Девочки в огне

– Просто хочу прояснить: я считаю, что оказалась среди обитателей этого дома по случайному стечению обстоятельств. У меня с ними нет ничего общего. Ясно?

– Ясно. Лично я считаю, что мы с тобой сироты, выросшие в дикой природе. Воспитывающие друг друга.

Она фыркнула:

– Если бы. – И добавила: – Ну, двинули.

Но мы двинули не сразу; сначала она включила кассетник и мы прослушали еще один трек; Лэйси сидела, закрыв глаза и запрокинув голову, потерявшись в тех краях, куда ее мог унести только Курт, а я пока не научилась следовать за ней. Когда его крик смолк, она нажала кнопку «стоп».

– Иди за мной.

Ее дом оказался зеркальным отражением моего. Как с виду – двухэтажное строение, почти такое же, как наше, дерьмовый алюминиевый сайдинг, гараж на одну машину, три спальни, – так и в более существенных отношениях. Наш дом, бестолковый и буйный, был забит ненужными вещами, когда-то надоевшими отцу: недоделанный гимнастический комплекс, ни разу не опробованная беговая дорожка, кипа фотографий без рамок, оставшихся от занятий в фотоклубе, стопка самодельных ритуальных масок – результат опрометчивого поступления на курсы этнографической скульптуры… Мамин вклад в «наносные отложения» касался самодисциплины и самосовершенствования: календари и стикеры с подчеркнутыми два раза напоминаниями, забытые списки дел, брошюры по медитации и релаксации, видеокурсы аэробики. Наше жилище представляло собой два дома в одном, между ними пролегало море всяческого хлама: пепельницы, никем не использовавшиеся со времен смерти бабушки, вышитые подушки, пошлые сувениры, привезенные из почти не запомнившихся нам путешествий, – и все это было окружено заросшей сорняками канавой и запущенным огородом, настоящим бельмом на глазу, в появлении которого родители обвиняли друг друга. На взгляд стороннего наблюдателя наша обитель казалась единым целым; надо было хорошо нас знать, чтобы понимать, насколько каждый отгородился в своем царстве.

Дом Лэйси был не менее шизофреничен, но между внешними и внутренними владениями пролегала линия Мажино [13] . Снаружи, как я позднее выяснила, находилась территория Ублюдка: сплошные прямые линии и стерильные поверхности. Идеально подстриженный газон, сверкающие водостоки, грамотное распределение кустарников и горшечных растений. Внутри безраздельно царили шестидесятые: будто какой-то иностранец решил создать американский дом по рекомендациям старых ситкомов. Цветастая мебельная обивка в прозрачных пластиковых чехлах; «мотельные» картины – маяки и угрюмая домашняя скотина – в массивных позолоченных рамах; целый фарфоровый зверинец, ухмыляющийся из-за узорчатого стекла. И кружевные салфеточки. Уйма салфеточек. Над камином висел массивный деревянный крест, на каминной полке стояла рамочка с текстом молитвы о спокойствии. Поэтому меня слегка удивило, когда в комнату вошла мать Лэйси, дыша перегаром, в котором я к тому моменту нашей дружбы уже умела различить запах джина.

13

Система французских военных укреплений на границе с Германией, возведенная в 1930-е годы и названная в честь тогдашнего военного министра Андре Мажино.

Вид у Лэйси был такой, точно она мечтает отпереть стеклянную горку и шваркнуть кувалдой по фарфоровым кошечкам.

– Господи, мама, ты что, принимала в этом ванну?

Волосы у матери Лэйси были черные, длинные (длиннее, чем приличествует в таком возрасте), свободно распущенные по плечам, как у юной девушки, и сильно посеченные на концах. Глаза сонные – я бы решила, что это следы неусыпной заботы о новорожденном, если бы не запах.

– И не могла бы ты прикрыться? – Лэйси махнула рукой в сторону кружков намокшей ткани вокруг сосков. – Это омерзительно.

Мать Лэйси закрыла влажные пятна ладонями. Родители определенного возраста, производящие на свет нового отпрыска (неопровержимое доказательство их спаривания), всегда вызывают некоторую неловкость. Но тут и без младенца было ясно: секс у этой женщины есть.

– Никогда не залетайте, девчонки, – сказала она. – Материнство превратит вас в уродливых коров.

