Девочка. Книга первая

Он был так близко ко мне, что я могла разглядеть, как переливается ртуть в его спокойных, ничего не выражающих глазах, и как поблескивал его жетон, потертый временем и испытаниями. Я всматривалась в лицо этого человека, и честно признавалась себе, что несмотря на вчерашнее, я все еще не могла забыть этого мужчину и все еще по непонятным мне причинам воспринимала его близким.

Тем временем он скользнул глазами по моему лицу, и мне вдруг показалось, что в эту секунду он заглянул в мое сознание, читая мысли.

Я тут же отвела взгляд, пытаясь скрыться от этого сканера, как внезапно услышала тихий баритон:

— Завтра персонал уберет сумку с твоими вещами и распакует новые.

Где-то на краю сознания я понимала, что именно так он и отреагирует — Барретт не потерпит бунта в своем доме, но, отбросив эмоции, я попыталась осмыслить его поступки и тихо спросила:

— Зачем всё это…? Эта якобы забота о моем питании и одежде.

— Ты должна правильно питаться, и мне нравится качественная одежда.

Его ответ был прост и понятен, без двойного дна и потаенных смыслов, и сейчас я чувствовала себя куклой, которую снабжали качественными батарейками, чтобы она работала без перебоев, и которую лишали права выбора, что ей носить.

— Чтобы я функционировала исправно и выглядела соответствующе твоим вкусам… — проговорила я свой вывод вслух.

— Верное направление мысли.

Нахмурившись, я внезапно поймала себя на мысли, что сейчас была благодарна ему за этот террор, потому что именно в такие моменты во мне поднимались самые нехорошие и негативные эмоции по отношению к нему, на время притушивая тот уголек с его инициалами, который все еще тлел в моей душе.

Я опустила взгляд на его расстегнутую рубашку, вспомнила зачем он сюда пришел, и темные эмоции, которые так легко вызывал мой Дьявол, начали накрывать меня новой волной.

— В твоей жизни никогда не будет ничего, кроме бездушного секса, такого же бездушного, как ты сам, — тихо проговорила я, не отводя взгляда от этих ртутных глаз.

Он ничего на это не ответил, и никак не отреагировал — его не задевали мои слова. Он пришел сюда за другим.

Все произошло быстро. Он действовал механически: в его движениях не было ни эмоций, ни раздражения — лишь отработанная до автоматизма реакция Хищника на добычу, которая пыталась скрыться.

Движение руки — и я обнажена по пояс.

Наклон вниз — и мои штаны упали разорванной тряпицей на пол.

Треск ткани — и мои трусики намотаны на его большую ладонь.

Разворот — и я стою на коленях, прижатая грудью к кровати.

Крепко фиксируя мою шею, он наклонился и тихо прошептал на ухо:

— Будешь дергаться, свяжу.

На секунду он отстранился, и я услышала, как он снимает ремень брюк. Но я не хотела его слушаться — почувствовав секундную свободу от лап Хищника, я попыталась резко встать, упершись руками в кровать. Его реакция была мгновенной: подхватив мои щиколотки, он связал их моей же пижамой, и спустя мгновенье я лежала на кровати животом вниз.

“Господи, хорошо, что руки не связал”, - пронеслось в голове, и я попыталась встать, но поняла, что единственная поза, которая сейчас мне подвластна — “четвереньки”, что было еще более унизительным.

Я услышала звук молнии, шелест одежды, и его рука обхватила мои щиколотки. От страха неизвестности, я вся напряглась, но почувствовав, что он развязывает “путы”, попыталась успокоить выбивавшее жесткий ритм сердце. Я беззвучно выдохнула, но уже в следующую секунду он сел на меня, больно сдавливая коленями мои бедра и руки, и я почувствовала ягодицами его тяжелый эрегированный член.

Не делая лишних усилий, Барретт прошелся горячей ладонью по моему позвоночнику, и меня будто пронзило током. Не успела я опомниться от электрическим разряда, как он запустил руки под мою грудь и, слегка приподняв меня, зажал соски, прокручивая горошины, сперва слабо, а потом резко, отчего по телу прошла обжигающая судорога.

Я сжала челюсти и, вспомнив вчерашнюю ночь, пообещала себе, что не буду заводной куклой.

— Твои отношения с женщинами как бартер, — упрямо продолжила я свою мысль, сопротивляясь его ладоням.

Но он чувствовал меня, читал мое тело — как опытный музыкант он знал те струны, которые пели в унисон его желаниям. Он слегка наклонился, и я услышала его спокойный баритон:

— Я знаю, что ты сопротивляешься своим инстинктам. Если ты не хочешь кончать, это твои проблемы. Я в любом случае возьму то, за чем пришел. Ты готова.

Да, он был прав — я была готова, и не успела опомниться, как он, обхватив ладонями мои ягодицы, вошел в меня наполовину, больно сжимая бедрами. Моя голова закружилась, спина выгнулась дугой, и я провалилась в воздушную яму.

Он сделал несколько медленных фрикций, растягивая меня, и начал жесткие точные движения, фиксируя мои бедра под нужным ему углом.

Уткнувшись в подушку, я закрыла глаза и попыталась уйти в свое пространство, но это было невозможно. Слишком сильно он воздействовал на меня, слишком точно бил по слабым местам, меня накрывало волнами его мужской энергетики, и я никак не могла найти свою точку опоры.

Мое сознание фиксировало его действия, и все, что я сейчас чувствовала, — глубокие жесткие толчки, огонь внизу живота и его стальные бедра, сжимавшие меня.

Мою душу бросало в холод его стали, а плоть обжигало жаром его похоти. И я, опускаясь на дно, хотела только одного — подчиниться Его доминирующей воле, Его мужской природе.

Сейчас во мне боролись Разум и Инстинкты, Любовь и Ненависть, Бог и Дьявол.

Я чувствовала приближение и его, и свое. Ощущала его горячие ладони на ягодицах. Осязала затылком его взгляд. Вдыхала его запах. Больше он меня не стимулировал и не возбуждал — в этом не было необходимости, в его умелых руках я превращалась в сплошной оголенный нерв. Я была возбуждена до предела от его горячих рук, сжимавших мои ягодицы, от точных движений, от мужского, ставшего родным, запаха — я любила своего Дьявола, и сейчас хотела принять его веру: вслед за ним я неслась вниз в преисподнюю, и от этого моя кровь сворачивалась в густую багровую сыворотку, превращая меня в бомбу замедленного действия, готовую взорваться похотью в любую секунду.

Но душа болела — она кровоточила, как открытая рана. Нет. Мне нельзя было вниз. Иначе я потеряюсь в Нем навсегда, превращусь в ничто. Я сконцентрировала сознание, и из меня выдавило под натиском его толчков сдавленным голосом:

— Мне. Не нужна. Твоя. Похоть.

Я шептала эти слова себе, не ему, и как только они обрели силу, вырвавшись из моего горла, я почувствовала, как меня начало отпускать, в то время как он, продолжал методично вбиваться в меня, даже не подозревая, что творилось у меня внутри — ему были безразличны мои метания.