Девушка с острова Тарт
Шрифт:
— Могу я сделать ее для тебя хоть чуточку приятнее? — уточнил Джейме, зависая над ее лицом. Она помедлила, а потом притянула его за затылок ближе к себе, раскрывая губы.
— Попытайся, — произнесла она таким голосом, что он забыл, что собирался делать.
========== 4.20 Две стороны стекла / Санса / Сандор ==========
Комментарий к 4.20 Две стороны стекла / Санса / Сандор
Неожиданно написалась глава с двумя повами. Интересуюсь мнением по этому поводу.
Твои стада бегут волнами по склонам гор,
Мой желанный.
Поет трава, в свои шелка вобрав весь свет
Шального солнца, солнце и меня опалило всю
Я как из меди…
Это песня — солнце тех, кто спит во мраке…
«Суламифь» И. Богушевская
—
Санса посмотрела на нее с интересом. Она отнюдь не ждала сестру на пороге спальни этим утром. Арья заходила все чаще в последнее время, и это начинало интриговать. Девушка протянула руку, забирая свое сокровище. Арье всегда нравились ее одежда, игрушки, но то, что она с ними делала… Кукол она разбирала на запчасти, а потом собирала так, что оставалось много деталей. Одежда приходила в негодность. Давным давно мама Кейтилин оставила попытки привить младшей любовь к порядку, столь присущую старшей. Не иначе, как в помутнении рассудка была причина того, что она так легко рассталась с этой вещью. Муфта была любимой, подарком отца. Санса могла ее заменить, но так по-глупому терять хорошую деталь гардероба ей было обидно.
— Не за что, — улыбнулась она, довольная тем, что муфта не потерялась. Она сдержалась, чтобы не начать осматривать ее немедленно при младшей. В этих ее попытках общения было много бестолкового, но что-то все же цепляло ее душу. Трогало так, что в носу временами щипало.
— Я там, — вдруг произнесла Арья, показывая пальцем на муфту, — изнутри подкладка… Не знаю, как это вышло, прости меня.
Санса в ужасе развернула муфту боком и заглянула внутрь. По шву в месте примыкания меха было распорото около сантиметра шва, так что проваливались два пальца по первую фалангу. Она подняла глаза на сестру. Та застыла в напряженной позе, словно хотела сбежать, но что-то ее останавливало. Дикий волчонок, стащивший и испортивший чужое, но готовый к трепке. Санса вздохнула и рассмеялась:
— Не переживай, там так и было сразу.
Арья недоверчиво уставилась на нее.
— Ты серьезно? Я не верю, что у тебя может быть дырка на одежде…
— Не говори никому, — очень серьезно сказала Санса, запуская руку в муфту. — Когда я нервничаю, я ногтем провожу по шву… И вот он порвался.
— Еще бы, твоими ногтями можно дичь потрошить играючи, — пробормотала Арья, в ужасе глядя на ее ногти, ярко окрашенные в голубой. — Ой, прости, я хотела просто сказать…
— Да, я знаю, как ты относишься к маникюру, — отмела ее извинения Санса. — Мне нравится.
— Мне тоже, — очень тихо прошептала Арья. — Ну, я пойду.
— Эм, Арья, — произнесла старшая, перехватывая девочку за руку. — Насчет ногтей. Не обязательно делать такую длину, можно чуть длиннее пальцев и покрасить прозрачным лаком.
— М, нет, не знаю, нет, — запротестовала Арья, пятясь к двери. Черт, напугала. — Я же в волейбол играю, как я с ногтями!
— Слушай, мы на эту тему говорили с Бри, — пошла с козыря Санса. — Если мы сможем ей сделать ногти удобной длины для волейбола, может, потом попробуем с твоими?
Она опешила, но пятиться перестала.
— Хорошо, — наконец произнесла Арья. Глаза у нее при этом были как блюдца. Санса едва сдерживалась, но старалась сохранять лицо.
Наконец, они распрощались на пороге комнаты, и девушка устало прислонилась к своей двери изнутри, удерживая на лице ухмылку. Никогда бы не подумала, что эта бесстрашная драчунья испугается такой ерунды, как маникюр. С другой стороны, столько воплей, сколько было при мытье маленькой Арьи и расчесывании, не бывало даже от кошек. Подавив желание громко расхохотаться, Санса отлипла от двери и начала собирать все вещи на выход. Муфту она решила оставить дома, выбрав на этот раз в пользу замшевых зеленых перчаток с шитьем вдоль раструба. Они хорошо дополняли сапожки и короткий пуховик. В школу не стоило ходить во всем лучшем, что бы там ни думали себе всякие Ланнистеры. Что проку в норковой шубе, если ее могут украсть из раздевалки или обляпать краской при ремонте? Девушка спустилась в холл, пытаясь найти в необъятном шкафу общей гардеробной свой пуховик, и взгляд ее наткнулся на торчащие из карманов варежки Сандора. Она была совершенно очарована их грубой простой красотой. Крупная вязка, делавшая их объемными, и натуральная шерсть, судя по колкости. Если их вязал
кто-то из родственников Сандора, то он явно был мастером — черный узор из бегущих собак был вышит с любовью. Машинально она сунула в одну из них руку, да так и осталась. Второй рукой она осторожно достала мобильный и написала хозяину варежек:— Твои варежки по-прежнему у меня.
