Девочка. Книга первая

— Сейчас нет, — отрицательно покачал головой Лат, — но с этим проблем не будет. Пока вы можете заниматься на татами. Оно не скользит.

Я хотела сказать, что мне для йоги и своей комнаты будет предостаточно, но промолчала, чтобы не обидеть Лата, который со всей серьезностью подошел к вопросу инструктажа, и мы отправились в обратный путь.

— На крыше резиденции тоже есть бассейн, — тем временем продолжил Лат, — открытый, но он немного отличается и предназначен для летнего отдыха.

Я хотела спросить, зачем, собственно, летний бассейн, когда есть спорткомплекс и рядом море, но не стала любопытствовать — у богатых свои причуды.

Возвращаясь по коридору в зал резиденции, я не могла не отметить, что эта крепость, с ее лабиринтами, олицетворяла собой характер хозяина. Дом, как и его владелец, состоял из сплошных загадок, которые хотелось решить, и был похож на сложные лабиринты, выход из которых знал только их хозяин.

Получив от Лата код доступа к Wi-Fi, всю вторую половину дня я терзала себя видеоуроками и спряжением французских неправильных глаголов, отгоняя и блокируя мысли о Барретте. Прослушивая очередной видеоурок, я внезапно услышала стук в дверь и голос Лата.

Посмотрев на часы, я немного удивилась — для ужина было еще рано, но тут же произнесла “Лат, вы можете войти”, чтобы не держать парня на пороге.

Но таец так и не зашел, и я, не понимая, почему он стоит в холле, сама направилась к выходу, распахнула дверь и немного оторопела — в комнату зашли перевязанные шелковыми лентами красивые упаковочные коробки на двух ногах. Нижние конечности этой конструкции были позаимствованы у Лата.

— Добрый день, Кун-Лили, — поздоровалась эта пирамида голосом Лата и продолжила, — ваши новые вещи. Можно пройти в гардеробную?

— Да-да, конечно, — ответила я и поспешила вглубь комнаты, опережая парня, чтобы открыть ему дверь.

Как только Лат покинул спальню, я подошла к коробкам и прошлась ладонью по шелковым лентам, под одной из которых я увидела белую визитную карточку из дорогой, глянцевой плотной бумаги, с тисненым золотым узором и буквами. На ней было написано: "Клаудиа Бонне. Персональный байер"

Как и сказал Пол, вещи были куплены и доставлены в срок, но обновы мне были безразличны, носить я их не собиралась, если только не заставят при выезде в какое-нибудь элитное место, как это было в Нью-Йорке.

Так и не раскрыв коробок, я вышла из гардеробной и плотно закрыла дверь, будто опасаясь, что этот дорогой шелковый пафос проскользнет в комнату и нарушит мой мир, который я старалась создать оазисом среди буйства мрамора.

Время шло, на календаре была уже среда, но с той встречи, когда Барретт вызвал меня к себе, я его больше не видела. Нет, ночевал он в резиденции — он приезжал домой вечером после ужина, уезжал утром до завтрака, но в комнату ко мне не заходил, а я встреч с ним не искала, по резиденции, где могла бы с ним столкнуться, вечерами не разгуливала и все свое время проводила у себя в спальне в обнимку с лэптопом, ожидая часа, когда уеду домой. От еды я более не отказывалась — мне казалось, что чем меньше я провоцирую такого человека, как Барретт, тем быстрее он меня отпустит.

Но чем больше времени проходило, тем страннее казалось его поведение и тем чаще я задавала себе вопрос: зачем он меня привез? После того случая в Стелсе меня более не наказывали, и единственным “уроком от Барретта” в этой ситуации являлся сам факт моего “заточения”, к слову сказать комфортабельного.

Оглядываясь назад на эти несколько дней моего заточения я не могла не отметить доктора Митчелла, которого привезли в резиденцию совершенно напрасно, Лата, который готов был выполнить любую мою просьбу в любое время и исправно готовил мне самые изысканные блюда, мою гардеробную, которую заполнили нарядные коробки с одеждой дорогих брендов, и спорткомплекс, который был к моим услугам двадцать четыре часа в сутки.

Все эти факты, которые невозможно было игнорировать, складывались в одну общую картину — определенно мое пребывание у Барретта во второй раз отличалось от первого, вплоть до того, что мне даже провели своеобразную экскурсию по этой мраморной крепости, позволив пользоваться ее “благами”, и я, уже не зная что думать, все больше склонялась к версии от Джули, которая постановила, что Барретт, увидев меня в Стелсе, захотел вернуть. Только вот в качестве кого? Что значила вся эта его своеобразная… забота, если можно было применить это слово к Барретту?

Я была совсем неопытна в вопросах отношений, и мне катастрофически не хватало разговора с более сведущим в этой теме человеком, и Джулия была единственной, с кем я могла поговорить об этом.

Днем, перед обедом, когда очередной видео-урок по французскому был пройден, я, вертя сотовый в ладони, все-таки решила позвонить Джулии.

— Нет, я все понимаю любовь-морковь, но я чертовски соскучилась по тебе. Может, ты ко мне приедешь, пока твой Барретт на работе? Скажи своему Узурпатору, что тебе нужно пробежаться по бутикам, а я тебе алиби из горы новых брендовых шмоток обеспечу.

— Ну… — неуверенно ответила я, не зная как сказать, что новая одежда уже прибыла.

— Если ты сейчас скажешь, что покупала одежду без моих советов — я тебе устрою темную!

— Начинай прямо сейчас, — грустно улыбнулась я.

— Предательница!

— Я не виновата. Ко мне был приставлен личный байер, некая Клаудиа Бонне, которая, собственно, и сделала за меня всю грязную работу. Ты же знаешь, я не любительница шоппинга.

— Как ты сказала ее зовут?

— Клаудиа Бонне, а что? — удивилась я.

Джулия присвистнула.

— Она иногда у нас в бутике кое-что заказывает. Услуги этой дамочки стоят недешево. Она обслуживает весь высший свет Сиэтла. Жены сенаторов, знаменитые адвокаты, парочка звезд — это неполный список ее многочисленных клиентов. Она по совместительству еще и стилист. Да ты в надежных руках, я погляжу! Барретт взялся за тебя основательно, — то ли в шутку, то ли всерьез произнесла подруга.

— Ты думаешь? — почувствовав нужное направление темы, все же спросила я.

— А что такое? — насторожилась она. — У вас что-то не так?

— Нет, Джули. Ты не так поняла, — тут же успокоила я подругу и попыталась объяснить суть проблемы: — Просто Барретт немногословный человек. Мне порой сложно его понять.

— Ну твой Барретт человек дела — больше делает, чем говорит, — пояснила подруга.

— Вот я и пытаюсь понять, почему он меня из клуба забрал… У него нет недостатка в женском внимании, — и я наморщила нос, вспомнив его встречу с Дымчатой Пантерой.