Девушка в башне

– Я – Василий Петрович, – ответила Вася, скованно склонив голову в ответ. – Не

знаю, где вы могли видеть моего коня. Мне пора.

Соловей пошел. Но двое мужчин Челубея взялись за мечи и преградили путь.

Вася обернулась, играя безразличие, но она начинала бояться.

– Пропустите, – сказала она. На площади все замерли. Солнце быстро поднималось,

вскоре улицы будут людными. Им с Машей нужно вернуться, и ей было плевать на угрозу

улыбающегося татарина.

– Я уверен, – спокойно сказал Челубей, – что видел коня раньше. Я узнал его по

одному взгляду, – он притворился, что думает. – Ах, – он стряхнул пылинку с красивого

рукава. – Помню. Лес, поздно ночью. Интересно, что я встретил там сорвавшегося коня.

Двойник твоего.

Больше темные глаза смотрели на нее, и Вася поняла, что не ошиблась.

– Было темно, – ответила Вася. – Сложно узнать коня, которого видел только во тьме.

Вы точно видели другого, а этот – мой.

– Я знаю, что видел, – сказал Челубей. Он пристально смотрел на нее. – Как, думаю,

и ты, мальчик.

Его мужчины приблизились на конях.

«Он знает, что я знаю, – подумала Вася. – Это предупреждение».

Соловей был крупней коней татар и быстрее, он смог бы прорваться. Но у мужчин

были луки, и нельзя было рисковать Машей.

– Я куплю твоего коня, – сказал Челубей.

От удивления она бездумно выпалила:

– Зачем? – осведомилась она. – Он не понесет вас. Только я могу на нем кататься.

Татарин слабо улыбнулся.

– О, он меня понесет. Со временем.

Маша приглушенно возмутилась под плащом.

– Нет, – Вася сказала громко, чтобы ее слышала площадь. – Вы не можете его купить.

Ни за что.

Ее ответ разнесся среди торговцев, и она видела, как лица меняются, на некоторых

было потрясение, на других – одобрение.

Улыбка татарина стала шире, и она поняла, что он добивался такой реакции, что она

дала ему повод вытащить меч и извиниться потом перед Дмитрием. Но Челубей не успел

пошевелиться, громкий голос раздался со стороны реки:

– Матерь божья, – сказал он. – Человек не может промчаться галопом без толп в

Москве? Разойдитесь…

Улыбка Челубея увяла. Щеки Васи пылали.

Касьян величаво шел среди толпы, одетый в зеленое, верхом на крупном коне. Он

посмотрел на Васю и татар.

– Дразнить детей захотелось, господин Челубей? – спросил он.

Челубей пожал плечами.

– Что еще делать в этой дыре… Касьян Лютович, да?

Что–то в легкости его ответа вызвало тревогу Васи. Касьян приблизился к Васе и

холодно сказал:

– Мальчик идет со мной. Его двоюродный брат ждет его.

Челубей огляделся. Толпа молчала, но явно была на стороне Касьяна.

– Не сомневаюсь, – он поклонился. – Когда захочешь продать, мальчик, я буду ждать

с мешком золота.

Вася покачала головой, глядя ему в глаза.

– Лучше слушайся, – добавил тихо татарин. – И между нами не будет долга, – он

улыбался, но в глазах была явная угроза. А потом…

– Идем, – нетерпеливо сказал Касьян. Он обошел на лошади других всадников и

направился к вратам.

Вася не знала, что на нее нашло. Она зло и ловко, пока солнце слепило глаза,

направила Соловья в коня ближайшего всадника. Один шаг, мужчина понял, что она

делает, с руганью бросился из седла. Через миг Соловей полетел над спиной коня. Вася

крепко сжимала Марью. Соловей приземлился как птица и догнал Касьяна.

Вася оглянулась. Мужчина поднялся на ноги, покрытый грязным снегом. Челубей

смеялся над ним с толпой.

Касьян молчал, пока они не забрались подальше на извилистые тесные улицы, и его

первые слова были не для Васи:

– Марья Владимировна, полагаю? – сказал он девочке, не оборачиваясь. – Рад

знакомству.

Марья посмотрела на него огромными глазами.

– Мне нельзя говорить с мужчинами, – сказала она ему. – Так мама говорит, – она

поежилась, но подавила геройски дрожь. – О, матушка будет злиться.

– На обоих, полагаю, – сказал Касьян. – Вы дурак, Василий Петрович. Челубей

собирался разрезать вас и извиниться потом перед великим князем. Что вас заставило

взять в поездку дочь князя Серпухова?

– Я не допустил бы, чтобы ей навредили, – сказала Вася.

Касьян фыркнул.

– Ты бы и себя не защитил, если бы посол выхватил меч, а ребенка – тем более. И ее

видели. Это уже вред, спросишь у ее матери. А еще… ты дразнил Челубея. Он это не

забудет, хоть и улыбался. Они все улыбаются при дворе в Сарае, а потом вонзают зубы в

горло.

Вася едва слышала, она думала о радости и голоде на лице Марьи, когда она увидела

огромный мир вне женских покоев.

– Какая разница, что Машу видели? – спросила она с пылом. – Мы катались.

– Я хотела сама! – неожиданно сказала Марья. – Я хотела увидеть.

– Любопытство, – поучительно сказал Касьян, – плохое качество девушек, – он едко

улыбнулся. – Спросите у Бабы Яги: больше знаешь, быстрее состаришься.

Они были почти у дворца князя Серпухова. Касьян вздохнул.

– Ну–ну, – добавил он. – Праздник, да? Нет занятия лучше защиты дев от сплетен, –

его голос стал резче. – Спрячь ее в плаще. Веди сразу к загону и жди, – Касьян поехал

вперед, позвал распорядителя. Его кольца сверкали на солнце. – Я – Касьян Лютович,

приехал выпить вина с юным Василием Петровичем.

Врата уже были открыты в честь праздничного утра, страж отсалютовал. Касьян

проехал, и Вася за ним, а распорядитель поспешил вперед.

– Возьмите моего коня, – приказал величаво Касьян. Он спрыгнул на землю и бросил

поводья распорядителю. – Василий Петрович справится со своим сам. Жду, мальчишка, –