Он не ответил сразу же. Может быть, не видел — шел в школу. Она помедлила, не зная, что теперь делать. Наконец, она выдернула из карманов и положила в сумку обе пары — и свои замшевые, и его вязаные. Дверь с крыльца бухнула, и ее окликнул Робб.
— Санса, утро доброе, а мы ждем только тебя, — брат был как-то непривычно растерян. Он мазнул взглядом по ее раскрытой сумке и, конечно, заметил варежки, но промолчал. Роберт поднял на нее свой пронзительный голубой взгляд и спросил: — Тебе помощь нужна?
— Я готова, — улыбнулась она. В зеркале они отражались вдвоем — рыжие, голубоглазые, очень похожие. Почти близнецы, но такие разные. — Пойдем.
Она сидела в несущемся авто на переднем сидении, глядя на заснеженные поля по краям дороги, и все ждала. Сандор не обязан отвечать, уговаривала девушка себя. Я даже не знаю, как близко от школы он живет. Может, сейчас он просто не слышит телефон, вот и все. Однако все эти успокоительные мысли лишь приглушали беспокойство, а когда мобильный дрогнул в ее руках, Санса чуть не уронила его на пол, от неожиданности схватив вместо аппарата воздух вдруг переставшими слушаться руками.
— Твои варежки по-прежнему у меня.
— Ничего страшного.
***
Он бежал по утреннему снегу, продираясь сквозь наметенные сугробы. У Гриши была куча каких-то суперважных дел прямо с утра, непонятных младшему, да и не был он его нянькой, в конце концов. Сандор шел в школу один, боролся со стихией один и был от этого счастлив. Его маленькая тайна, за ночь ставшая огромной, казалось, распирала его изнутри, расправляя плечи, заполняя его под завязку радостью, словно воздух в надуваемом матрасе, заполняя все самые мелкие складки и отдаленные уголки его потрепанной шкуры. Жизнь имела смысл! Каждое мгновение рядом с Сансой Старк было памятным, но два — особенно. Ее огромные потерянные глаза, когда он тихо подошел сзади, обогнув новогоднюю ель. И нежный, почти ласковый взгляд, когда он уже отвел ее в машину и наблюдал через порог, завороженный своей снегурочкой, как малыш витриной игрушечного магазина. Она была потрясающе хороша. Как самая красивая в мире елочная игрушка. Казалось, изнутри девушки идет свет, проливаясь сквозь глаза, омывает мир теплым касанием, окрашивает отсветами медные волосы… Сандор мог смотреть на нее бесконечно, даже когда ее не было рядом. Ее образ всегда был на внутренней поверхности его век, тайный и дразнящий.
Рюкзак постоянно сползал с плеча. Придерживать его обветренной рукой было неприятно. Сандор никогда в этом не признавался, но ему было проще выдержать упавший на ногу кирпич или удар кулака, чем царапину или ссадину. На холод его руки тоже реагировали мгновенно и жестко. Зуд, словно провели шкуркой-нулевкой, а вслед за ним онемение распространялись от кисти вглубь, в недра защищенного рукава. Казалось, что чесалась не только ладонь, а все тело, искусанное белыми мухами.
Рюкзак снова слетел с плеча, и он со вздохом его поднял на место. Он мог бы нести его в руке, если б они так не мерзли, да и провод наушников не дотягивался до ушей. Впрочем, за воем ветра музыку почти не было слышно — лишь глухие удары баса задавали темп его движению. Он любил временами наигрывать на басу некоторые партии. Когда-то он с друзьями Грига играл в группе, пока мальцы не разъехались кто куда — учиться дальше, поступать или и того хуже. Сандор скучал по тем временам, но в новую группу не спешил. Он сам не знал толком, что бы хотел играть теперь. Бас висел над кроватью как напоминание о том, что в жизни есть не только волейбол. И Санса Старк.
В наушниках пиликнуло. Или показалось? Сандор, чертыхаясь, достал телефон из внутреннего кармана рюкзака, дуя на руки. Черт, так я первый урок только отогреваться буду…
— Твои варежки по-прежнему у меня.
Его лицо расколола идиотская улыбка. Девочка, все, что угодно для тебя, а ты про какие-то варежки… Он подул на ладони, прикинул, нет ли где укрытия, но как назло пустырь, которым он шел, был длинным. Сандор размял пальцы и медленно, старательно попадая по клавишам, вывел:
— Ничего страшного.