Директория IGRA

Видеть цветные сны - к особой одаренности.

Вот именно - потому и сочинила!

– Это к счастью, исполнению сокровенных желаний, - прокомментировал на сей раз Мустафа.

– ... Легко дышится, с нами твои ученики, и я вспоминаю во сне, как ты рассказывал, помнишь? про свой сон - сдавал экзамен и переживал, что провалишься.

Сон у Мустафы был другой - выступает с лекцией, а у него штаны падают!

– ... Да, твои ученики, а один из них, светлый такой, чуть заикается, стихи читает.

– Это, очевидно, невезунЧик, вспоминал его недавно.

– Такие замечательные стихи!.. (Стихи читать - к перемене в делах, ну да новая у невезунЧика стезя). Уже не вагон, поле, музыканты объявились, плясуны, и все - твои игранты. "Что же вы, - к ним обращаюсь, - сгубили свои таланты?"

– Это и мои думы.

– Между прочим, иногда после описания сон приобретает реальность сбывшегося... Приехали!

Зимние дома, загородний детский сад, где мама Ники - бессменный зав. Надо же, такое несоответствие: мини-дочь у женщины крупной и высокой, широкие плечи и крепкая мужская рука. Загадки природы. Поздний ребенок и с иным знаком?

– Мустафа?!
– удивленно переспросила Верма.
– Этот?
– и рукой на портрет МУСТАФЫ. Еще висят здесь, давно отовсюду снятые.
– Кому мешали симпатичные дяди-боги, глядящие из стекол рам с инвентарными - издевка? номерами?

Бывшие дачи бывших, залитые светом комнаты с детскими кроватками. Вела их, как в музее, с неизменной иронической улыбкой, мол, что вы знаете о жизни?!

– Я тогда очень молодая была.
– Что-то блеснуло во взгляде, вспышка злорадная, мурашки по коже.

... Втроем стоят на холме: Ника, Верма и он. Что ни дача - фамилия. Януар, у него я работала, а за глаза - Ягуар, поученее - felis onza,

– Мощный был мужчина, жены рассказывали.

– У него было много жен?

– Жены других, к которым я была прикреплена (известная работа!) рассказывали о его... взгляд был, как у Мустафы, особенный, сокровенное, как Януар, вывецать хочет.

Ника вспыхнула: - Ну, с кем ты его сравниваешь?!

– Вот именно!.. Ох, эти жены!.. Я с ними два года, в самое горячее время работала.

Огорошить бы: - А Лизу, которую прозвали бедной, из людей Слухача, знает историю ZV, помните? А ту, которая разоблачила профессоров, будто в вишенки ее впивались?

– Рассказова ее фамилия.

– Да нет же, - Мустафа выказывает эрудицию, - Рассказова другая, она у Буду, помните, бубнил "Не буду! Не буду!", а ждали, что скажет: "Буду! Буду!", так и прозвали - Буду, помощницей она была у него, из людей ягоды-малины.

– Вы по книжкам, а я живьем видела, умела я разговорить женщин, и на мужей чтоб оказывали воздействие... Видите особняк, в голубое окрашенный? Это - Слухача. С пристройкой - там Кедар зеркальный жил, а рядом, чтоб тайные дела вершить против нас, - Пятилапов!.. А угадайте, кто жил в моем детском саду? Сам Еж!..
– Привела в свой кабинет.
– Вот его письменный прибор, тяжелый, из малахита.
– Мутафа притронулся к холодному камню:

– А почему бюсты разной величины? .

Слева и справа высились на малахите бронзовые фигурки: одна побольше, вождя, с блестящей желтизной лысой головы, другая - поменьше, Ферзьжинского - худое изможденное лицо, но решительный взгляд, с острой бородкой.

– Большой, вождя, размещался посередине, а по бокам были фигурки поменьше, Ферзьжинского, как вы его назвали, и Самого.

– Где он теперь?

