Директория IGRA

далее обручальное и - свадебное (комплект).

Ну, и последующая череда-чехарда.

И каждый раз, будто звезды и впрямь не благоволят нашим и не нашим, выборная процедура сопровождается плотной композицией Планет, группирующихся в созвездии Козерога в соединении с Луной, и она в это время проходит Скорпион, что наращивает психопатические homo реакции с усилением аномальностей в природе (цунами, разливы рек, грязевые извержения и т.д.).

И потому приходится, платя валютой, графически изображать шкалу интенсивности первичных вихревых воздействий на избирателей (?) в треугольных, восьмилучевых и шестиконечных балах.

Плюс ко всему непредсказуемые прихоти все той же круглолицей (куркулистой на вкус Мустафы) Луны, она же в профиль - бледный Месяц: то она (он?) в оппозиции к Марсу или Меркурию, то в позе квадрата к Плутону и воротит лик от Нептуна, а то составляет с Ураном квадратуру круга, объемля при этом Сатурн и Солнце.

(У курочки Рябы, ответственной за выборы, штат высокооплачиваемых шифровальщиков и дешифровщиков, дабы не попасть впросак, упустив секретную, вроде вышеизложенной, информацию).

Знать бы, что после Деда пойдет такое... впрочем, не стоило труда воцариться, мог каждый, даже МУСТАФА, пока заседала геронтократия, хлоппп, и всех большущей лапой в карман (по компьютерному принципу удаления фрагмента), убаюкав обещанием, что сохранит в морозильных установках лет на сто, а то и на все романовские триста или оттоманские шестьсот (?), но случилось по-иному: воссел, ибо естественная убыль расчистила поле, Новый, впереди д-р, и так далее, - короче (а вышло длинно), этапы ZV, включая и пост-ининский:

Залп

Энтузио

Rasstrelli

– Но между ними, - подсказывает компьютер, голос механический, Скорбное время!

Что еще в компьютере?

Slavissimo

Эпоха заппоя

Ха-ха-ха-фобия

Президентофиллия

Недели Бур-Бурэлли

Рыссо-Хас-Булато-Ушкуййя

Жуиро-коммми-жирбесссссия

СеммиПлетка(очевидно, семилетка?)феййервеййер

– Но это было раньше!
– компьютер снова ловит ошибку, настроенный на код-прогноз: грядет ли - и с какой аллилуйной (?) аллегорией - эпоха, созвучная пирамидальной мелодии и вызывающая, словно тополиный пух, аллопатическую (!) аллергию.

И каждая (не уточнено что: эпоха, мелодия или аллергия?) завершается судом:

истории (увлеченья с перезахоронениями),

люмпена (постоянно обновляемые с помощью отменных стилистов проклятия, словно ребячьи ущипы слона),

сиюмигным (штраф розгами, шпицрутеном, ныне - валютный),

нескончаемо-заседательским, - по сей день.

И тут запищал, не выдержав, б/п - отрубился свет (обломилась ветка сосны, порвав провод?) и черный экран: темень, как дыры в антимирах.

То ли было в старое доброе время: крепкий состав типографского сплава гарт, ручной разборный словолитный прибор, типографская краска и печатный стан, то бишь пресс, - и запечатлевается на века, а еще прежде - что бумага? она истлеет!
– черепаший панцирь или лопаточная часть барана: сколько волов надобно, чтобы всего лишь одну Книгу преподнести верховному жрецу в дар!..

5.

Ясность туманилась, и не единожды истлели карты, а игра-marriage c переменным успехом, особенно по части мизера, продолжается, успевай нажимать Enter.

И одно и то же лицо перед дулом дамского пистолета - младенца, пока не понял, что это он сам, и если выстрелит в себя, то как он может потом родиться?.. только без шалостей!

Смыть с себя, очистившись, лучи компьютера, ибо что есть забота о коже, как не поддержание мeтаморфоз тела, так, кажется?

И потому Мустафа, покуда жив... может, потому и жив, что не утратил способности любить, чтя всех (да не всех!), как, к слову сказать, семь красавиц (это у классика) - румийка, тюрчанка, славянка и так далее, вариантов не счесть, а самая целомудренная строка:

И поладил с ней, как с нижней верхняя струна.

И к тем условным семи - своя аранка, нет-нет, не Нора, а чистая, в которую (очиститься б и ей!) вселился нациобес, - бросило в такой жар, что Мустафа чуть не сгорел в ее (не адском ли?) пламени.

Да, да, очиститься - на сей раз, отдохнув от женщин, попасть в маргинальный (?) мужской

файл haмaм,

что в переводе с Turkish на Russian означает

баня,

и здесь свои традиции очищенья тела и духа, ритуалы, обряды, непереводимые ни на какое наречие, и потому на Esperanto, изобретенного, дабы народы могли договориться, пришлось, ничего не придумывая, предложить общеочевидное

sauna,

где на какое-то время забываются как будто внутренние разборки.

Помешались все, выискивая сионскую муть, это водится издавна, и эрмов сюда приплели, - они сами жаждут (?) причислиться к древним из тех, которые по сей день сохранились.

Еще минуту назад чистая его аранка была желанна, и Мустафа...
– вдруг ни с того, ни с сего она выпалила:

– Как тебе нравятся... как их? Ну, которые с мутью!
– слетело с губ, которые только что целовал.

– А что?
– насторожился.

– Возрадовались-то как!

– Чему?

– Ты что, газет не читаешь?

– Мало ли какую чепуху в газетах печатают!

– Я о Нобелевской!

– И что же?
– снова не понял.

– Его (о ком она?) у нас, видите ли, обижали! И имя изменит, фамилию жены, если своя явная, возьмет, и пластическую операцию сделает, чтобы нос не выдавал, и начисто голову сбреет, чтобы ходить в парике, если волосы явные, курчавые и рыжие.

Покончив с ними, избранными, взялась за эрмов: обнаглели, пролезли, и первые помощники, и первые замы... и пока Мустафа пытался остановить крушенье эротических своих видений, его чистая аранка нагнетала иные страсти, думая, что угождает Мустафе, ибо какой аранец не возрадуется, если при нем ругают эрма (как и эрм - аранца), а про тех, первых, - дань общему веянию.

– Чего ты молчишь?

– Зря ты это затеяла.

– Нет, не зря: самые древние - они и самые зловредные! И ничто их не берет: ни войны, ни погромы, ни наводнения...
– Недавно разлились реки, думали потоп, тыщу лет такого не было.
– Поделом эрмам все=таки досталось!

– Можно подумать, - не хватало еще спорить с женщиной, лежа рядом), что тебя лично кто-то из них обидел.

– Ревнуешь? Я бы!..
– вспыхнула, нехорошо запахло у нее изо рта.

– Ладно, успокойся...
– И желание угасло.

Недавно поцапался Мустафа с одним типом в чайхане неподалеку от своего подполья (за одним столиком оказались) - почти в те же дни, как с той аранкой расстался. И оба - известный игролог и новоявленный, как потом узнал, лидер, множество их нынче, фамилию слышал, а портрета видеть не довелось (при д-ре Новом перестали вывешивать) - друг друга в лицо не знали.

Кажется, тот усомнился: действительно ли Мустафа - аранец.

– Разве не похож?

– Если честно, нет.

– А на кого?