Девушка в башне

Помнишь? Я любила тебя тогда, я делала, как ты говорил.

– Молчи! – зашипел он. – Ты не должна быть здесь. Ты не можешь быть здесь. Я

отделил тебя от себя.

Призрак и чародей смотрели друг на друга со смесью гнева, голода и горечи потери.

– Нет, – выдохнула призрак. – Все не так. Ты хотел удержать меня. Я сбежала. Я

прибыла в Москву и ушла в башню Ивана, куда ты не мог пройти, – костлявая рука

поднялась к ее горлу. – Даже тогда я не смогла освободиться от тебя. Но моя дочь умерла

свободно. Любимой. Тут я выиграла.

«Тамара, – думала Вася. – Бабушка».

Пока призрак шептала, Вася прокралась к Марье, тихо сидящей у печи. Она все еще

ела, не поднимая головы. Слезы оставили дорожки на грязном лице девочки. Вася

попыталась потянуть ее к двери. Но Марья сидела, онемев, с тусклыми глазами. Ребра

Васи пылали от усилий.

Тяжелый шаги, и ее окутал запах масла. Она не обернулась вовремя. Касьян схватил

Васю сзади, выкрутил ее руку, и она подавила крик. Чародей заговорил ей на ухо:

– Думаешь, перехитришь меня? – прошипел он. – Девочка, призрак и ребенок?

Плевать, что вы за ведьмы. Я – хозяин.

– Марья Владимировна, – сказал призрак странным искаженным голосом. –

Посмотри на меня.

Марья медленно подняла голову, медленно открыла глаза.

Она увидела призрака.

Она закричала с детским ужасом. Касьян на миг перевел взгляд на девочку, и Вася

потянулась с болью в ребрах и схватила кинжал Касьяна – ее кинжал, где он висел с его

пояса. Она попыталась ударить его. Он сжался, она промазала, но его хватка на ее руке

ослабла.

Вася бросилась вперед и перекатилась. Она вскочила с кинжалом. Вооруженная и на

ногах, хоть было больно дышать. Касьян был между ней и Марьей.

Касьян вытащил меч и оскалился.

– Я тебя убью.

У Васи не было шанса, она была лишь немного обучена и против мужчины. Меч

Касьяна опускался, и Вася смогла отбить его кинжалом. Маша покачивалась, как лунатик.

– Маша! – безумно закричала Вася. – Вставай! К двери! Беги, дитя! – она толкнула

стол к Касьяну и отпрянула, всхлипывая на вздохе.

Касьян ударил сбоку, и Вася пригнулась. Казалось, в углу ждет фигура в черном

плаще.

«Для меня, – подумала она. – Он тут для меня в последний раз», – меч собирался

разрезать ее пополам. Она едва успела отскочить.

На миг Вася посмотрела на призрака. Тамма за Касьяном сжимала рукой свое горло.

Там, где на шее Васи когда–то висел талисман. Талисман, что привязывал… Тамара

безумно посмотрела на ребенка, и Вася поняла.

Она уклонялась от меча снова и снова. Каждый удар ощущался ближе, Вася едва

успевала вдохнуть. Марья сидела неподвижно. За миг до тог, как меч опустился в

последний раз, Вася нашла на Маше кулон, тяжелый и холодный, под блузкой девочки.

Вася сорвала его, металл порезал ее ладонь и горло девочки. Она бросила кулон в лицо

чародея. Он попал с плеском золота и красного света, а потом упал, разбитый, на пол.

Касьян смотрел на него, а потом с потрясением взглянул на Васю.

Он отшатнулся. Его лицо начало меняться. Годы летели, словно пробили дамбу. Он

вдруг стал тощим стариком с красными глазами. Они стояли не в логове чародея, а в

пустой мастерской княгини московской, пыльной и пахнущей мокрой шерстью и

женщинами. Внутренняя дверь была заперта.

– Стерва! – проревел Касьян. – Гадина! Ты посмела? – он наступал, но теперь

спотыкался. Он уже не был защищен, а Вася не забыла дни под деревом с Морозко. Она

уклонилась от его дрожащей руки, встала перед ним и вонзила кинжал между ребер.

Касьян закряхтел. Кричал призрак. Чародей не кровоточил, но бок Тамары истекал

кровью там, где Вася ранила Касьяна.

Призрак согнулся и рухнул на пол.

Касьян выпрямился, не раненый, и наступал снова, скаля зубы, древний и не

убиваемый. Вася подняла с усилием Марью и пятилась к двери. Марья шла с ней, дрожа,

ее шаги снова были живыми, хотя молчала, и ее глаза были как у девочки в кошмаре.

Ребра Васи, казалось, пронзают кожу с каждым шагом. Касьян все еще был с мечом.

– Некуда идти, – прошептал Касьян. – Ты не можешь меня убить. И город горит,

убийца. Ты останешься в башне, пока твоя семья горит.

Он увидел ее лицо и рассмеялся. Его пустая яма рта широко раскрылась.

– Ты не знала! Глупо не знать, что будет, если выпустить жар–птицу.

Вася услышала низкий рев снаружи, словно миру пришел конец. Она подумала о

полете жар–птицы над деревянным городом ночью.

«Я должна убить его, – подумала она, – даже если это будет последним, что я

сделаю», – Касьян снова наступал, подняв меч. Вася оттолкнула Марью и уклонилась от

меча.

Слова Дуниной сказки зазвучали в ее голове:

«Кощей Бессмертный прячет свою жизнь в игле в яйце, а яйцо в утке, а утку в

зайце…».

Но это была лишь сказка. Тут не было иглы или яйца…

Мысли Васи словно остановились. Тут была только она. И ее племянница. И

бабушка.

«Ведьмы, – подумала Вася. – Мы видим то, что другие не могут, и делаем увядшее

настоящим».

И Вася поняла.

Она не мешкала. Она бросилась на призрака. Одна ладонь впилась в вещицу, которая

точно висела там на горле серого существа. Это был когда–то камень, он напоминал в

руке кулон Марьи, но был хрупкий, как скорлупа яйца, словно годы и горе выели его

изнутри.

Призрак скулил, словно ощущая и агонию, и облегчение.

Вася встала, сжимая кулон, лицом к чародею. Ее ребра болели ужасно. Она

подавляла боль.

– Отпусти это, – сказал Касьян. Его голос стал тонким. Он прижимал меч к горлу