– Я его спрятала...
– Откинула штору и глянул на них молодой Самый, худое с усами лицо. .
– До лучших времен!.. А люстра из кабинете... подыграла его переиначиванию фамилий: Бухарца. Здесь по вещам можно изучать историю, кто кого сменил. Как новый начальник - тотчас меняет убранство, чтоб участи жертвы избежать, и списанное поступает на общий склад ГРОБа, так и распределяет Гражданская общественность безопасность. - И теперь тоже?!

– А что изменилось?..
– И глядя на дочь: Ника, по-моему, чем-то недовольна.

– Ты бы ему, - раздраженно, - еще маски вождей показала!

– Какие такие маски?!

– Как вы тут однажды дурачились!

– Ох, и выдумщица моя дочка!

– А шкаф чей?
– решил Мустафа снять напряженность.

– Это непростой шкаф! Но только вы не слышали и не знаете, а то в музей заберут: это из кабинете... нет-нет, не скажу! Цены ему нет, этому шкафу. Сколько в нем полок, секретов, потайных ящичков! - И ты, конечно, - Ника маме, - прячешь в потайных полках маски вождей?

– Ну и фаназерка!

Сколько же Верме лет? С тех времен минуло более полвека, а Нике тридцать, родила после сорока?!

– Теперь подойдите оба ко мне.
– И Верма неожиданно для Мустафы ловко и без особого труда, будто они с Никой - легкие тюфяки, подхватила в подмышки и давай крутить, крутила-крутила, и барахтались их ноги, а потом приблизила их лица - губы к губам: - Целуйтесь!.. А тяжелые вы!..
– Верма глубоко вздохнула, поправив юбку.
– Шучу я, никакая я не сильная, это так, молодость вспомнила... Ну, вы можете подняться на второй этаж, а я пойду накрывать на стол. Выбирайте любые две комнаты, - Мустафе услышалось: "Вам и одной хватит!"

А как уединились с Никой... Лучше переждать, но попробуй устоять, если так возбуждена.

– Не успеем, - шепнула, а уже готова.

Никак не получалось на кроватке (детей забрали: суббота!), а когда получилось (причудливый изгиб) и могло быть испытано нечто новое, что-то в кроватке хрустнуло, и Мустафа со своей впечатлительностью, вспыхнув, угас.

– Эй, спускайтесь!..

Вся ночь впереди, потом утро, его предрассветные часы, когда он будит ее полусонную и сладкую, некуда спешить. И будет долго, коль начало вышло скорое.

Вообще б не мешало порассказать о кое-какие приемах, хотя неистощимых в любви вряд ли удивишь негами-усладами диковинных позиций, когда не поймешь, кто кого: вразлет, вразброс, через-через, над-под, спринтерская, марофон, морским узлом, с опорой и без, двугорбым верблюдом... Надо же, чтобы так у Мустафы вышло с двумя любимыми женщинами: у одной мать была гонима, у другой - гонительница.

– О каких масках ты говорила? (спросить, чтоб не поймала его думы).

– Масках?
– Задумалась в электричке, вспомнив: маленькая, проснулась однажды посреди ночи, музыка играла, в рубашонке на босую ногу пошла к большому залу, приоткрыла дверь, сначала испугалась, потом, услыхав мамин голос, успокоилась. Кто-то заметил Нику и тотчас снял с лица маску, это была подруга Вермы, а маска - дядя с лысой головой и круглыми глазами, на картине видела - висела в мамином кабинете.

Задать компьютеру: что хранится о мужчинах и женщинах. Круженье-верченье каких-то цифр, и выдал компьютер:

У мужчины, дабы сохранить свободу, всегда существует некий барьер, который он возводит между собой и женщиной, - и жирным уточнение: как я, компьютер, и тут же какие-то однообразные знаки: { { {, но о чем они? Чтобы не завладела им полностью, а женщина, движимая стремлением создать семью (логика благородных суждений, уж не влюбился ли по-настоящему компьютер?), должна постоянно ломать эту преграду и, чем неистовее ломает, тем больше мужчина стремится укрепит этот свой барьер, возводя новый. Если женщина вовсе не трогает преграду, то мужчина охладевает к избраннице, находя другую.