Дикий альфа

— Я не собираюсь устраивать ей такую засаду, — усмехается Эйвери. — Убирай свой чертов беспорядок сам.

— Как я могу это сделать, если она не отвечает на звонки? Я полагаю, ты не позволишь мне вернуться в комплекс и поискать ее?

В этот момент я не могу сдержать язвительности в своем тоне, и Эйвери в ответ бросает на меня свирепый взгляд, качая головой и крепко скрещивая руки на груди.

— Ни за что, — ворчит она. — Но если ты не можешь с ней разобраться, тогда не утруждай себя возвращением сюда.

Эйвери резко разворачивается на каблуках и важно уходит, оставляя меня совершенно ошеломленным.

Я засовываю руку в сумку и роюсь в поисках телефона, вытаскиваю его и набираю контакт Ло. Он звонит и звонит, но, как и раньше, ни черта не отвечает.

У меня не остается другого выбора, кроме как вернуться в свой грузовик и уехать, хотя меня убивает уезжать отсюда, не повидавшись и не поговорив со своей парой. Должно быть какое-то объяснение; что-то, чего я не понимаю. И то, что я стою здесь, на этой парковке, не даст мне никаких ответов относительно того, что пошло не так.

Всю обратную дорогу до мотеля мое сердце бешено колотится. Это чудо, что я не разбиваюсь, когда мчусь по лесной дороге, лишь наполовину обращая внимание на вид за лобовым стеклом, пока прокручиваю в уме каждую деталь нашего последнего общения.

Та ночь в хижине была эпической — я не могу вспомнить, чтобы сказал или сделал что-нибудь, что могло бы расстроить Ло, а если и расстроило, то она уж точно не подала виду. Даже наш прощальный поцелуй перед расставанием был заряжен мощной энергией; страсть, стоящая за этим поцелуем, определенно не свидетельствовала о том, что между нами что-то не так.

Я продолжаю пытаться дозвониться ей по дороге, но мои усилия тщетны. Она не берет трубку. И после того, как я паркуюсь перед отелем и вылезаю из грузовика в свою комнату, я пытаюсь позвонить еще раз.

Он звонит.

И все.

— Черт! — кричу я, швыряя телефон на кровать.

Он скользит по выцветшему одеялу и с глухим стуком врезается в деревянное изголовье кровати.

Мой внутренний волк так близко к поверхности, что мою кожу покалывает от инстинктивного желания обратиться. Я практически вибрирую от возбуждения, трепещу от усилий, которые требуются, чтобы сдерживать его. Я не могу припомнить другого случая, когда он был бы таким настойчивым; как будто он вполне мог прорваться без разрешения.

Стаскивая рубашку через голову, я разворачиваюсь и выбегаю за дверь, направляясь к лесу, окружающему мотель. Я так взвинчен, что больше не могу здраво мыслить — единственное, что меня сейчас успокоит, это позволить моему внутреннему зверю взять верх.

Как только я заворачиваю за угол мотеля, я сбрасываю ботинки, стягиваю джинсы и боксеры на бедра и зову его вперед. Мои кости хрустят и перестраиваются, воздух вокруг меня мерцает, когда я принимаю свой волчий облик, ударяюсь о землю на четырех лапах и убегаю так быстро, как только могу.

Я издаю низкий вой на бегу, набирая скорость. Мои лапы жестко стучат по неровной поверхности, но я приветствую боль как средство отвлечься от своего гнева, стеснение в груди рассеивается, когда я отдаюсь своему волку.

Это временное утешение. Возможно, я не в состоянии убежать от своих проблем, но, возможно, он сможет.

29

— Кто тебе все время звонит? — подозрительно спрашивает Энди, поглядывая на мой телефон, который вибрирует на прикроватной тумбочке, придвигаясь все ближе и ближе к краю с каждым проигнорированным звонком.

Она приподнимается со своего места рядом со мной на кровати, чтобы получше рассмотреть это, и я тут же протягиваю руку, чтобы схватить свой телефон и перевернуть его. Но не раньше, чем она увидит имя на экране.

— Кто такой Джей? — спрашивает она, морща нос.

— Никто, — быстро отвечаю я.

Очевидно, мой ответ звучит не слишком убедительно. Энди выгибает бровь, долго изучая выражение моего лица, прежде чем спросить:

— Это тот парень, с которым ты встречалась тайком?

У меня отвисает челюсть, глаза вылезают из орбит. Правилом номер один тайного романа должно быть знание того, как реагировать, когда тебя окликают, но я никогда не утверждала, что владею искусством обмана. Я дерьмовая лгунья, и Энди это знает.

Я опускаю взгляд на свои колени, нервно заламывая руки.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — бормочу я.

Я чувствую, как взгляд Энди практически прожигает дыру в моей голове.

— Да ладно, Ло, — вздыхает она. — Сколько мы уже лучшие друзья? Думаешь, я не знаю?

Я поднимаю подбородок, снова встречаясь с ней взглядом, и сжимаю губы в тонкую линию.

Она могла блефовать. Энди не раз использовала эту тактику, чтобы заставить меня проболтаться. Полагаю, я могла бы сблефовать в ответ, попытаться обыграть ее в ее же игре, но, честно говоря, я устала.

Я устала скрываться и хранить секреты. Я устала изолировать себя и справляться со всем этим в одиночку. Я просто… устала.

— Как? — шепчу я, сдерживая жгучие слезы, которые, как я чувствую, собираются у меня на глазах.

Глаза Энди округляются от сочувствия, когда она протягивает руку, чтобы взять меня за руку.

— Хорошо, Эйвери рассказала мне, — признается она, слегка сжимая мою руку. — Я знала, что в последнее время ты была не в себе, но решила, что у тебя просто стресс на работе. Потом сегодня утром позвонил Эйвери и сказала, что ты имеешь дело с чем-то, связанным с парнем, и, возможно, я тебе понадоблюсь, так что я здесь.

Я криво усмехаюсь, качая головой. Иронично, что из всех людей именно Эйвери вмешивается во все это. Она отказалась вмешиваться в отношения Мэдда и Слоан, и оказалось, что она могла бы избавить их от восьми лет разбитых сердец, если бы только немного поднапряглась. Пойди пойми, что это я пострадаю, когда она решит начать все с чистого листа.

Однако я не могу найти в себе сил сердиться на нее. Энди мне действительно нужна прямо сейчас. Я чувствую, что мое сердце разрывается на части; я никогда раньше не сталкивалась с эмоциями такого масштаба. Я раздавлена тяжестью всего этого, и просто то, что моя лучшая подруга здесь, рядом со мной, делает это бремя немного легче.

— Ты не хочешь рассказать мне, что происходит? — настаивает Энди, серьезно глядя мне в глаза и заправляя свои рыжие волосы за уши.

Я тяжело сглатываю, слегка качая головой.