Девственница мафиози
Шрифт:
— Ты ошибаешься. Я определенно хочу услышать.
Он ничего не сказал, просто надел перчатку мне на левую руку и закрепил ее.
— Каково это?
— Хорошо, — сказал я. — Твой отец был алкоголиком?
Алкоголь и злоупотребление часто были связаны. Но даже тогда я не гнушалась делать дикие предположения, если это побуждало его делиться.
— Нет. — Он надел мне на правую руку другую перчатку. — Трезвый и ясный для любого наказания.
— И он бил тебя и твоего брата?
Он остановился и уставился в точку на дальней стене.
— Только меня. Нино был идеален в глазах моего
Я схватила его за руку толстыми перчатками.
— Малыш, подожди.
Он не посмотрел на меня, как будто ему было стыдно или он беспокоился о моей реакции, поэтому я обхватила его руками за талию и сжала.
— Мне жаль, что это с тобой произошло. Ничто из этого не было твоей виной, ни единой вещи. Надеюсь, ты это знаешь.
Он испустил долгий вздох, но не обнял меня в ответ. Я попыталась вложить в это одностороннее объятие все свое сострадание и привязанность к нему. Может, поэтому он не хотел быть отцом?
Момент тянулся, пока он наконец не похлопал меня по спине.
— Достаточно, — хрипло сказал он. — Давай я покажу тебе, как бить кулаками, bambina (малышка).
Я неохотно отпустила его.
В течение следующего часа он учил меня, как стоять, как переносить вес и наносить удары. Бокс оказался гораздо сложнее, чем я представляла. Я думала, что это два человека на ринге, которые просто избивают друг друга, но это было гораздо более технично. Это требовало силы, да, но также и интеллекта. Нужно было предвидеть следующий шаг противника, научиться защищаться, атаковать там, где они этого не ожидали.
В основном, бокс заключался в применении стратегии, позволяющей использовать свои сильные стороны против слабостей противника.
Задыхаясь, я сползла на канаты на ринге и попыталась отдышаться. Меня раздражало, что мой муж даже не дышал тяжело.
— Вот почему ты великий дон.
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— О чем ты говоришь?
— Из-за бокса. — Я указала на ринг. — Я понимаю, почему ты хорош в обоих видах спорта. Ты умён, спокоен, дисциплинирован. Это была хорошая тренировка, чтобы сменить отца.
— Большинство людей сказали бы, что выйти на ринг и получить удар — это самая глупая вещь, которую может сделать человек.
Он, очевидно, слышал это раз или два. И, честно говоря, я могла бы сказать то же самое час назад.
— Это не глупо. Это очень смело. И если бы ты не был умным, ты бы не добился в этом такого успеха.
Его брови опустились в замешательстве.
— Откуда ты знаешь, что я был хорош?
— Сэл упомянул об этом. Он сказал, что ты был очень впечатляющим.
Он откинулся на канаты, расставив локти в стороны и продемонстрировав свою впечатляющую грудь.
— Я справился. Я заработал кучу денег.
— Ты получил один из тех безвкусных гигантских ремней?
Улыбка расплылась на его лице,
и он рассмеялся — редкое зрелище, которое я впитывала как губка.— Да, я получил несколько из этих безвкусных гигантских ремней.
— Могу ли я увидеть его?
— Сними верхнюю часть, и я подумаю об этом.
— Что? — фыркнула я, удивившись и развеселившись.
— Ты меня услышала. Покажи мне свои сиськи, и я подумаю.
Он был серьезен, его напряженные глаза пожирали меня, и мой живот напрягся, когда желание пронеслось сквозь меня. Я облизнула губы.
— Но я же в них, — сказала я застенчивым голосом, поднимая боксерские перчатки. — Я беспомощна, marito (муж).
О, это было неправильно — правильно? — сказать. Его губы изогнулись в хищной улыбке, когда он оттолкнулся от канатов и начал преследовать меня. Я могла видеть, как его член становился толще в его тонких шортах.
— Мia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка), тебя сейчас трахнут на боксерском ринге.
Зевая, я отключилась, пока мой профессор по физике бубнил о волновой оптике. Мне нравился этот предмет, но сегодня я была слишком уставшей, чтобы сосредоточиться. Кто-то не давал мне спать допоздна каждую ночь — и будил меня рано — с большим количеством секса.
Хотя, я не жаловалась. Да, секс был биологически создан, чтобы быть приятным — он гарантировал продолжение человеческой расы, в конце концов — но это был другой уровень. Я чувствовала себя опьяненной Джакомо, помешанной на сексе существом, которое было одержимо моим мужем.
Не помогло и то, что я сейчас сидела в его офисе, окруженная его запахом, и пользовалась его ноутбуком. Неудивительно, что я не могла здесь сосредоточиться.
Экран компьютера почернел, и я сморгнула свой мозговой туман. Упс, урок закончился несколько минут назад.
Как только я поднялась на ноги, зазвонил старый дисковый телефон на гигантском столе. Я замерла. Раньше этот телефон не издавал ни звука. Честно говоря, я даже не думала, что он работает.
Звон продолжался, и никто не брал трубку. Он звучал где-то еще в доме? Разве не Сэл должен был отвечать, когда Джакомо не было рядом?
Звон прекратился. Ну, ладно. Это решило проблему. Я пойду на кухню и расскажу об этом Сэлу.
Когда я шла к двери, телефон снова зазвонил. После трех гудков я решила ответить. Что могло случиться в худшем случае? Может, это Джакомо пытался дозвониться до меня.
— Pronto (Алло), — сказала я в трубку.
— Кто это? — Это была женщина. Она говорила на сицилийском с сильным акцентом.
Мой живот сжался, и меня охватила иррациональная ревность. Почему женщина звонила моему мужу? Это была Тереза? Кем бы она ни была, неужели она всерьез думала, что я настолько наивна, чтобы выдавать непрошеную информацию по телефону? Я была дочерью мафиози, воспитанной в этом скрытном, жестоком мире. Я знала, что это не так.