Дикий альфа

Я знаю, это глупо. Мы приходили сюда неделями, так что, если бы здесь действительно был призрак, он наверняка уже дал бы о себе знать. И все же я не могу не нервничать, расставляя пластиковые столовые приборы именно так, желая, чтобы все в этом вечере было не что иное, как идеально.

Я начинаю напевать мелодию «Я буду ждать» группы Mumford & Sons — моей песни дня от Хави, — чтобы отвлечься от мыслей о вурдалаках, прячущихся в тени, и это действительно в какой-то степени работает. Проблема в том, что это только подталкивает меня к размышлениям о других вещах, например, о потенциальных призраках собственного прошлого Хави.

Я много думала о том, как подойти к этому. Я прокручивала в уме различные сценарии, рассматривая, как каждый из них может закончиться. И в конце концов, зная, что меня ждет, я решаю подарить себе еще одну ночь. Всего лишь еще одна ночь, чтобы быть счастливой и влюбленной, даже если утром все это окажется милой ложью.

От меня не ускользает, насколько нелепа эта игра в притворство. Я похожа на домохозяйку шестидесятых, которая тщательно подметает полы и накрывает на стол, ожидая возвращения моего мужчины домой. После этого мы оба ускользнем, чтобы вернуться к нашей жизни, но эта неизбежность не умаляет того, насколько особенным кажется каждый момент, когда мы вместе. Я живу как во сне с тех пор, как наши пути с Хави пересеклись при полной луне, и я не готова просыпаться.

Пока нет.

Еще одна ночь.

Я напеваю себе под нос, накладывая на тарелку еду из Bella Vita, маленького итальянского ресторанчика в Голденлифе, и не позволяю себе думать о том, что завтра все это закончится. Вино разлито; на огромной кровати постелены свежие простыни. Свеча на столе зажжена, отбрасывая мягкий рассеянный свет на разложенное на нем прекрасное угощение. Не хватает только моего мужчины. Моей пары.

Я, должно быть, немного слишком хорошо настраиваюсь на звуки вокруг, напевая мелодию песни, потому что я даже не слышу, как его грузовик подъезжает к гравийной дорожке. Боковым зрением я замечаю движение открывающейся двери, и я, вздрогнув, смотрю в ту сторону, как раз когда Хави переступает порог, мое сердце замирает.

Он так потрясающе красив, что я испытываю благоговейный трепет каждый раз, когда смотрю на него. Его густые черные волосы уложены в идеально растрепанный «фоксхок», жесткая тень щетины покрывает квадратную челюсть. Темная футболка, которую он носит, облегает его мускулистую фигуру, подчеркивая выпуклую мускулатуру широких плеч и груди, а выцветшие синие джинсы облегают бедра. Хавьер Круз чертовски великолепен, в этом нет никаких сомнений. И тот факт, что он хочет меня, что он любит меня, — это то, что я до сих пор пытаюсь осознать каждый раз, когда смотрю на него.

Наши взгляды встречаются, его губы растягиваются в усмешке, когда он пинком закрывает за собой дверь, и он, не теряя времени, бросается ко мне, сокращая расстояние между нами большими шагами. Я следую за натягиванием связи в моей груди, пока мы не сливаемся воедино, обнимая друг друга, когда наши губы соприкасаются.

Мои любимые поцелуи ‘привет’. Они всегда наполнены страстью, каждый из нас неистовствует в своем отчаянном желании снова дотронуться до другого. Хави поднимает меня на руки, и подол моего маленького голубого платья задирается вокруг моих бедер, когда я обхватываю ногами его талию, а его ладони обхватывают мою задницу. Наши языки скользят вместе, рты сливаются, сердца бешено колотятся.

Это то, чего я ждала весь день. Я запускаю пальцы в его волосы, притягивая его ближе, нуждаясь в большем. Мы целуемся так, словно изголодались по этому, как будто это наркотик, и мы оба умираем от желания принять еще одну дозу. Я зависима от его вкуса; от ощущения его губ на моих губах и от того, как его большие руки собственнически обнимают меня, как будто он никогда не хочет меня отпускать.

Однако в конце концов он это делает. Мы оба затаили дыхание, когда он ставит меня на ноги, и Хави поражает меня душераздирающей улыбкой, когда он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, расплавленное золото кружится в его радужках. — Ты прекрасно выглядишь, моя любовь, — напевает он, задерживая руки на моей талии.

Я улыбаюсь ему в ответ, склонив голову набок. — Как сказать — Я люблю тебя по-испански?

Он наклоняется, прижимается своим лбом к моему и смотрит мне в глаза. — Te amo.

— Te amo, — повторяю я, поднимая подбородок, чтобы запечатлеть еще один быстрый поцелуй на его губах. Рычание вырывается из его груди, когда я отстраняюсь, скользя ладонью вниз по его руке, чтобы взять его за руку в свою.

Я дьявольски ухмыляюсь ему в ответ, направляясь к столу, дергая его за руку, чтобы подтолкнуть к себе.

— Итальянская? — спрашивает он, глядя на разложенные блюда.

Я киваю, позволяя ему выдвинуть стул для меня и усаживаюсь. — Прямо как на нашем первом свидании. Хотя на этот раз я купил его в местном магазине.

— Это прекрасно. Он занимает свое место за столом, с удовлетворением оглядывая сервировку.

— Еда, может, и не такая вкусная, но вино, гарантирую, лучше, — поддразниваю я, вспоминая горькое каберне с завинчивающейся крышкой, которым мы подавились в тот первый вечер.

Он разевает рот, изображая обиду. — Что? Ты сказал, что тебе понравилось!

— Я просто пыталась быть милой, хихикаю я. — Я имею в виду, что ты приложил столько усилий, я не собирался критиковать.

Хави приподнимает темную бровь. — А теперь?

— Теперь ты любишь меня, так что не нужно стесняться в выражениях. Я ухмыляюсь, беру стоящий передо мной пластиковый стаканчик, наполненный приличным мерло, и подношу его к губам, чтобы сделать глоток.

Он сдержанно хихикает, качая головой, и берет вилку, чтобы поковыряться в еде. — Как прошел вчерашний ужин с вашей семьей?

— Отлично! — Говорю я, допив вино и слизывая остатки с губ. — Было приятно снова собрать всех вместе. Ставя чашку, я расстилаю бумажную салфетку у себя на коленях, глядя на него, пока он набивает лазанью себе в рот. — Чем ты закончила заниматься прошлой ночью, чем-нибудь захватывающим?

Он качает головой, пока жует, проглатывая еду, прежде чем ответить. — Просто тусовался в мотеле. Ничего интересного.

Наша беседа легко протекает на протяжении всего ужина, мы говорим обо всем и ни о чем, хотя я избегаю затрагивать тему, которая больше всего занимала мои мысли после того разговора с Лив прошлой ночью. Я не хочу портить это время, проведенное вместе; я просто хочу еще немного побаловаться фантазиями. Я позволяю себе по-настоящему жить настоящим моментом, смеясь над его шутками и краснея от его комплиментов.

Хави умеет заставить меня почувствовать себя по-настоящему обожаемой. Я впитываю это, улыбаясь до боли в щеках и смеясь до боли в животе. Когда мы наконец заканчиваем ужинать, я убираю наши тарелки со стола, запихиваю все обратно в бумажный пакет, в котором принесла его, и возвращаюсь к столу с маленькой коробочкой в руке.

— У них не было тирамису, так что, надеюсь, тебе нравятся канноли, — говорю я, ставя блюдо на угол стола.

— Иди сюда, — подзывает Хави, похлопывая себя по бедру.