Девятихвостая академия

— Кто? — раздался глухой возглас из-за двери.

— Я — тлен, пришедший на смертную землю, дес, мое имя — распад и разложение, лишь это может хоть как-то оттенить имя нашего великого божества, повелевающего самой смертью, дес! — выпалила девушка, и после довольно продолжительной паузы дверь все же открылась, а Кику увидела «привратника» — сгорбленного мужичка преклонных лет, закутанного в мантию с капюшоном.

— Проходи. Новенькая? — хотя прозвучало как вопрос, по интонации было ясно, что мужчина ни капельки не сомневается.

— Время неподвластно для деяний его, дес! — с важным видом сказала Кику, и, пройдя внутрь, оказалась в подвальном помещении. — Новое и старое — ничтожные понятия в цикле распада и рождения, дес!

Покачав головой, мужчина что-то пробубнил и отправился вперед по небольшому коридорчику, за которым была не менее крошечная лесенка, ведущая вниз, к помещению без единого окошка.

На стенах висели тусклые бумажные фонарики, то ли слишком хлипкие сами по себе, то ли их поверхность была уже слишком заляпана пылью. Противоположная от входа стена представляла собой бар, за которым находилась бледная, почти белая Кумо[62] — даже не пытаясь скрыть свою природу, женщина-паучиха в тусклом коричневом кимоно вяло плела какую-то одежду из паутины, даже не бросив взгляд на вошедшую.

— Охай... Конничива! — звонко крикнула Кику, запутавшись во времени, подбегая к «бару» и плюхаясь на стул. — Хреново выглядите, что плохого, дес? — в этот раз ощущения Кику отлично совпадали с ее настроением, все-таки от Культа она ожидала чуть большей эпичности, нежели пыльный подвал.

— Как видишь, — буркнула паучиха, зевая. — Ты новенькая и можешь не знать, но все наши сейчас слиняли куда подальше.

— Она явно не в курсе, — скрипучим голосом сказал мужчина в балахоне. — Иначе бы не пошла к нам.

— М-м? Так просветите свою сестру, дес! — радушно подняв руки, будто собиралась всех то ли обнять, то ли задушить, сказала Кику, но никто особо не пошевелился.

— Он выбрал себе агнца, и мы можем теперь только ждать. Больше говорить и не о чем, — сказала паучиха, откладывая в сторону пряжу и впервые обращая внимание на гостью — О, кицунэ... Не повезло. Королева вряд ли примет тебя именно сейчас, в час траура и возрождения.

Повисла пауза, во время которой Кику усиленно кивала, после чего все-таки ударила кулаком по стойке и радостно объявила:

— Я вообще в непонятках, дес!

— Сынок Королевы Хризантем преставился, чего тут понимать, — раздраженно сказал мужичок в мантии. — Любая смерть по плану Его, так что не думай лишнего, просто временные трудности.

— Я все равно хочу попытаться сходить и выразить свое почтение, дес, — упрямо заявила кицунэ.

— Может, прикупишь чего, раз уж зашла? А там и дорогу расскажем, — подмигнув паучихе, сказал мужичок.

— Прикупить, дес? — удивленно сказала Кику, а паучиха с улыбкой и моментальной скоростью выложила перед лисицей некоторые из товаров.

— Только для своих, дорогуша, первый сорт.

Мужичок даже подошел поближе, явно радуясь каждый раз, когда вещицы оказывались на стойке, но при виде первого «лота» быстро замахал руками в панике.

— «Сестренки 10: Поцелуи братика»! — объявила кумо, но быстро спрятала коробку под стол, гневно посмотрев на мужичка, который лишь развел руками, засмущавшись. — Это не то, гомен. Искусство Древних ценится и на стороне, так что покупатель уже найден.

Кику нервно пожала плечами, только сейчас вспомнив, что у нее ни монетки нет с собой.

— Коса древних, испивающая души, — мрачным тоном сказала паучиха, показывая странное устройство: внизу длинной палки было несколько лезвий, вверху — набалдашник, а также имелась пара ручек. При всем этом от вещицы чем-то неприятно воняло, отчего Кику сморщилась.

— Пока нет, дес... Покажи мне настоящую феерию смерти, дес! — низким голосом заявила лисица, состроив мрачную физиономию, отчего стало казаться, будто она заглотила лимон целиком.

— Ты сама просила... Трактат о вестниках смерти! — показав книгу, на которой был изображен скелет в зеленом свечении, кумо улыбнулась, оценивая реакцию Кику. — Неужели готова познать все тайны? Научная литература о смерти дается далеко не всем... Написано на иноземном.

— А что здесь, кстати, написано, дес? Варухамеру? — заинтересовано сказала Кику, вглядываясь в ужасающее изображение. — Сорок тысяч? Я сама за такие деньги напишу энциклопедию о боли и страданиях, дес. Покажите мне настоящую смерть, дес!

Кумо и мужичок переглянулись, после чего паучиха достала из-под стойки финальный довод.

— Десу нотто, — прочитала Кику, шевельнув ушками от возбуждения.

— Именно так. Тетрадь, дающая власть над жизнью и смертью, — таинственным голосом сказала паучиха. — Здесь написаны правила... Но, если вкратце, достаточно написать чье-то имя на листах тетради, и он умрет! Или ты можешь призвать смертоносных сикигами из этих листов, — добавила женщина, увидев, как Кику перебирает в руке бумажные фигурки.

— Десу нотто[63], — еще раз прошептала Кику, а ее хвостик стал раскачиваться из стороны в сторону. — Я возьму, дес.

— Отлично, сестра. Тогда.., — не успев договорить, паучиха заморгала и посмотрела уже на пустую стойку, пока кицунэ исчезала в хлопке лисьей норы. — НАИ ВА[64]! Тревога! Воры в Культе!

Глава 20

Глава 20

Кику после перемещения очутилась на одном из более высоких уровней башни, практически в центре небольшой торговой площади. Свалившись прямо рядом с торговым лотком, девушка привлекла немало внимания у десятков посетителей рыночка, но тут же вскочила, выставив руки в стороны.

— Стойте! Я должна все проверить, дес! — испуганно-истеричным голосом сказала кицунэ и, увидев сэндвичи с тофу, принялась запихивать их в рот один за другим под ошеломленные взгляды как владельца палатки с закусками, так и окружающих.

Ступор прошел на третьем бутерброде, от которого щеки лисицы раздулись, как у хомяка:

— Воровка! Держите ее! — завопил торговец-тануки, от расстройства став барабанить по своему громко звучащему пузу.

Парочка зевак покрепче выскочила из толпы, пытаясь схватить лисицу, пока подбегали люди из охраны, но Кику уже сорвалась с места и, взлетев, перекувыркнулась через ближайших горожан, пытаясь удержать во рту еще один кусочек хлеба с тофу.

— Гоменафай! — крикнула Кику и резко свернула на ближайшую узкую улочку, но подоспевшие крепкие ребята из числа охраны рынка уже настигли ее.

— Стой, где стоишь... Только попробуй переместиться, лисья морда, — сказал один, разминая кулаки. — Нужно заплатить.

— Именно. Плевать, что ты ёкай, и на таких управа найдется, если будешь наглеть в Нью-Токио, — отозвался второй, похлопав по танто[65] у себя на поясе.

— Муа-ха-ха! — придерживая рукой сэндвич и откуда-то прихваченные палочки с такояки[66], сдавленно сказала Кику, после чего шумно проглотила остатки тофу. — Глупцы, дес! Узрите мощь моих сикигами, если жизнь вам больше не нужна, дес!