Девы ночи

– Анатоль Палыч! Можно вас? – спросил он.

– В чем дело? – не оборачиваясь, откликнулся Анатоль Палыч, которому перебили признания в любви.

– Тут вот паечек… э-э… сухой…

– Ну и что?

– Паечек, говорю, сухой понесли.

Вот чертов повар! Перестраховывается!

– Ну и правильно понесли! Ты давай, дарагой, на стол накрывай! Щас машины за нами приедут!

Как только повар отошел, тут же выскочил бармен, неся на плече еще одну коробку. На этот раз с бутылками. Та-ак, сейчас и он будет проверять, не соврал ли я. Так и есть, остановился и вылупился на Анатоль Палыча, ожидая, пока тот отвернет голову от лебединой шейки.

– Ну, чего застрял?! – рявкнул я во весь голос.

Бармен яростно сверкнул глазами, но не двинулся с места. Через полминуты Анатоль Палыч наконец заметил его присутствие.

– Ты еще тут, дарагой?! Я кому сказал стол накрывать?!

– А… а это куда?

– Как куда? – переспросил Анатоль Палыч.

И, заприметив в нем еле уловимое намерение задуматься, я тоже встрял:

– Сухой паечек!

Бармен затряс головой и уже раскрыл рот, чтобы что-то объяснить, но Рома, быстро сориентировавшись, кинулась целовать Анатоль Палычу ушко:

– Это ням-ням для твоей кошечки, мр-мяу-у!

– Ясно?! – рявкнул Анатоль Палыч через плечо. – Давай, чеши атсюда!

Бармена сдуло, а начальство с горячими поцелуями и объятиями повело девушек к автобусу. Дзвинка уже сидела внутри и следила из окна за дверью особняка, не выскочит ли вдруг Додик. Она не отвела глаз до тех пор, пока автобус не выехал на шоссе. Только тогда перевела дух и прижалась ко мне. Я обнял ее и почувствовал, как меня начинает слегка бить дрожь – очевидно, я простыл.

– Ну, теперь ты мне наконец расскажешь, как прошла незабываемая ночь? – спросил я.

– Издеваешься? Когда я прочитала в туалете записку, то первой мыслью было немедленно выпрыгнуть из окна. Больше всего я переживала, что мне так и не удалось споить Додика.

– Неужели тебе пришлось его хлестать?

– О боже! Я думала, что с ума сойду! Он дал мне ремень и приказал его бить по… по…

– По заднице?

– Прекрати хохмить. Да, по заднице. И при этом требовал – сильнее! сильнее! Потом как-то так дико рассмеялся и сказал: «Пошли в парк. Я хочу тебя на природе». Он прихватил бутылку шампанского и потащил меня в парк. А там вытащил своего несчастного слизняка и сказал: «Давай, соси!» Я стала прикидываться пьяной и ответила смехом. А этот идиот повалил меня на траву и попытался засунуть его мне в рот. Я, как могла, выкручивалась, а потом нащупала рукой бутылку и заехала ему по затылку. После этого я убежала. Вот и все.

Тут ее уста оказались рядом с моими, я и припал к ним, пьянея от чувств, затопивших меня. Вместе с тем я чувствовал, что меня все сильнее знобит.

– Да ты весь горишь, – охнула Дзвинка, прикоснувшись к моему лбу. – Я тебя никуда не отпущу. Останешься у нас.

Я закрыл глаза и раскрыл их, когда кто-то крикнул:

– Приехали!

Девушки вынесли коробки из автобуса. Мы стояли возле дома пани Алины.

– Помни про двадцатое! – бросил на прощанье Мыкола, и я горестно подумал: неужели всему этому еще не конец?

Далее я туманно припоминаю, как меня положили наверху в комнате в кровать, как напоили чаем и дали какие-то таблетки. Я то проваливался в сон, то просыпался и лежал с открытыми глазами. Поздно вечером, проснувшись, я почувствовал рядом с собой чье-то теплое дыхание. Рядом со мной лежала Дзвинка. Я положил ей голову на плечо и крепко заснул.

