Деяния ангелов

Я вернулся в гостиную.

— Тогда скажи, что тебе приготовить?

— Может, лучше этим займусь я? — грустно улыбнулась она.

— Тебе надо принять душ, упаковать вещи, — напомнил я. — А мне вполне по силам стушить картошки с грибами да сделать горячие бутерброды с сыром, маслом и зеленью.

— Ладно, принимайся за стряпню, — нехотя согласилась Вива, — а то я и вправду могу не успеть нормально приготовиться в дорогу.

Не теряя времени, она направилась в ванную.

Поздно вечером я посадил ее на поезд и поехал домой.

Настроение у меня было препаршивое. Ну, вот, теперь я остался один. Вива даже не сказала, когда возвратится в Запорожье — она и сама не знает, сколько дней ей придется побыть у этого старого антиквара. Правда, обещала не задерживаться без нужды, но, в любом случае, неделю, как минимум, даму своего сердца я не увижу…

Утром, отправив в Киев пару заметок и покормив Дару, я решил смотаться на рынок, чтобы купить домой кое-какие продукты. Но прежде заехал на ближайшую автозаправку. Только подкатил к свободной бензоколонке, как за моим автомобилем остановилась черная «Ауди». Мужчину, сидящего за баранкой, я сразу узнал: это был Владик — кавалер Инги. Он разговаривал с кем-то по телефону. Окно со стороны водителя было приоткрыто, и я краем уха услышал несколько фраз: «Хорошо, Танечка!.. Да, приготовь, что хочешь… Только не рыбу, ладно?.. Ну, любовь моя, не начинай!..»

С кем это он? Может, с сестрой, дочерью или сослуживицей? Но как-то не похоже. Коллеге обычно не говорят «любовь моя», а для разговора с дочерью или с сестрой тон не подходящий, уж слишком интимный… Неужели у Владика, кроме Инги, есть еще одна женщина? Вот это номер! Хотя, собственно говоря, чему удивляться, разве я сам не такой? Но Инга-то воспринимает отношения с Владиком всерьез, она возлагает на них определенные надежды. Вот будет для нее удар, когда узнает, что ее «одинокий» мужчина имеет любовницу, а то и супругу!

Отъехав от заправки, я остановился. Достал свой «мобильник» и стал проверять, пыталась ли со мной связаться Инга. Оказалось, что да. И последний раз — всего десять минут назад! Я исключил ее номер из разряда нежелательных. В конце концов, мы же с ней друзья, и нет ничего необычного в том, что иногда поговорим по телефону.

Доехать до базара я не успел — заиграл «мобильник». Мое сердце взволнованно затрепетало — неужели Инга?

Быстро перестроившись в правый ряд, меньше загруженный автотранспортом, чем левый, я гаркнул в трубку:

— Да, слушаю!

— Ванечка! Ванечка! Господи, ты ответил! Наконец, ответил! — заликовала она.

— Как дела? — мне хотелось, чтобы вопрос прозвучал как можно суше, но голос предательски дрогнул. — Что у тебя нового?

— Милый мой! Золотой мой! Только выслушай! — затараторила Инга. — Я соврала тебе. Никакого Владика у меня нет и не было! Тот мужик, который меня подвозил на площадь Профсоюзов, мне не знаком. Он просто остановился, увидев, что я пытаюсь «поймать» машину, и любезно доставил меня по указанному адресу. Все остальное я просто разыграла, чтобы подтолкнуть тебя к действию. А ты взял и сбежал!

От радости я чуть не заплакал. Но сумел собраться с духом и спросил более-менее ровным голосом:

— А откуда цветы?

— Да я сама же их купила! — выкрикнула Инга.

— Допустим! — проговорил я, еле сдерживая переполнявшие меня эмоции. — А откуда ты знаешь, что этого парня зовут Владиком?

— Да не знаю я, как его зовут! — не то смеясь, не то рыдая, воскликнула она. — Просто назвала первое пришедшее на ум имя.

— Ну, и дура же ты! — счастливо засмеялся я. — Впрочем, как все бабы.

— Приезжай! Приезжай, Ванечка! Сейчас же! — Инга не просила, она — умоляла.

Я тут же забыл, куда и зачем ехал, перестроился в крайний левый ряд и нажал на акселератор.

Инга встретила меня на пороге квартиры со смущенной улыбкой. Но едва я переступил его и закрыл за собой дверь, бросилась на шею с прытью голодной тигрицы.

— Ванечка! Ваня! Мой милый!

Выронив на пол пакет с провизией, только что купленной в магазине на площади Профсоюзов, я обхватил женщину за талию и крепко прижал к себе. Она стала горячечно тыкаться губами в мое лицо — в скулы, в нос, в подбородок. Потом нашла губы и просто впилась в них. Когда мы, наконец, отпустили друг друга, и я взглянул на Ингу, то увидел, что ее личико сплошь залито слезами. Прерывисто дыша, она стояла передо мной — красивая, взлохмаченная и восторженно-радостная. Ее черные, как угли, глаза излучали счастье.

— Ванечка, родной! Как я соскучилась по тебе! — женщина помогла мне сначала снять куртку, а потом, присев на корточки, стала стягивать с моих ног туфли.

— Тут вот торт, шампанское и кое-какие продукты, — я подобрал с пола пакет и вручил его ей. — Посмотри, там ничего не разбилось?

На кухне, выложив покупки на стол, она опять не выдержала — бросилась ко мне, обняла и подставила губы для поцелуя.

Мы быстро накрыли стол, Инга порезала торт, я — откупорил шампанское.

— Без тебя мне было так плохо! — проникновенно произнесла она. И, подняв свой фужер, провозгласила тост: — Выпьем за то, чтобы мы больше никогда не расставались!

— Чтобы не потеряли друг друга! — прибавил я.

Осушив свой фужер, Инга подхватилась со своего места и уселась мне на колени.

— Поцелуй меня, Ванечка! — попросила она. — Только крепко-крепко! Ладно, пусть мы не спим, но давай хоть целоваться по-человечески.

И опять наши губы сомкнулись.

Ее трепетное тело, полуобнаженная грудь, выскользнувшая из выреза халата, горячее дыхание, нежные руки, страстные объятия — все это опьянило меня, затуманило мозг. Не соображая, что делаю, я стянул с плеч Инги халат и жадно стал ласкать губами ее соски.

— Ванечка! — простонала она. — Ванечка!

А мои руки уже шарили по ее стройным ножкам, подбираясь все выше и выше.

Вдруг мою шею словно опалило огнем, в ямке под кадыком нестерпимо заныло, остужая мою голову, приглушая мою страсть, прогоняя хмель похоти.

— Ай! — вскрикнул я.

— Что такое, Ванечка! — испугалась Инга.

— Жжет, вот тут! — я показал пальцем на шею. — Не пойму что там случилось, будто кто-то горячий утюг приложил.

Она быстро расстегнула несколько пуговиц на моей рубашке, оттянула ворот, взглянула на грудь и вдруг отпрянула.

— Это крестик! — заорала с раздражением и отвращением. И тут же вскочила с моих колен. — Он сильно вдавился в твою шею, прямо отпечатался на ней…

Ощущения острой боли прошли, и я опять потянулся руками к талии Инги. Однако она отступила.

— Ванечка, извини меня! — в ее влажных глазах читалось смущение. — Ты так распалил меня, что я даже забыла о своем нынешнем положении…

— О каком положении? — не понял я.

— У меня сейчас критические дни! — ответила Инга, потупив взор. И, засмеявшись, прибавила: — Но они скоро пройдут…