Директор
Шрифт:
Тут тоже Сталин преследовал сразу несколько целей. Проверить, что твориться в армии, лишь одна и не самая главная. Вот «встряхнуть» эту структуру — другое дело. Напомнить старому товарищу, что забываться не стоит и надо уметь вовремя остановиться, когда делаешь нападки в сторону личных протеже Сталина. Да и просто понять, как развивать эту махину, необходимо. А Огнев уже доказал, что умеет делать далеко идущие выводы, на основе которых получаются очень впечатляющие результаты. Вон, даже враги это оценили.
Но если вернуться к парню — Сталину нужно было «вернуть его в стойло», однако так, чтобы у Сергея не возникло даже тени неприятия к своему покровителю. И неожиданное предложение Лаврентия оказалось «в тему». Повторять своих ошибок, как получилось со старшим сыном Яковым, до сих
Что касается самого Лаврентия… поначалу Сталин еще опасался, что тот будет благодарен парню за «освободившийся пост». Что вызывало откровенную опаску. Не любил Иосиф, когда подчиненные сильно дружат. Эдак они и против него самого могут дружбу завести. Но потом неосторожные действия Лаврентия в отношении жены Сергея убрали это опасение. Однако сейчас их конфликт стал сильнее, что может в дальнейшем негативно сказаться на работе обоих. Надо, чтобы они учились работать, невзирая на личную неприязнь. Когда это необходимо конечно. А то — оба еще молодые, горячие. Лаврентий же с таким стремительным взлетом и в такой специфической структуре похоже начинает забывать, что не все вокруг должны его бояться или относиться уважительно. И тем более не все должны полностью следовать его рекомендациям. Да и внешний вид Сергея сыграл с Берией похоже злую шутку. Зря он парня не воспринял всерьез.
«Или наоборот? — вдруг проскочила мысль у Сталина, — Лаврентий очень серьезно относится к Огневу и потому спешит его убрать или взять под контроль пораньше, пока это возможно? Стоит обдумать это…»
Тут на веранду забежала девочка лет пяти, за которой запыхавшись бежала женщина.
— Света, стой! — крикнула она девчонке вдогонку, но нагнать сумела лишь уже на веранде, когда та с усердием забиралась на колени Сталина. — Извините, Иосиф Виссарионович, не догнала я ее.
— Ничего, — усмехнулся мужчина в усы, — мы уже закончили, Александра Андреевна. Что ты хотела мне сказать, доча? — обратился он к девочке.
— Стих!
Лаврентий молча уткнулся в кружку с чаем. В принципе все уже было обсуждено, но покидать общество генерального секретаря пока тот не разрешит, не имея срочных дел, не стоило. Вдруг все же они еще о чем-то поговорят?
По возвращению в больницу меня попыталась тут же закидать вопросами Дарья. И к моему удивлению от нее почти не отставал Королев, даже выйдя из своей меланхолии.
— Дайте мне хоть слово сказать, — остановил я их.
И лишь дождавшись тишины, ответил.
— Разговаривал с товарищем Сталиным. Звонок родным разрешили, но пока не выработаем меры противодействия попыткам покушений — остаемся «в подполье». Этим буду заниматься вместе с товарищем Берией. Доклад окончил.
— Вы говорили с товарищем Сталиным? А где? В Кремле? А какой он? Очень строгий? А…
Дарья тут же начала бомбардировать меня вопросами, будто до этого и не знала о моем знакомстве с генеральным секретарем. Или и правда это прошло мимо нее? Сергей Палыч же при словах о звонке родным просветлел лицом, но потом нахмурился, когда узнал, что «воскрешать» нас пока не будут. Видно все же надеялся, что мне удастся убедить Иосифа Виссарионовича отменить прошлое решение. Но чуда не произошло. Однако главного на мой взгляд я добился — и родных успокою и хоть какая-то определенность появилась. Осталось лишь дождаться разговора с Людой и как-то объяснить ей, почему стоит и дальше держать на лице скорбь и траур. Но все равно я рад. Соскучился по ней.
Глава 4
Середина августа 1932 года
— Сережа? — сначала с недоверием переспросила Люда в трубку телефона и уже гораздо более радостно, когда до нее дошло, что это не сон, воскликнула, — Сережа! Наконец-то! Что с тобой случилось?
— …
— Как к тебе приехать? Где ты лежишь?
— …
— Что значит «нельзя»?! — возмутилась девушка.
