!) трещины на фигурной мозаике.

Где кровавый король — неизвестно, а до ближайшего выхода надо еще добежать.

Холодно. Грегори поморщился. Арабелла дрожит, будто они не в осеннем Мэнде, а в северном Словеоне посреди лютой зимы. Или в северном Ормхейме.

Змеи с ним, с гнилым королем опостылевшего Мэнда — отсюда надо выбираться. И выводить живых людей.

— Уходите, — принял решение Грегори. — Прямо сейчас. Прочь. Ломайте двери в залы. Выбирайтесь через окна. Найдите, где нет решеток.

Он лично видел такие, когда в первый раз пытался сюда залезть. Вот только сообразить бы теперь, где именно их заметил.