Девушка с экрана. История экстремальной любви

— С удовольствием. Ради вас я на все готов.

— Да, завтра у нас в издательстве празднование Рождества и Нового года. Если вы сможете, буду рада видеть вас на торжестве. В четыре часа дня.

— Благодарю. Я постараюсь приехать.

— Если хотите, на три я вам назначу интервью с газетчиками?

Я сверяюсь со своей записной книжкой и соглашаюсь.

Она спрашивает, хочу ли я спуститься в их книжный киоск и подписать книги для их будущих покупателей.

Я хочу. Спускаюсь вниз и подписываю сто экземпляров. Две дамы стоят по бокам и с готовностью раскрывают книги на нужной странице.

Потом Литвинова приглашает меня в кафе на цокольном этаже издательства, где у них готовят домашние обеды. Я соскучился по всему домашнему…

В четыре часа дня разодетая и торжественная издательница провела меня в зал, где за накрытыми столами сидело уже человек сто с лишним. Легкий шум срезает серпом, когда встает директор издательства.

— Дорогие друзья! Сегодня у нас сразу три праздника: Рождество, которое грядет, Новый год, который на носу, а также издательство «Факел» из бывшего государственного стало акционерным обществом. И вы все, кто купил хотя бы одну акцию, стали акционерами. Приветствую вас, господа акционеры!

Раздаются аплодисменты. Нина Александровна переходит на более интимный тон.

— Я хочу от всей души вас поздравить с наступающим Новым годом! Пусть он принесет нам счастья, здоровья, радости и — прибыли издательству. Первый год самый трудный, больше нет государственных субсидий. Мы пустились в самостоятельное плавание, выше паруса!

Крики, аплодисменты, звон бокалов. Через минуту она встает опять. Я сижу рядом, на почетном месте, за столом буквой «П».

— А сейчас я предоставляю слово нашему гостю из Америки, писателю Алексею Сирину.

Растерявшись, я встаю, не ожидал, что она это сделает. Беру микрофон, и вдруг все поднимаются и, стоя, аплодируют мне. Более ста человек стоят и аплодируют. У меня влажнеют глаза.

Ради одного этого момента стоило угробить пятнадцать лет жизни. Не отдыхать в уик-энды и праздники, а стучать двумя пальцами по допотопной печатной машинке. И годы чистить, шлифовать, полировать написанное, не будучи никогда, ни разу удовлетворенным! Можете себе представить: пятнадцать лет прожить вместе с любимым (или любимой) и ни разу не получить удовлетворение!

У меня появляются слезы на глазах. Рукоплескания продолжаются еще несколько минут…

Горло сводит спазм, я начинаю:

— Дорогие друзья! Я даже не представлял, что меня знают в издательстве.

Раздается дружный смех и отдельные крики «браво».

— Прежде всего я хочу вас поздравить с грядущим Рождеством, которое в Америке наступило вчера, и с Новым годом! Я рад, что эта богатая традициями страна наконец обрела свободу! Пусть Новый год принесет вам исполнение всех сокровенных желаний. И счастья!

Пользуясь случаем, я хочу также лично поблагодарить г-жу Литвинову и г-жу Сабош за то, что они взяли на себя риск, выбрали мою книгу и издали ее. Совершенно неизвестного здесь автора.

То, что в вашем издательстве проделали с рукописью романа в прошлый Новый год, поразило меня до глубины души. Со мной работали шесть человек утром и вечером. Вы за три месяца подготовили книгу к печати. Такое невозможно даже в Америке!

(Бурные аплодисменты.)

— Я хочу выразить благодарность вам всем, вместе взятым и каждому в отдельности. За ваш великий издательский труд! За издательство «Факел»!!! С Новым годом!..

Последние слова тонут в шквале рукоплесканий. Я никогда не представлял, что они так ко мне относятся. Отнесутся.

Мы пьем водку, шампанское, закусываем нехитрой закуской. Везде лук, чеснок…

Ко мне подходят, знакомятся, представляются, просят автографы…

Я наполняю бокал Литвиновой шампанским и говорю:

— За вас, Нина Александровна. Я вам буду благодарен до конца своей жизни.

— Только не выводите меня персонажем в вашем новом романе! — смеется она.

Я постепенно оттаиваю. Кругом крики, шум, веселье, тосты. Это хорошо, что они так гуляют, чувствуется общность, братство, содружество.

— Алексей, я вам должна сказать, — Нина Александровна сияет, — наше издательство никого еще так не встречало!

— Вы видите, что делает ваша книга! — шучу я.

— Я вам предсказываю: она будет бестселлером! Я тут недавно давала интервью, ну нужно все-таки говорить о новых книгах. А что говорить, когда я и половины не читаю, нет времени! Взяла вашу книгу вечером и легла с ней в кровать.

Я представил мою книгу в ее руках, касающуюся груди, ее в кровати…

— Я не спала всю ночь, пока не прочитала до конца. Не могла оторваться. И очень рада, что ее опубликовали, и я — ее издатель.

— Спасибо, весьма тронут. Ваше мнение мне весьма ценно и еще по одной важной причине…

— Знаю-знаю, в Америке издатели издают по нескольку книг одного и того же автора.

Мы смеемся.

— Ваш «Факультет» я еще не прочитала. Тут совершенное безумие творилось с этим переходом в акционерное общество. Тысячи разрешений, законов, бумаг.

— Но вам от этого лучше?

— Безусловно, мы теперь владеем зданием, техникой, складом и всем, всем, всем.

— Поздравляю!

Она внимательно смотрит на меня:

— Пятого января я устраиваю небольшой обед у себя дома в честь Нового года. И буду рада, если вы сможете приехать.

— Что с женским сердцем делает роман! Форма одежды?

— Конечно, парадная.

— Я в этот день родился. Так что буду при параде!

— Прекрасно. Заодно отпразднуем и ваш день рождения. А я обещаю в Новый год, в выходные, прочитать ваш второй роман. Сейчас его дочь читает. Посмотрим, что скажет молодое поколение.

Еще час продолжается застолье. Личный шофер издательницы «немного» пьян. Я отвожу ее домой сам, и заодно она показывает, где живет.

Квартира поэта в силу разных непонятных обстоятельств сдана с завтрашнего дня. Я должен переехать в квартиру, о которой договорилась мама, в районе «Имперфильма». Сто долларов в неделю мне кажется совсем дешево. Хотя квартира ужасная и очень запущенная. Самое страшное, что, по неведомому совпадению, она находится в том же доме, где умер мой папа. Десять лет назад…

С утра комьями валит белый снег. Снег бывает голубой, розовый, синий и так далее. Но это, если вы пациент с видениями — в психиатрической больнице. До Нового года, когда-то моего самого любимого праздника, остаются считанные дни. Я одинок так, что никогда не представлял раньше, как можно быть настолько одиноким. В девятимиллионном городе. Тоска и печаль на душе.