Девятью Девять

— Это был первый и последний раз.

— Но, любимый!..

— Слава богу, что ты не пустила в ход свой план, — сказал Мэтт. — Я вдруг понял, что он мог и сработать.

Глава XVIII

На следующее утро Мэтт сразу взялся за телефон. Ему повезло — он застал лейтенанта Маршалла дома.

— Это Дункан.

— А? Ам-мн… ава…

— Боюсь, я ничего не понимаю.

Глоток.

— Если звоните человеку во время завтрака, будьте готовы, что он ответит с набитым ртом. Я спросил: “Что вы задумали?”

Мэтт вспомнил церковь, свежий шрам и мокрое от слез плечо.

— Многое. Но не все официально. И сейчас я хочу услышать ответ на один вопрос.

— Терри! — донесся голос Леоны. — Не кидайся кашей в папу, когда он говорит по телефону!

— Разумеется, — ответил Маршалл. — В любое другое время — пожалуйста. Так что за вопрос?

— Вам известно что-нибудь о смерти миссис Вулф Харриган?

Маршалл ответил крайне сухо. В его голосе вдруг не осталось и следа дружелюбия и доверия:

— Кое-что. А что случилось?

— Не могу сказать… пока не могу. Я еще не полный предатель. Скажите хотя бы…

— Простите, Дункан, но я нс общедоступное информационное бюро. Честно говоря, я рассказываю вам что-либо, когда надеюсь на вашу помощь. А вовсе не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

— Терри, оставь папу в покое! Он и без тебя злится!

— Допустим. Но все-таки я задам еще один вопрос. Есть ли хоть какая-то вероятность, что миссис Харриган умерла насильственной смертью?

— Абсолютно никакой.

— Вы уверены?

— Да.

— Спасибо. Передайте привет Леоне и Терри.

Конча присоединилась к Мэтту, когда он наполовину съел завтрак. Тетя Элен отправилась на мессу, а Артур отсыпался после попойки, которую они с Грегом Рэндалом закатили после битвы на Ольвера-стрит.

Девушка молчала — никаких намеков на вчерашний вечер, никаких попыток завязать бодрую болтовню, никаких развлечений с выпрыгивающими тостами. Наконец она посмотрела на Мэтта грустными глазами собаки, которую бросил хозяин.

— Как твоя щека? — спросила она.

— В порядке. Спасибо, что вчера промыла ее и перевязала. Сегодня утром Дженет сменила повязку и сказала, что ты отлично справилась.

— Интересно, что она подумала.

— Она не расспрашивала. Дженет не из болтливых. Какие бы странные вещи ни случались, у нее есть свои обязанности, и она их выполняет.

Молчание.

— Ну что, тема Дженет исчерпана? — спросила Конча.

— Слушай, — резко произнес Мэтт, — я хочу, чтоб ты кое-что сделала.

— Что?

— Поделись с лейтенантом своей… своей версией. Если дело нечисто, он, разумеется, как минимум что-то слышал. Он может тебе помочь.

— Я же сказала, что все нормально. Я выкинула эту идею из головы вчера вечером и на минуту освободилась. А у тебя не получается. Одно уходит, другое приходит. Ты похож на одержимого. Только злых духов необязательно должно быть семеро. Одного вполне хватит.

— Все равно поговори с Маршаллом. Ты сама знаешь, что мысль еще где-то там, скрытая в закоулках. От таких вещей не избавляются запросто. Попытайся.

— Я подумаю… — Конча разломила хрустящий ломтик бекона на кусочки. — Окажи и ты мне услугу, Мэтт.

— Какую?

— Отвези меня в монастырь. Я хочу поговорить с сестрой Урсулой. И чтобы ты тоже присутствовал. Ты не против?

Тут вошел Баньян. К его обычному чванному виду прибавилось еще и несомненное самодовольство.

— Прошу прощения, мисс Мэри, я не хотел мешать…

— Ничего страшного. Говорите.

— Я всего лишь намеревался спросить у мистера Дункана, не нанесет ли лейтенант визит в течение дня.

— Не знаю точно, но не удивлюсь, если да, — ответил Мэтт. — Так вас отпустили вчера вечером?

— Да, сэр. Прошу прощения за беспокойство, но не передадите ли вы лейтенанту, что я располагаю информацией первостепенной важности, имеющей отношение к этому делу, и хотел бы увидеться с ним как можно скорее?

Конча захлопала в ладоши:

— Баньян, держу пари, вы — переодетый сыщик! Что вы скрываете?

— Вы все узнаете от лейтенанта, мисс Мэри. — Дворецкий поклонился и величественно вышел.

Лейтенант Маршалл окуривал монастырские цветы “садовым ладаном”.

— Скажу напрямик, сестра, — произнес он, — я хочу дать вам неофициальное задание.

— Даже не знаю, чем могу помочь, — мягко запротестовала сестра Урсула, осторожно взглянув на сестру Фелиситас, дремавшую на солнышке. — Я охотно готова рассуждать и говорить, но какая от меня польза с практической точки зрения?

Тем не менее, казалось, слова лейтенанта ей польстили.

— Вы можете сделать одну вещь, в то время как мне нет смысла даже пытаться. В ваших силах опровергнуть показания Элен Харриган.

— Лейтенант!

— Знаю, она вроде как ваша покровительница. Но я думал, что вы, сестра, ставите справедливость выше мирского преуспеяния ордена.

— Вы неверно поняли, лейтенант. Я не рассердилась — просто удивилась. Пожалуйста, продолжайте.

— Наша запертая комната в буквальном смысле тупик. Войти в кабинет или выйти можно было только через дверь в молельню. Но там сидела Элен Харриган. Очевидный вывод: она кого-то покрывает. Я не могу применить к мисс Харриган допрос с пристрастием, иначе Джозеф обрушит на меня свое политическое влияние, а архиепископ, вероятно, добьется моего увольнения.

— Но, я полагала, вы понимаете, что…

— Да-да, и я не прошу предать доверие, которое, возможно, оказывала вам мисс Харриган. Но у меня примерно такая же ситуация сложилась в деле Рафетти. Полиция не сомневалась, что его убил некто Большой Майк, но улик не было. Никто в точности не знал, кроме исповедника Большого Майка, от которого, разумеется, я не мог добиться ни слова. Но я обронил намек, и святой отец обрабатывал Майка, пока тот не раскололся.

— Он обязан был сделать это и без ваших намеков, лейтенант.