Я – цыганский барон

Завтра я должен привести для курдупеля восемь цыган.

Через несколько дней я малость очухался после приключений и уже успел погрузиться в свой обычный стиль жизни, который проходил у письменного стола. Девушки поделились со мной «сухим пайком», и я с удовольствием лакомился деликатесами. Но вот, мне снова нужно куда-то спешить, что-то устраивать… Уже сегодня я должен разыскать своих знакомых цыган, чтобы договориться с ними о таинственном мероприятии. Но это еще не все – цыгане должны были помочь Мыколе продать джинсы.

Вечером я направился в ресторан «Червона рута» на Замарстыновской, где, как правило, любили гулять цыгане. Узнаю ли я этих ребят? Ведь я видел их всего раз, да и то под градусом. Помню, правда, отдельные прозвища.

Ресторан был полупустым. Лениво поскрипывал оркестр. Цыганами и не пахло. Когда я спросил о них у официанта, он сухо смерил меня взглядом и пробормотал что-то невнятное. Но его настроение тут же поменялось, когда я захрустел пятеркой.

– А у них сегодня на Збоищах свадьба, – сказал он.

Через полчала я уже шел маленькой улочкой и прислушивался к гаму. Вычислить дом, в котором гуляли цыганскую свадьбу, оказалось совсем просто. По двору шатались какие-то полупьяные субъекты, гремела музыка и слышался гул.

– Эй! – позвал я. – Где там Ося?

– А ты кто такой?

В освещенных дверях появилась фигура:

– Что там такое?

– Осю спрашивает!

– Осю? – Фигура затарахтела что-то быстро по-цыгански, а потом произнесла, будто неизвестно какую милость мне оказывала: – Ну, пусть войдет!

Я ступил во двор. Фигура оказалась дядькой лет под сорок.

– Какого тебе Осю?

– А разве у вас каждый второй Ося?

Тут я заметил, что цыгане обступили меня уже со всех сторон.

– Ну, так какого Осю надо? – спросил дядька, скребя крепкой ладонью изогнутую грудь.

– Это мой друг. Я помог ему драться в «Ватре».

– Когда это было?

Я сказал.

– А-а, – отозвался кто-то со спины. – Так это ты? Ну-ка, повернись!

Я послушно повернулся.

– Эге, точно он! Помнишь, как мы гульнули?.. Зовите Осю!

– А ты точно его узнал? – не сдавался дядька.

– Говорю же, точно! Что ты! Чтобы я да не узнал?

Наконец из дома вышел Ося и, раскинув руки, двинул на меня с объятьями. Мне еле удалось объяснить, что я пришел по делу, а не бухать с ними. Я отвел Осю в сторонку, и мы договорились о завтрашней встрече.

– Видимо, драка будет, – сказал он мечтательно, словно речь шла не о драке, а о банкете. – Ну, да это нам не впервой. А вот с этими джинсами надо обмозговать. У меня с ментами еще таких дел не было.

– Почему не было? Вы же им дань платите за то, что торгуете в центре?

– Тьфу! Копейки! А тут море денег. Любому дурь в голову ударит… Словом, ответ получишь завтра. Я с ребятами буду. Только так: чтобы нас и привезли, и назад отвезли. А сейчас идем за стол. Слышать ничего не хочу. Ты у меня дорогой гость.

И он насильно поволок меня в дом и посадил напротив себя рядом с двумя молоденькими цыганками.

– Это мой друг Юра! – провозгласил Ося. – Юра, ты не стесняйся. Тут все свои, это Соня, а это Мара. Они мои сестры. Можешь даже не пробовать подбивать к ним клинья, все равно у тебя ничего не выйдет. Мара, ану налей ему штрафную!