Девочка Лида

Но Лида наотрез отказалась. Люба расстроилась, а Мухе Горюхе так и не пришлось горевать в этот вечер.

Глава XXI

Тетя всегда исполняла свои обещания. Еще в Москве, перед отъездом на дачу, пообещала она детям съездить на Воробьевы горы и теперь решила отправиться туда в первый же ясный день.

Ясные дни наступили, последние летние теплые денечки. Дети слышали, как с вечера папа приказывал Дмитрию заказать в городе шестиместную коляску. Аннушка напекла ватрушек, пампушек; запасли по грибы корзинки и пригласили Зиночку с Петей. Жаль только, что папе нельзя было ехать. С августа начались у папы занятия в городе; он часто уезжал из дома и редко бывал с детьми.

Лева вздумал было упрямиться: вдруг не захотел ехать. Насилу его уговорили. Он неохотно уселся в коляску подле Матрены с Жени, рядышком с Колей. На переднем месте сидели тетя, Лида и Люба. Жука некуда было взять; тетя ни за что не позволила посадить его в ноги. Бедный Жук лаял, бегал вокруг коляски; Аксюша увела его в комнаты, а Лева совсем нахмурился и даже не захотел поиграть с Жени.

– Бедный Жучок! Не взяли Жучка, - приговаривала Люба.

– Ничего, он дома нас подождет, - заметил Коля.

– Ишь ты, какой добрый! А если тебя бы дома оставили?

– Я - другое дело. Я ведь не Жучок.

– А я Жучок, я Жучок!
– вдруг объявил Жени.
– Лева, я Жучок!

Но Лева не обращал никакого внимания.

– Я Жучок, я буду лаять. Гав, гав!
– залаял Жени.

– Полно, батюшка! Нешто можно так?
– унимала Матрена.
– Жучок - собачка.

– Я тоже собачка.

Жени не на шутку вообразил себя собачкой: вставал на четвереньки, ерзал на коленях у Матрены и Левы и лаял на всю коляску.

– Довольно, перестань, Жени!
– заметила тетя.

Жени как будто и не слышал.

– Слышишь, Жени? Сейчас садись смирно!

– Я Жучок, я собачка!
– И Жени залаял еще громче прежнего.

– Ну, я вижу, он в самом деле не умнее собачки. Нечего ему, значит, с нами сидеть. Пусть сидит где все собачки сидят. Пусти его, Матрена!
– строго приказала тетя.

Матрена спустила Жени с колен, но он не унимался. Тетя притянула его к себе, покрыла своей черной шалью. Жени уже не было весело, он уже охрип кричать, а все-таки хорохорился, высовывал из-под черной шали раскрасневшееся лицо и лаял, и кричал, что он собачка Жучок.

Тете так-таки и пришлось ехать с Жучком.

"Ведь экий клятой! Видно, в сестрицу пошел", - заметила про себя Матрена.

Тетя подумала то же самое, но пожалела сказать Лиде: так смирно сидела в своей новой шляпке девочка, сложив на коленях руки в перчатках.

Ехать на Воробьевы горы было совсем не то, что идти. Быстро проехали по ровной дороге, и вскоре совсем близко показались горы. Они стояли по-прежнему высокие и зеленые; березовый лесок, как и тогда, шумел кудрявыми ветками; солнце все так же светило с ясного неба, но Лида будто ничего не замечала.

Луиза Карловна вышла из коляски вместе с Петей и Зиночкой. Лошадей отправили в деревню наверх, а сами пошли по лесной тропинке. Матрена оглядела лесочек и объявила, что в "березняке беспременно родятся березовики, а пожалуй, что и белые грибы есть".

– Я совсем не умею искать грибы, - пожаловалась Зиночка.

– Ну, пойдемте со мной, я вас поучу. Я вам грибное местечко сыщу, - сказал Коля.

– Я уж сразу вижу, какое место грибное, какое нет. Пойдемте дальше, здесь вы ничего не найдете.

– А вот и нашла, - вдруг вскрикнула и наклонилась Зиночка.

– Да это ж поганка, - смеясь, сказал Коля.
– Вы поглядите: видите, какая у нее дрянная тонкая ножка? У хороших грибов корешки всегда толстенькие; разве только опенки те вот тонконогие, да они всегда кучками растут.
– И Коля прочитал Зиночке целую лекцию о грибах.

Матрена правду сказала: под березками так и сидели подберезовики, сыроежки, белянки; розовые волнушки выглядывали из-под листьев пушистыми краешками, а красные рыжики прятались в елках, как в гнездышках, под зеленым мхом.

– Батюшки мои! Белый гриб, белый гриб нашел! Я первый нашел!
– крикнул и присел к земле Коля.

– Где? Где? Кто нашел белый гриб?

Все разом сбежались со всех сторон.

– Я. Нет, господа, чур уж здесь не искать. Здесь мое место, - говорил Коля, отстраняя всех руками.
– Ах, вот еще, еще!
– Коля, не жалея рук, разрывал мшистую кочку.

– Покажи, Коля. Дай мне в руке подержать! Дай понюхать первый белый грибок, - просила Лида.

– Ну что тут нюхать! Гриб грибом и пахнет.

– Нет, мне хочется. Он травкой пахнет, мхом, болотом пахнет. Какой милый!
– говорила, любуясь грибом, Лида.

Вскоре пошли белые грибы и подосиновики. Лида сама отыскала целую семью, мамашу и деток. Люба пришла помогать и даже пожалела выкапывать их из земли.

– Поглядите, Зина, вот вам настоящий гриб, - говорил Коля, показывая крупный белый гриб.
– Он всем грибам царь. Это мой любимый гриб.

– А мой любименький - подосиновик и еще волнушки, - сказала Лида.

– Вот дрянь-то нашла!

– Нет, не дрянь, Коля. Чем же дрянь?

– Конечно, дрянь. Вот белый - гриб, все из него можно сделать: сушить, варить, жарить - на все годится. А твои что?

– И мои можно жарить. А зато у твоего белого гриба шапочка темная, будто старая, будто он ее уже сносил. А у подосиновичка - красненькая, будто к празднику нарядился. А волнушки такие розовые, пушистенькие, будто цветочки сидят! А еще лисички хорошие тоже, желтые такие, сморщенные, смешные старушки.

Лида на минутку развеселилась. Она любила собирать грибы. Она не жалела выкапывать их, как Люба; напротив, ей казалось еще, что сами грибы рады, что она их заметила и срывает, что им хорошо лежать у нее в круглой корзинке. Лида не была здесь с Левой, и ничто не напоминало ей прежней прогулки; Луиза Карловна с тетей отстали далеко позади.

Лида стащила перчатки и весело бегала по лесу.

– Лева! кричала она.
– Много ты набрал? Батюшки мои, сколько! Больше меня. Смотрите, Лева больше всех набрал!

Больше всех набрала Матрена; она уже наложила полнехонькое лукошко и брала без корешков одни шапочки. Все снова разбрелись по разным сторонам. Под руководством Коли Зиночка уже начинала отличать хорошие грибы от поганок и без жалости давила ногой мухоморы. Лида сердилась: за что их давить? Они такие веселые, красные, будто смеются! Чем же они виноваты? Пусть себе растут на солнышке да радуются.