На ее восклицания и эмоциональный разговор вышла Настя с Лешей на руках и с любопытством принялась «греть уши».
— …
На этот раз слушала ответ Люда долго. И с каждым мгновением
ее лицо все больше хмурилось. А под конец и вовсе на глаза навернулись слезы.— Как же так… Ты же обещал…
— …
— Хорошо. Я поняла, — шмыгнула носом Люда и тут заметила любопытную моську младшей сестры мужа. — Обязательно со всеми поговорю и предупрежу. Но ты там выздоравливай побыстрее. Я жду тебя. Леша тоже скучает.
Еще немного поговорив, она положила трубку и строго посмотрела на Настю.
— О моем разговоре с твоим братом, кроме родителей никому ни слова, поняла?
— А почему? — непосредственно пискнула девчонка.
— Так надо. Тебе потом твоя мама объяснит. И вообще, ты уже поела что ли? А посуду за собой помыла?
Настя понурила голову и, отдав племянника Люде, поплелась на кухню. Девушка же с горечью подумала, что в ближайшее время так и не сможет увидеть мужа. Вот как сердце ее чуяло! Ну главное — он жив. А с остальным уж как-нибудь они разберутся.
После общения с женой на душе стало легче. И сразу голова заработала в направлении, как предотвратить подобные происшествия в будущем. Когда «жопа в огне» человек резко начинает умнеть и выдает самые разнообразные идеи.
Лаврентий Павлович сам ко мне не пришел, а для работы над заданием товарища Сталина отправил уже знакомого мне Грищука. Вот Павлу Петровичу я и высказал свою идею:
— Тут принцип психологии, — объяснял я ему, — если у врага будет чувство безнаказанности, он будет действовать с каждым разом все наглее и наглее. Как бандит в подворотне. Но если ему сразу дать в зубы, в следующий раз он тысячу раз подумает — а стоит ли наглеть? А может, есть иные способы достичь цели? Не такие радикальные? Для этого нам нужно достичь двух целей: точно установить, с чьей подачи произошла диверсия, и второе — дать симметричный ответ. Но не просто дать его, а так, чтобы все знали — «за что им прилетело» и «что при повторении от наказания враг не уйдет».
— И как ты это видишь? — с интересом спросил мужчина. — Допустим, мы узнали, кто стоит за покушением. Дальше что? Ученых той страны, которая все это провернула, убивать?
— Да, — жестко ответил я. — Не абы каких, а сходного уровня. Цандер у нас работал в оборонке. Значит и у врага надо убрать кого-то из конструкторов предприятий этой сферы. А затем в их же стране найти политическую оппозицию или недруга официальной власти, кто бы смог выпустить статью для населения в большом тираже, в которой говорилось бы примерно следующее, — я перевел дух и продолжил. — «Месть красных! В ответ на действия нашей разведки красные убили нашего конструктора». Да еще и какую-нибудь записку подкинуть под двери их МИДа или здания, где располагается штаб их разведки такого содержания: будете бить по нашим ученым, ответим по вашим. И параллельно нашим дипломатам выступить: что это была ответная реакция по защите наших граждан. И привести доказательства, что это была диверсия — допрос исполнителей, кто заказчик, почему мы так считаем. И в конце добавить — мы мол мирная страна, но ответ на агрессивные действия наш будет жестким.
— Жестко, но в чем-то справедливо, — заметил Павел. — Но все упирается в первый пункт — как вычислить заказчика.
Тут я стал его расспрашивать, какие меры были приняты по поиску, задавая все больше и больше уточняющих вопросов. В итоге выяснил, что мужчина не в курсе таких подробностей. Пришлось нам сделать перерыв, чтобы он сходил до Берии, либо того, кто занимается этим делом сейчас, и взял все материалы. Уже от этого и будем «плясать».
К тому же сама моя идея затрагивала сразу несколько министерств самого высокого уровня. И без санкции «наверху» ее в разработку никто не возьмет. Но ведь товарищ Сталин и сказал — придумать, что делать, чтобы враги даже не помышляли о нападении на наших граждан? Вот я и предлагаю. Да, для этого времени это очень нагло и даже провокационно. Однако не так давно наша власть уже показала себя достаточно наглой, чтобы подобный «финт ушами» от нас восприняли адекватно, что это как раз в нашем «духе». Ну и сам факт, что мы способы провести операцию подобного уровня станет для многих сдерживающим фактором. Осталось лишь воплотить ее в жизнь.