– Я тоже тебя люблю, – сухо ответила Лэйси. И бросила мне: – Наверх.

– Девочки, – позвала мать Лэйси. – Девочки! Девочки! – Казалось, это слово подчинило ее себе так же, как мы. – Останьтесь! – Она опустилась на кушетку, и та заскрипела под ее тяжестью. – Сядьте. Составьте компанию старой корове. Расскажите ей, каково быть юными и свободными.

– Тебя никто не заставлял рожать, в твоем-то возрасте, – заметила Лэйси.

– Пачка буклетов об абортах, которую ты мне оставила, довольно ясно продемонстрировала твою позицию, дорогая. – Тут мать Лэйси запрокинула голову и разразилась смехом, до ужаса напоминавшим смех Лэйси, после чего их близкое родство стало очевидным. – Но если бы не маленький Джейми, у меня не было бы всего этого. – Она похлопала ладонями по кушетке, имея в виду и дом, а возможно, и город, и свою жизнь. Всё, кроме Лэйси.

– Да и Большого Джейми у тебя не было бы, – заметила Лэйси. – Жуть.

Пьяный театральный шепот:

– Лэйси немного ревнует к братику.

Лэйси ответила, тоже громким шепотом:

– Я все слышу.

– С единственным ребенком всегда так, – сказала ее мать, – что ни делай, она все равно превратится в испорченную маленькую дрянь.

– Твоя правда, мамочка, ты меня испортила. Вот в чем моя проблема.

– Видишь?

– Наверх, Декс, – приказала Лэйси. – Пошли!

– Декс? – Голос матери взлетел до заоблачных высот. – Ты та самая знаменитая Декс?

Мне было известно, что она про меня слышала. Теперь же я получила доказательство своей значимости. Когда она снова пригласила меня присесть, я подчинилась.

Лэйси была недовольна; Лэйси смирилась. И тоже села.

– Так что она тебе про меня наговорила? – спросила меня ее мать.

Я ничего не ответила, что в общем соответствовало истинному положению дел.

– Не бойся, я не обижусь. Я же знаю, как у вас, девчонок, бывает. Считаете, что ненавидеть матерей – ваша работа.

– Неплохо заполучить такую работенку, – огрызнулась Лэйси.

– Раньше такого не было, правда, Лэйс? Ребенком она не хотела отпускать меня от себя. Рыдала, висла у меня на ноге, если я не могла взять ее с собой. И что же я делала?

– Ждем, затаив дыхание, – процедила Лэйси.

– Брала ее с собой. На каждый концерт, на каждую вечеринку. Надо было ее видеть в футболке Metallica, с развевающейся челкой… – Она отсалютовала в воздухе, подняв руку на фут над головой. – Несколько раз даже провела меня за кулисы. Вышибалы не возражали.

– Спроси ее, что она делала со мной потом, – сказала Лэйси. – Трудно уследить за дошколенком, одновременно сношаясь с тур-менеджером.

– Ты, заткни пасть! – взвилась ее мать и, вновь обретя достоинство, заметила: – Я никогда в жизни не сношалась с тур-менеджером.

– Стандарты! – усмехнулась Лэйси.

– Она теперь ни за что не признается, но ей нравилось. С чего, по-твоему, она такая музыкальная? Это у нее в крови.

Лэйси фыркнула:

– То дерьмо едва ли можно назвать музыкой.

– Как только тебя угораздило вырасти такой высокомерной?

– Как только тебя угораздило залететь от главного козла Нью-Джерси? Кто-нибудь, позвоните в «Неразгаданные тайны» [14] !

14

Американский интерактивный сериал (1987–2010).

Если бы я сказала маме что-нибудь подобное – и если вообще такое можно допустить, – пожалуй, она залепила бы мне рот скотчем и продала цыганам. А мать Лэйси лишь ласково улыбнулась. Семейные узы в стиле Шамплейнов.

– Тогда она не была таким нытиком, – заверила меня мать Лэйси. – Не жаловалась, когда я разрешала ей не спать до двух ночи и танцевать по квартире. Только мы вдвоем. Нам было тогда хорошо, правда, Лэйси?

Лицо Лэйси почти неощутимо смягчилось. Может, она даже собиралась сказать «да», признать, что толика хорошего все же была, но тут в замке входной двери заскрежетал ключ, и обе они мгновенно застыли.