Дикие Земли

Получается так.

Поворот неожиданный, но пока непонятно, куда он нас с Менделеевым приведёт. Что там в письме, я так и не выяснил. Впрочем, дёргаться поздно.

Меченый уже вскрыл конверт и начал читать.

Глава 2

Меченый дочитал конца. Нахмурился, словно что-то прикидывал. Прикинул, и его губы растянулись в улыбке. В резиновой.

— Чего ж ты молчишь, друг дорогой, — воскликнул он, явно перебирая с радушием, и кивнул двум цепным: — Развяжите и проводите к машине.

Те кинулись исполнять. Я же прогнал Меченого через «Эмоциональный окрас». Да с ним и без Дара всё было ясно: фальшь, скрытые замыслы, радость близкой наживы. Большой наживы, причём.

И подоплёка всего крылась в содержании письма.

«Ёкарный ты бабай, Димыч, — с досадой подумал я, вспомнив разговор в поезде. — Зря ты меня тогда не послушал».

А Димыча цепные уже тащили к пикапу. Он же, впав в ступор от стремительной смены событий, мало что понимал и практически не сопротивлялся. Уже у дверей оглянулся и, растерянно посмотрев на меня, промямлил:

— Э-э-э… Меченый… Прохор… Простите… Я здесь с товарищем.

Но его уже запихнули в машину, а Меченый его не услышал. Да и вообще, вёл себя странно. Весь подобрался, словно пантера перед прыжком — ноздри хищно раздулись, щека задёргалась в нервном тике, пальцы то расходились веером, то сжимались в кулаки.

— Добруш, — подозвал он охотника с усами подковкой. — Остаёшься за старшего. Быки, хабар всё на тебе. И смотри мне, если что, спрошу, как с понимающего.

— Чать не впервой, справлюсь, — степенно кивнул Добруш и уточнил: — А ты? Разве не с нами?

— У меня срочные дела появились. Провожу вас до Пяти Дымов и уеду. Всё, давай, грузимся, некогда, — быстро проговорил Меченый, хлопнул его по плечу и развернулся к пикапу.

— Так хлопцы, каторжан в кузов и по коням, — скомандовал Добруш своим и, подпихнув коленом ближайшего пленника, добавил уже для нас: — И без фокусов мне.

В следующие две минуты я узнал, что Мишенька совершенно не приспособлен для скоростной посадки в грузовик. Что кузов полуторки слишком тесен для шестнадцати человек. И что чувствуют селёдки, когда их пихают в банку. А касаемо фокусов… Пофокусничаешь тут под прицелом четырёх ручных паромётов.

Тронулись, и стало совсем нехорошо.

Дорог здесь, понятное дело, не было, плюс подвеска рессорная, поэтому трясло, как в китайской арбе. Зубы лязгали на каждой колдобине. Прилетало то коленом, то пяткой, то локтем. Швыряло то о борт, то о днище, то о соседскую голову. Мишенька отбил всё, что можно отбить, и обзавёлся парой новых шишек на лбу.

Я поначалу пробовал отследить наш маршрут «Панорамой», но вестибулярка взбунтовалась и перестала распознавать где верх, а где низ. Вдобавок от мельтешения кадров и резкой смены фокуса жутко разболелась голова, и я завязал с этим делом.

Хуже всего пришлось паре матросов, что надышались дымом в пожаре, и стюарду со рваной раной в боку. У дирижабля они ещё держались, но к концу поездки совсем приуныли.

Через полчаса, по примерным прикидкам, пытка закончилась. Наш живодёрский транспорт тормознул у пригорочка, рядом с двумя такими же грузовичками. Пикап с Меченым упылил по его делам дальше. А мы принялись выгружаться. Первыми, предварительно откинув задний борт, из полуторки повыпрыгивали охотники. Следом, охая и кряхтя, поползли мы.

Я… (Ёкарный бабай, никак не привыкну. Конечно же, не я. Мишенька)…одним из последних ощутил под ногами твёрдую землю, разогнулся со скрипом, да так и застыл, оторопев от изумления… Судя по сдавленным матеркам, проняло не только меня.

И если у кого-то ещё оставался запал на побег или бунт, то увиденное это желание напрочь отбило.

* * *

Пять огненных сопок, мал мала меньше, курились дымком. Склон самой низкой оплыл стывшей лавой. Лощина, зажатая между ними, была по колено засыпана пеплом. Из пепла, насколько хватало глаз, торчали хребты невиданных тварей. Судя по всему, неживых.

— Эт-то что ещё за чудь, ежа мне в штаны? — сочно выразил общую мысль мичман Трофимов.

— Тю, — откликнулся один из охотников. — Нашёл чудь. Обычные лупоглазы. Они бы вас и сожрали, если б не мы.

«Действительно, обычные. Прости, что спросили. Таких же в лесах под Рязанью полно», — мысленно хмыкнул я.

«Что, правда? Какой кошмар!» — поразился Мишенька, не распознав в моей реплике едкий сарказм.

Я в ответ закатил глаза и сокрушённо покачал несуществующей головой.

На самом деле, хрен его знает, где лупоглазы водились. Твари были похожи на полутораметровых головастиков с четырьмя голенастыми лапами, буркалами размером со средний арбуз и зубастой пастью во всю тупорылую харю. Длинные мясистые языки повываливались изо ртов. Лиловая бородавчатая шкура сочилась обильной слизью и сукровицей из ран, явно оставленных пулями.

«А что они делают?» — спросил озадаченный Мишенька.

Он имел в виду десяток мужиков, которые бродили среди уродливых туш.

«А ты вон своего благодетеля спроси. Добруша», — ответил я с долей злорадства.

Хотя объяснить, чем мужики занимались, да и что здесь в принципе произошло, труда особенного не составило бы. Логическая цепочка собралась быстро. И даже без применения «Весов», думаю, я не ошибся.

Дикие Земли — следы недавнего извержения — твари — наши «спасители», чудом оказавшиеся близ места крушения — дырки от пуль в бородавчатых шкурах — мужики возле тварей.

Очевидно же, что охотники приехали сюда именно за лупоглазами, а дирижабль для них был левым прибытком. Стрелки накрошили чудовищ, оставили рабов «собирать урожай», а сами отправились мародёрить.

По большому счёту, я что-то подобное и ожидал встретить здесь, в Диких Землях. Единственное, что смущало: мужики и близко не походили на рабов. Больше напоминали бригаду специалистов на выезде. Трудились без спешки, но не отлынивали, одеты не в рванину, не выглядели измождёнными.

За ними даже приглядывать никого не оставили. Ну, почти никого. Пикап с паромётной установкой, что стоял на вершине пригорочка, у которого припарковалась наша полуторка, да двое охотничков, старавшихся держаться в теньке. Но они больше за округой следили, чем за рабочими.

А те, облачённые в брезентовые фартуки и высокие болотные сапоги, методично потрошили монстров. Причём потрошили явно со знанием дела. Брали не всё. Глаза, которые мужики ловко вылущивали из орбит специальной приблудой, складывали в пузатые бочки литров на сто. Из брюха доставали нечто похожее на жёлчный мешок и выдаивали его в бочонки сильно поменьше.

И что-то подсказывало: нам вскоре предстояло освоить этот процесс до мельчайших подробностей.

* * *