Дикие Земли

И хоть я слабо представлял, как здесь проходят спасательные операции, на спасателей они близко не походили. Я поделился наблюдением с мелким, но тот даже слушать не стал. Хотя «Чувство опасности» уже растеклось по спине, словно меня «Финалгоном» намазали. В два слоя, причём.

«Что я говорил?! — ликовал Мишенька, продираясь сквозь очередные кусты. — И нашли, и спасли. Теперь готовьтесь, сударь. Недолго вам осталось сидеть у меня в голове. И бога ради, уменьшите уже это жжение. Мне неприятно».

Я не ответил. Качал ситуацию.

* * *

И чем больше качал, тем больше расстраивался.

Жизнь в который раз поставила меня в интересную позу. Да так, что разогнуться могу не успеть. Я попал. Менделеев пропал. Где мы — совершенно неясно. Нет, понятно, что в жопе, если в целом судить. Но хотелось бы больше конкретики.

Мишенька неожиданно проявил силу характера и вернул себе магию. А самое смешное, что я же к этому его и подвёл. Но, честно сказать, мне сейчас было совсем не до смеха. «Весы» давали девяносто девять процентов, что мелкий настроен решительно. И если он доберётся до батюшки, то я в деталях узнаю, как проходит обряд экзорцизма.

Спасатели ещё эти… Слишком уж быстро они появились и слишком целенаправленно шли. С такими рожами идут не спасать. С такими рожами идут за добычей.

«Ёкарный бабай, да что это я? Дары же работают», — спохватился я и запустил «Обнаружение жизни» и «Эмоциональный окрас».

Перед глазами проявилась россыпь точек. Те, что оставались около дирижабля, окрасились в зелёный. Их эмоции укладывались в спектр от растерянности до нерешительной радости — люди не могли поверить, что остались в живых. Прочие же были красными, с аурой холодной расчётливости и жаждой наживы, что означало: враги. И мужик с усами подковкой. И те, что вышли из леса. И те, кто ждал у сосны с двойной кроной, там я увидел ещё человека четыре.

«Мелкий, выслушай и постарайся отнестись серьёзно, — сказал я, вкладывая в голос максимум убедительности. — Не знаю, кто эти люди, но они точно не из спасательной миссии…»

— Знаю я ваши штучки, — перебил меня Мишенька. — Снова какую-то пакость задумали? Хотите перехватить контроль? Не выйдет! Даже слушать не стану.

«Да что ж ты трудный такой! — разозлился я. — Не хочешь, не слушай, но магию свою приготовь! Поверь, нас ждут неприятности».

Моя пылкая речь не возымела успеха. Мишенька только фыркнул, ускорил шаг. А через минуту уже выходил на опушку у сосны с двумя кронами. Как раз там, где я обнаружил ещё четверых.

— Добрый день, господа, — вежливо поздоровался он и проговорил условную фразу: — Добруш сказал, что здесь принимают.

«Берегись!» — крикнул я, ощутив уколы «Максимальной угрозы» с двух направлений.

Но предостережение запоздало. Мишеньку уже принимали в лучших традициях силовиков. Дубинкой по шее, руки за спину, мордой в асфальт. В нашем случае — в землю.

Собственно, как я и предполагал.

— Как вы смеете! — возмутился мелкий, когда его пеленали. — Отпустите… Развяжите немедленно! Я г-г-г…

Слава богу, фамилии не назвал. Не успел. Под ребро прилетел подкованный нос сапога, и Мишенька задохнулся от боли. Умеют бить, суки. Я тоже прочувствовал.

— Будешь орать, заткнём рот, — пообещал грубый голос.

«Боевой маг из тебя, как из говна пуля, — не сдержал раздражения я. — Предупреждал же, придурка».

«Думал, вы опять лжёте», — мысленно прокряхтел Мишенька.

«Думал он… Думать — это не твоё. Эх, лучше бы тебе по тупой башке настучали, — проворчал я. — Пользы было бы больше».

«И что теперь делать?» — спросил Мишенька, растеряв всю давешнюю уверенность.

«Разбираться, в какое дерьмо влипли», — недовольно буркнул я и запустил «Панораму».

А когда появилась картинка, начал вникать в общий расклад.

* * *

На опушке, под кронами сосен стояли тентованный грузовик и пикап на зубастой резине. Грузовик — паровая полуторка — пыхтел на холостых и портил воздух угольным выхлопом. Пикап тоже пыхтел и был похож на те джипы, что сопровождали нас с отцом на Суд Чистой Крови, только с кузовом. В кузове — пулемёт. За пулемётом — стрелок.

Конечно, это я по старой привычке так обозвал: пулемёт. Дура в кузове, по сути, тоже пули метала, но устройство принципиально другое. Так что для простоты понимания, лучше назвать её: паромёт. Скорострельная установка на станке, с приводами для пара, с подачей зарядов и неслабым калибром. Судя по всему, штука убойная.

Из оставшейся троицы особо выделялся один. Он сидел на подножке полуторки, лениво лузгал семечки, и всем своим видом показывал, кто тут главный. Невысокий, но крепкий. Короткий бобрик светлых волос, шрам на половину щеки, волевой излом рта. Одет получше других, сплошь в чёрное. Кожаный тренч, застёгнутый на все пуговицы, перехватывали ремни портупеи. На ремнях — две кобуры с револьверами. Штаны галифе заправлены в щёгольские сапоги.

Прочие двое, стоявшие рядом, — два молодца, одинаковы с лица. Обычные, ничем не примечательные костоломы, похожие друг на друга, как бройлеры из одного инкубатора. Узколобые, мускулистые, с аурой цепных псов. Готовые выполнить любую команду по щелчку пальцев хозяина, не думая ни о причинах, ни о последствиях. Они-то и скрутили Мишеньку-долбоящера.

Кто эти парни?

Объяснение напрашивалось только одно. Мы напоролись на ватагу вольных охотников. А перец со шрамом — их капитан.

«Весы шансов»? Сто процент совпадения.

Как они подоспели, так вовремя?

Случайно, скорее всего. Были где-то поблизости, увидели падающий дирижабль и заглянули на огонёк. Их мотивы не составляли загадки. Мародёрство, конечно же, но мало ли чем можно поживиться на месте крушения, если позволяют моральные принципы. А вот зачем они берут пленников, да ещё по жёсткому варианту, я так и не понял? Выкуп? Так ведь не за каждого и дадут.

Тем временем от «Архангела» начал прибывать «спасённый» народ. Их принимали по прежней схеме: кулак в дышло, ремень на руки, и добрый вечер.

Как по мне, проще было бы всех оптом под стволы поставить, но охотники, похоже, рисковать не хотели. Полезли бы буром, и кто-нибудь обязательно пострадал. А так, втёрлись в доверие, типа спасатели, бдительность усыпили, потом по одному, по двое приняли под белые рученьки.

Людей собрали, построили в ряд, поставили на колени. Меня/Мишеньку присоединили к остальным грубым пинком. Охотнички рассредоточились и демонстративно взяли всех на прицел.

— Всех притащили? — спросил главный со шрамом, сплёвывая семечковую шелуху.